— Перекур с дремотой!
— Я лучше грибы поищу, — сказала Надя. — На кошенине видела симпатичные груздочки. Жаль, корзинку из дому не прихватили. Собирать не во что.
— Перевяжи ворот застегнутой куртки и складывай грузди, как в мешок, — посоветовал Николай, укладываясь на бок в тени под копной.
Денек разгулялся на славу. В знойном мареве дрожала синева неба. Не смолкая стрекотали кузнечики. Под их бесконечную песню Бормотов быстро задремал. Очнулся он от далекого, вроде бы испуганного крика: «Коля-а-а!!!»
Вскинув голову, Николай увидел стремительно бегущую по выкошенной луговине жену. Подбежав к нему, Надежда показала рукой на березовый лес в дальнем конце луга и, запыхавшись от быстрого бега, с трудом проговорила:
— Коля… там… мужик…
— Ты, девушка, не на грабли наступила? — улыбнувшись, пошутил Бормотов.
— Там… мертвый мужик… — опять через силу выдохнула Надя.
Николай, присвистнув, вскочил на ноги:
— Замысловатый сюжетик! Придется посмотреть…
…Одетый в железнодорожную форму низкорослый мужчина, скрючившись на правом боку, лежал в неглубокой ямке под растопыренным корневищем вывороченной березы, упавшей поперек узкой проселочной дороги с разбитой колеей. Приглядевшись к заросшему сероватой щетиной почерневшему лицу, Бормотов обернулся к стоявшей за его спиной жене и негромко сказал:
— Это же Олег Люлькин… Помнишь, смесяц назад оставлял у нас неисправные «жигули»?
— Тот хотя и невысокий, но симпатичный мужчина был, а этот… кошмар, — еле слышно ответила Надя.
— Наверное, давно здесь лежит.
Надежда потянула мужа за руку:
— Бежим скорее домой. Не зря сегодня страшный сон видела. Предчувствие меня не обманывает.
— Не егози, бегунья, со своим предчувствием. Вот оно чем закончилось.
— Боюсь, Коля, что это только начало…
В кабинет районного прокурора Бирюкова ворвался оперуполномоченный уголовного розыска Слава Голубев и, едва поздоровавшись, возбужденно заговорил:
— Антон Игнатьич! Дежурному милиции из Таежного по телефону сообщили, что там обнаружен труп вроде бы Олега Люлькина. Надо срочно собирать опергруппу! Криминалист Тимохина через пять минут будет здесь. Дело за прокуратурой и судмедэкспертом.
Бирюков указал на стул возле приставного столика:
— Посиди, остынь. Олег Люлькин — это хозяин «жигулей», оставленных неизвестными лицами у бензозаправки?
— Так точно! — усаживаясь, выпалил Слава. — Знаешь его?
— Только по оперативной сводке происшествий. На угонщиков не вышел?
— Подозреваемых вычислил быстро, но не могу их отыскать. Будто в воду канули! Теперь, судя по обнаруженному трупу, банальный угон придется переквалифицировать в убийство с целью завладения автомашиной. Такие преступления, сам знаешь, расследует ваше ведомство.
— Кто звонил из Таежного?
— Тамошний житель Николай Бормотов. Он будет ждать нас за околицей поселка и покажет дорогу, по которой можно проехать к месту обнаружения трупа.
Бирюков нажал одну из кнопок внутреннего селектора.
— Слушаю, Антон Игнатьевич, — сразу ответил следователь Лимакин.
— Петр, срочно вызывай Бориса Медникова. Поедем в Таежный, там труп, — сказал Бирюков.
— Кроме доктора надо Голубева с Тимохиной…
— Голубев у меня. Тимохина скоро подойдет.
— Понял, выполняю.
Минут через сорок после этого разговора восьмиместный милицейский УАЗ со следственно-оперативной группой во главе с прокурором Бирюковым уже подъезжал к Таежному. Высокого молодого мужчину в спортивных брюках и клетчатой рубахе с засученными до локтей рукавами увидели в полукилометре от околицы поселка. Он стоял у обочины асфальтированной дороги возле съезда с нее на проселок.
— Николай Бормотов? — приоткрыв дверку УАЗа, спросил сидевший позади шофера Слава Голубев.
— Да, — ответил мужчина.
— Присоединяйтесь к нашей компании и показывайте, куда путь держать.
— Вот по этому проселку километра полтора лесом надо ехать, — втискиваясь в УАЗ, сказал Бормотов.
— Не засядем среди леса в непролазной грязнухе?
— Нет. Раньше здесь на легковых машинах запросто гоняли.
— Теперь не гоняют?
— Буря недавно повалила поперек дороги здоровенную березу, которую никак не объехать. Кстати, под вывороченным корневищем той березы и лежит Олег Люлькин.
— Уверены, что это именно он?
— Если бы сомневался, не говорил.
Прокурор Бирюков, обернувшись к Бормотову, сказал:
— По-моему, этот проселок ведет к селу Раздольному…
— Туда, почти на Кузбасскую трассу выводит. Здесь всего-то до Раздольного километров пять, не больше. А по пути, недалеко от поваленной березы, находится пасека раздоленского кузнеца Ефима Одинеки.
— Антон Игнатьевич, — обратился к Бирюкову Лимакин. — Надо заехать в Таежный за понятыми.
— Заедем, — ответил Бирюков.
…Согласились без долгих уговоров в понятые два худощавых пенсионера. Один из них — с похожей на большой одуванчик белой головой, едва усевшись в УАЗ, оживленно заговорил с Бормотовым о сенокосе. Другой — с морщинистым лицом — равнодушно уставился в окно, словно ничего на свете его не интересовало.
УАЗ осторожно съехал с асфальтированной дороги на проселок и, расплескивая застоявшуюся в низинках после дождя воду, покатил, как по просеке, между густо разросшихся берез вперемежку с чуть подкрашенными желтизной осинами. Затормозили метрах в пятидесяти от упавшей поперек проселка березы, где в засохшей грязи виднелись глубокие следы буксовавшей легковой машины. Судя по придавленной колесами траве на обочине и раскрошенному на кромке леса трухлявому пню, водитель легковушки пытался объехать перегородившую путь березу, но, не отыскав достаточного просвета между деревьями, с трудом развернулся на узком проселке иуехалназад, к Таежному.
— Вот где дверцу люлькинских «жигулей» подломили, — показывая на пень, сказал Тимохиной Слава Голубев.
— Возьмем пробу и сравним с гнилушками, застрявшими в поврежденной дверке, — ответила эксперт-криминалист.
— А вон там, Лен, — Голубев показал на изъезженную при развороте машины грязь, в которой были видны не только отпечатки ребристого протектора автомобильных покрышек, но и крупные следы, похоже, мужской обуви, — можно сделать отличные гипсовые слепки.
— Слепками займемся позднее, — сказал Бирюков. — Вначале надо осмотреть труп.
Утверждение Николая Бормотова о том, что обнаруженный под корневищем вывороченной березы мертвец — не кто иной, как Олег Люлькин, подтвердили лежавшие в нагрудном кармане форменного пиджака водительские документы и старое удостоверение железнодорожника с пожелтевшей от времени фотокарточкой. Следователь Лимакин, морщась от смердящего запаха, стал осматривать другие карманы потерпевшего. Они оказались совершенно пустыми. При наружном осмотре трупа и одежды никаких признаков насильственной смерти выявить не удалось. Когда следователь начал писать протокол осмотра, а судебно-медицинский эксперт стянул с рук резиновые перчатки, Голубев спросил:
— Что, доктор, и сказать нечего?
— Не напрягай, сыщик, мозги чужими проблемами. У тебя своих по горло, — пробурчал судмедэксперт. — Стоило угонщикам машины зарыть покойника, и ты до выхода на пенсию не нашел бы его. Попробуй ответить на пустяковый вопрос: почему они не сделали этого?
— Потому, что у угонщиков не было лопаты, — быстро сказал Слава.
— Любопытно, но верится с трудом. По твоей опрометчивой версии выходит, будто Люлькин ездил без привычного каждому порядочному шоферу инструмента?
— Представь себе, без… И топора в багажнике «жигулей» не было.
— Зарывать могилку топором не так ловко, как лопатой.
— Не зарывать, Боря. Если бы имелся топор, угонщики срубили бы парочку-тройку вон тех березок, — Голубев показал на подлесок, — и шутя объехали бы буреломину. А без топорика им, наверное, полсуток пришлось здесь по грязи елозить, чтобы развернуться. При буксовке уйму бензина спалили.
Стоявший рядом белоголовый, как одуванчик, понятой вдруг смущенно заговорил:
— Извините, ребятки. Возможно, не в свое дело влезаю, но относительно упомянутого вами топора могу сообщить совсем недавнюю историю… — «одуванчик» глянул на рослого Бирюкова: — Как, товарищ прокурор, являясь понятым, имею ли я право высказать собственную точку зрения по топорному вопросу?
— Пожалуйста, высказывайте, — ответил Бирюков.
— Спасибо за разрешение, — понятой живо показал на поваленную березу. — Не далее как в полукилометре от этого препятствия находится пасека бывшего раздоленского кузнеца Ефима Иваныча Одинеки. Чтобы вам было понятно, это мой свояк. Точнее сказать, жены наши — родные сестры. Родня близкая. Не то, что седьмая вода на киселе. В прошлом году Ефим Иваныч оформился на пенсию и теперь постоянно проживает возле ульев, где построил хороший зимовник. Мужик он общительный. Часто меня приглашает в гости. Последний раз я гостил у него на прошлой неделе в среду. Пока утром шел туда, краем леса вдоль дороги набрал корзинку груздей.
