Но вот прошло несколько часов — и Полина поняла: «батарейки садятся». Держать под постоянным управлением сразу четверых — Тарана она только контролировала — ей стало трудно. Болела голова, мозг испытывал явное перенапряжение, она уже не могла держать под контролем удаленные объекты. Сейчас ей очень хотелось бы знать, что сталось с шофером «Соболя», которого она отправила восвояси, приказав ему по дороге остановиться ближайшего магазина, купить две бутылки водки, выпить их и ехать дальше,; к мосту через речку, с которого он должен был упасть в воду вместе с машиной… Но нет, не могла она на него настроиться, проконтролировать, заставить сделать то, что она хотела, если вдруг того внушения, которое Полина сделала водителю за минуту до того, как г вышла из машины, окажется мало. Не могла достать — не хватало сил. А уж о том, чтоб вновь установить телепатический контакт с Магомадом, и речи быть не могло.
И тогда она решила сократить число тех, для кого ее воля была законом. Жлобы ей были не нужны. К тому же она ощущала, что их присутствие чисто подсознательно настраивает Тарана против нее. Как сейчас злилась на себя Полина за то «шоу», что устроила прошлой ночью!
Как-то незаметно прошло два часа или даже немного больше. Послышался шум мотора, и к облупленному крыльцу бывшей казармы подъехал автомобиль. Простая «Нива» темно-красного цвета, почти такая, как та, на которой Коля подъезжал за Тараном к метро «Речной вокзал».
— Проснитесь! — негромко произнесла Полина, и все трое усыпленных повскакивали с чемоданов.
Полина сосредоточилась на Алике. Именно он был «своим» для здешнего замасленного мужичка, который пригнал эту самую «Ниву». Ей не хотелось расходовать силы на то, чтоб подчинять еще и этого. Пусть все будет так, как было бы, если б Алик приехал сюда по своей воле.
— Принимай тачку! — сказал замасленный, присматриваясь к тому, что число клиентов сократилось на одну треть. — Больше я тебе ничего не должен?
— Там, — Алик довольно естественно мотнул головой в сторону бывшей каптерки, — кое-какой беспорядок остался. Если приберешь и все будет тихо, считай, что я тебе задолжал пять штук. Я долги в срок отдаю, ты это знаешь.
— Ладно, — помрачнел замасленный, — поверю на слово. Документы и доверенность в машине, под козырьком, бак полный, в багажнике четыре канистры, тебе хватит?
— Думаю, хватит. Спасибо! Напоминать насчет того, что о нашем приезде ни гугу, — не буду.,,
— Немаленькие…
Алик взял пару чемоданов, Тина — сумки. Таран, подхлестнутый неслышимой комаядрй Полины, подхватил остальное, и все четверо влезли в «Ниву». Таран с Полиной оказались на заднем сиденье, кое-как распихав чемоданы, которых для такой машинки было явно больше, чем нужно. Алик сел за руль, Тина рядом, замасленный помахал ручкой, и «Нива» покатила прочь от казармы.
Постепенно Юрка приходил в себя. Полина явно дала ему «автономию», точнее не скажешь. В том смысле что Юрка мог самостоятельно мыслить, соображать, но действовать — только в очень ограниченных и контролируемых пределах.
Как ни странно, поспав немногим более часа, Таран испытал некоторое улучшение самочувствия. Угнетенное состояние явно сошло, апатии и равнодушия ко всему на свете тоже не наблюдалось. Юрка все прекрасно помнил, все самостоятельно оценивал и даже испытывал кое-какое удовлетворение от того, что Полина избавилась от бугаев, чей вид постоянно напоминал Тарану о той срамоте, в которой он участвовал прошлой ночью.
В то время, пока машина петляла по дорожкам заброшенной части, Юрку занимал один малосущественный вопрос: как они отсюда выедут, ведь двое ворот, которые Тарану довелось видеть, были наглухо заперты?
Однако оказалось, что никакого особого секрета нет. В одном месте, на другой стороне забора, где никаких ворот преж» де не было, одна из бетонных плит оказалась поваленной, а дальше через лес тянулась извилистая просека. Вот по ней-то и покатила «Нива». Таран, конечно, догадался, что именно по этой неучтенной дорожке в заброшенную часть пробирались мародеры, распотрошившие казарму и прочие объекты, с которых можно было хоть кубометр досок надрать, а позже приметили угонщики, которые соорудили тут базу, где и номера перебить можно, и машину перекрасить, и документы липовые состряпать.
По просеке ехали минут двадцать, пару раз куда-то сворачивая, и в конце концов выехали на довольно оживленное шоссе. Только после этого Юрка задался тем вопросом, который был действительно насущным и серьезным: куда они, собственно, едут?
Задавать этот вопрос Алику, уверенно крутившему баранку, Таран, естественно, нестал. Тине, которая в полном молчании сидела на «штурманском» месте, — тоже. Они ехали туда, куда приказывала Полина. Но спрашивать Полину Юрка тоже не решался. Хрен его знает, задашь вопрос, а она тебя вообще зажмет и даже думать запретит. Будешь как попка повторять то, что она прикажет…
Искоса поглядев на Полину, Таран опять увидел на ее лице озабоченность и тревогу. Даже не обладая способностью читать мысли, Юрка понял: в чем-то их властительница не уверена. То ли в том, что верную дорогу избрала, то ли в том, что их на ближайшем повороте не перехватят. Именно эта, последняя догадка встревожила Тарана. Хрен ее знает, эту экстрасенсиху, может, и впрямь чего-то чует и прикидывает, как этих, которые на них засаду поставили, заворожить? С другой стороны, Таран помнил, как Полина говорила, что, если в них с двухсот метров из винтовки прицелятся, она ничего сделать не успеет. А что, если по ним не из винтовки вдарят, а из «РПГ», например? После такого попадания бывает, как в известной песне, «четыре трупа возле танка», а «Нива» — это не танк, это кон— сервная банка на колесах, тут и вовсе без вариантов.
Но Полина беспокоилась вовсе не об этом. Она чувствовала непомерную усталость от того, что взвалила на свои плечи. Точнее, на свою кудрявую головушку. Теперь даже Алика и Тину ей трудно было держать под контролем. Она уже чувствовала, что и у них, а не только у Тарана, начинают появляться какие-то свои, не продиктованные ею мысли. А у нее, Полины, все больше усиливалась головная боль, она уже не могла сосредоточиться по-настоящему. В мозгу была настоящая каша из чего-то реального и придуманного, возникали и пропадали какие-то образы, смешивались какие-то неведомо откуда пришедшие картинки, звуки, даже запахи. Иногда появлялось ощущение, будто в голове у нее установлен радиоприемник, в котором чья-то рука постоянно крутит рукоятку настройки, не задерживаясь надолго на одной станции. Что-то вроде эстрадного номера, который она когда-то видела по телевизору, когда артист соединял фразы одной радиопередачи с фразами из другой. Получалось очень смешно, но сейчас, когда все это творилось у нее в голове, Полина приходила в ужас, ощущая, что еще немного — и она сама потеряет рассудок.
Между тем стемнело. Посматривая на дорожные указатели и километровые столбы, время о времени появлявшиеся в свете фар, Юрка сумел определить, что едут они куда-то на север от Москвы и удалились от столицы уже более чем на полтыщи километров.
— Тут поворачивать? — неожиданно спросил Алик, сбавляя скорость.
Таран сейчас был бы меньше удивлен, если б этот вопрос задал чемодан, лежащий у него на коленях. Всю предыдущую часть пути ни Алик, ни водитель «Соболя» вопросов не задавали, а ехали молча. Таран был полностью убежден, будто ими всецело управляет Полина. И если Алик засомневался, это значит, что либо сама Полина дороги не знает, либо она перестала Алика контролировать.
И только тут Юрка заметил, что Полина спит. Она свесила голову себе на плечо и тяжело, прерывисто дышала.
— Здесь, здесь поворачивай! — поспешно сказал Таран, считая, что раз Алик с чего-то взял, что здесь надо поворачивать, то наверняка это ему Полина продиктовала. С другой стороны, Юрка сомневался, что Алик его послушает. Он ведь не Тарану, а Полине подчинялся.
Но Алик послушался. Должно быть, он еще не обрел полной самостоятельности, потому что в голове у него еще оставались остатки той «программы», которую ему внушила Полина. С другой стороны, он явно ощущал неуверенность и Сомнения в правильности своих действий. Тем не менее он все же свернул направо, туда, где вообще-то маячил знак «проезд запрещен».
