Она еще глубже погрузилась в потертое виниловое сиденье и снова закрыла глаза. Элли знала, что в ту секунду, когда машина остановится, ей следует бежать… Но понимала, что не сделает этого. В ней не осталось сил для борьбы. Она была опустошенной и слабой, и все, чего ей хотелось, это свернуться где-нибудь калачиком и уснуть. Ей было уже все равно, что с ней случится.
Ей было все равно, когда помощники шерифа забрали ее из дома ее детства. Ей было все равно в отделении неотложной помощи, когда ее тыкали и щупали, а городской шериф задавал ей безумное количество глупых вопросов о ее брате и убийствах. Ей было все равно, что у нее якобы будет приемная мать. Ей просто было все равно. Ничто из этого даже не казалось реальным, так с чего бы ей волноваться? Все, о чем она могла думать, — это о желании надолго закрыть глаза.
Машина вздрогнула, когда двигатель заглох.
— Вот мы и приехали! — практически прокричала женщина. — Постарайся не облажаться. Некоторые из этих домов просто пугают. И позвольте мне сказать, мисс Битти настолько хороша, насколько это возможно. Заботливая, добрая, щедрая. Она — божий дар для приемных детей. Как я уже сказала, тебе действительно повезло.
Элли открыла глаза. Посмотрела на плюшевые, хорошо ухоженные кусты, которые росли перед домом, пурпурные гортензии и кроваво-красные розы в маленьких, дружелюбно выглядящих расписных ящиках для растений, которые свисали с побеленного крыльца.
Мужчина толкал газонокосилку вдоль стены дома, в то время как другой нес ящик с инструментами и какое-то ограждение на задний двор. Еще один сидел в кресле-качалке на дальней стороне крыльца опоясывающего дом и читал газету.
Сотрудница соцслужбы вышла из машины и быстро поздоровалась. Затем она наклонилась и просунула голову обратно в машину.
— Давай, Элли. Изобрази свое самое приветливое лицо и пойдем. Не усложняй все сильнее, чем уже есть.
На крыльце ждала пожилая дама с длинными седыми волосами, собранными на макушке. Она была босиком, в топе без рукавов и белых хлопковых брюках. Дама выглядела безобидной — определенно не из тех, кто ест на завтрак бездомных подростков, — хотя Элли знала, что не стоит слишком полагаться на внешность.
Элли собрала всю свою энергию, чтобы выбраться из машины.
— Ну, давай, — приободрила старуха, улыбаясь. Она жестом пригласила Элли подняться на крыльцо. — Чего ты ждешь?
На деревянных ногах Элли поднялась по ступенькам, вдыхая чистый аромат свежескошенной травы. Ей было интересно, что эта старая женщина знала о ней. Что содержалось в файле, который носила с собой сотрудница соцслужбы. Что еще более важно, почему эта женщина вообще взяла ее к себе, узнав о ее прошлом, — потому что, несомненно, люди в агентстве рассказали ей все.
— Вот она, мисс Битти, — сказала соцработник. — Это Элли.
Старуха наклонилась вперед, чтобы рассмотреть поближе.
— Бедняжка, что случилось с твоим лицом?
Элли уставилась на крыльцо, на лбу у нее выступили капельки пота.
— На нее напали, когда она путешествовала автостопом, — сказала соцработник. — Хотя она не будет много говорить об этом. Нам пришлось практически клещами вытягивать из нее информацию.
Старуха нахмурилась.
— Обещаю не расспрашивать.
— Ну, как я уже упоминала по телефону, если в какой-то момент вы обнаружите, что с ней слишком трудно справиться…
Битти заставила женщину замолчать взмахом своей изящной руки.
— Просто я боюсь, что с ней будет, гм, немного сложнее, чем с другими, — сказала соцработник. — Она не особо довольна тем, что находится здесь. И у нее слишком длинный язык.
— Это верно, — сказала мисс Битти. Скорее утверждение, чем вопрос. Элли чувствовала, как яркие глаза женщины сверлят ее. — Ну, я всегда готова к хорошему испытанию, так что, думаю, мы прекрасно поладим.
Элли смотрела мимо женщины и ничего не говорила.
— Проглотила свой язык, девочка? Ты ведь можешь говорить?
Элли ощетинилась и потянулась, чтобы сказать что-нибудь неприятное, но вместо этого волна желчи залила ее горло.
— Да, — слабо выдавила она.
— Я впечатлена, — сказала пожилая женщина с улыбкой.
— Ну хотя бы одна из нас, — пробормотала Элли, сумев удержать свой пристальный взгляд. Старуха, казалось, хотела пошутить, но Элли была не в настроении.
— Элли! — ахнула сотрудница соцслужбы.
Улыбка старой леди стала шире.
— Немного вспыльчива, я вижу.
Боль пронзила больной живот Элли. Поморщившись, она вцепилась в него, не сводя глаз с крыльца.
«Пожалуйста, леди, я просто хочу спать. Пожалуйста, дайте мне поспать».
Старуха нахмурилась.
— Что-то не так с твоим желудком?
— Мы только что из отделения неотложной помощи. Она пыталась выпить какие-то таблетки, — сказала соцработник. — У меня есть ее лекарства из больницы.
Битти кивнула.
— У нее также запланировано более углубленное обследование… и шериф хочет снова побеседовать с ней. Я записала для вас всю информацию. Даты, время. Конечно, я должна буду присутствовать при любом допросе несовершеннолетнего, так что, если что-то изменится, меня нужно будет уведомить.
Пожилая женщина понимающе кивнула, затем протянула Элли иссохшую от солнца руку.
— Я Битти. Приятно познакомиться с тобой.
Элли взглянула на руку Битти, но не взяла ее.
— Элли? — подсказала соцработник.
Битти отдернула руку и положила ее на миниатюрное бедро.
— Слышала, у тебя выдался довольно тяжелый год, Элли. Я сожалею о твоей потере.
— Это не твое дело, — сказала Элли. Она хотела, чтобы эти слова ранили, но они прозвучали слабо. Такие слабые, что Элли едва слышала, как они слетают с ее губ.
— Элли, — предупредила соцработник.
— Нет, все в порядке. Она попала в идеальное место, — сказала старуха и повела их в дом.
Оказавшись в фойе с кондиционером, она повернулась к Элли.
— Давай устроим тебе двухминутную экскурсию, а затем дадим немного поспать. Ты выглядишь ужасно.
Глава 8
Двадцать минут спустя сотрудница соцслужбы ушла, и Элли осталась одна в спальне, которая соответствовала внешнему виду дома. Она вдохнула кондиционированный воздух, благодарная за то, что наконец-то получила некоторое облегчение от гнетущей жары, и огляделась по сторонам.
Рядом с одним из двух окон комнаты стояло кресло-качалка. В центре сидел большой коричневый плюшевый мишка и тупо улыбался ей.
Она бросила на него неприязненный взгляд.
Элли ни за что не собиралась доверять этой новой ситуации. Старой леди. Хорошему дому.
Несколько растений и большая ваза с подсолнухами стояли на комоде вместе с CD-плеером. Элли положила рюкзак на кровать и нащупала компакт-диск, который нашла в комнате брата. Она прошла через комнату и вставила его в музыкальный проигрыватель.
Мгновение спустя Боб Дилан начал напевать свою печальную песню «Lay, Lady, lay».
Элли зажмурилась и прислушалась. Ее брат проигрывал эту песню снова и снова в последний месяц своей жизни, как будто стал одержим ею.
«О боже, Остин, я так по тебе скучаю.
Почему я должна была так сильно облажаться?»
Когда песня закончилась, Элли снова открыла глаза и оглядела комнату. Старая леди сказала, что спальня принадлежит ей. Но, очевидно, эта женщина не знала Элли, потому что Элли никогда бы не заслужила чего-то настолько приятного.
Она была никем.
Даже хуже, чем никто, она была дрянью.
И как только леди обнаружит, что это так, все исчезнет: комната, гостеприимство. Большой теплый прием в доме старой женщины.
«Никогда не доверяй хорошему». Это было то, что ее мать проповедовала ежедневно, и эти слова укрепились в Элли очень глубоко.
Напротив кровати имелась дверь. Открыв ее, она с удивлением обнаружила отдельную ванную комнату. Элли включила свет и вошла внутрь. Все было таким блестящим и безупречно чистым, что практически сверкало.
Она поймала свое отражение в зеркале и поднесла руку к щеке. Водитель грузовика действительно здорово ее отделал. Правая сторона ее лица была в синяках, а от левого уха до носа тянулся глубокий порез.
