Ознакомительная версия.
— Все помню, Виктор, — ответил он вежливо, — рад звонку. Никак не ожидал.
— Вы мне тогда сказали — вы телохранитель, профи, так, Вадим? — голос Долгушина звучал приветливо, но уже по-деловому.
— Так точно.
— У меня к вам предложение — не хотели бы вы поработать на меня? Вы располагаете сейчас свободным временем? Речь пойдет о какой-то неделе.
— Вообще-то, я не в отпуске, — усмехнулся Кравченко. — Но так вышло, что шеф мой сейчас в отъезде. Осиротил нас, поэтому время-то свободное изыскать можно. А вы что, Виктор, хотите меня своим телохранителем взять? Гастрольный тур в столице?
— Нет, никаких гастрольных туров у меня нет. Я здесь в Москве с друзьями. И тут одна проблема вышла, — Долгушин усмехнулся. — Не очень серьезная, но все же проблема. Возникла нужда в энергичном, смелом и опытном в таких делах человеке, профессионале. Я сразу вас, Вадим, вспомнил. В охранное агентство обращаться, честно говоря, не хочется. Да я в Москве никаких агентств толком и не знаю. Так что, если вы примете мое предложение, буду вам признателен. Насчет оплаты, думаю, договоримся. Это на ваших условиях.
— А в чем проблема-то? — спросил Кравченко.
— Ну, об этом не по телефону. Вы не могли бы приехать ко мне лично, тогда все и обсудим. Завтра в час дня вам удобно?
— Ладно, в час. А в какой гостинице вы остановились?
— Приезжайте на Северный речной вокзал. Нулевой причал — это возле грузового порта. Там наш теплоход стоит. Спросите «Крейсер Белугин», я буду вас ждать.
— «Крейсер Белугин»? Это так теперь теплоход зовется? — спросил Кравченко.
— Да, так теперь называется теплоход, — Долгушин снова усмехнулся. — Товарищу пароходу и человеку… Рад, что вы согласились, Вадим. Вы нас очень выручили. Значит, до завтра.
Кравченко хотел было переспросить — кого это «нас» он выручил? Но спрашивать было уже некого: голос Долгушина растаял в эфире.
— Что-то ты такой загадочный, Вадик? — спросил Сергей Мещерский, когда его приятель переступил порог офиса турфирмы.
— Станешь загадочным. Знаешь, кто только что объявился? — И Кравченко, распираемый новостями, тут же все рассказал Сергею.
Мещерский присвистнул:
— Дела. А ты серьезно мыслишь податься к нему в охранники?
— А кому лишние деньги мешают? — Кравченко явно что-то прикидывал. — Сдеру с него, сколько захочу, если он так во мне заинтересован.
— Он же твой, точнее, наш кумир, Вадик. Кумир юности. Мы же фанаты были какие. Сколько кассет «Крейсера» мы с тобой когда-то…
— А с кого драть бабки, как не с кумира, Серега? Это даже приятно, черт возьми, стричь барана, которого когда-то чуть ли не гуру своим считал, учителем жизни…Я вон Катьке на день рождения парку хочу норковую подарить. — Кравченко похлопал себя по карманам. — А башли где?
— Слушай, возьми меня завтра с собой, — взмолился Мещерский. — Я хоть одним глазком… Там, в Питере, все самое интересное пропустил, так хоть здесь погляжу. Долгушину скажешь, что ты всегда с напарником работаешь, а платишь ему из своего гонорара.
— Слушай, мы едем сегодня в банк или нет?
— Едем, только… Мне на этот «Крейсер» хочется и вообще… А потом мало ли какую работу он тебе предложит? Этот шоу-бизнес, — Мещерский покрутил головой, — он не очень к расслабухе располагает. Талькова-то вон застрелили, и до сих пор — полные потемки.
— Долгушин к шоу-бизнесу никогда никакого отношения не имел, — заметил Кравченко, — и уж точно сейчас не имеет.
— Это почему?
Вместо ответа Кравченко пересек офис и включил стереомагнитолу, стоявшую на подоконнике. Начал искать — «Наше радио», «Авторадио», «Динамит», «На семи холмах», «Радио-диско» — на всех пели, не умолкали Наташа Королева, старушка «АББА», Бритни Спирс, Селин Дион, «Звери», «Корни», Томас Андерс, Стинг, «Машина времени», Петр Лещенко, Алла Баянова, София Ротару, «Кукрыниксы». Но ни одной песни «Крейсера Белугина» не звучало ни на одной радиочастоте.
Да был ли этот «Крейсер» на самом деле?
Глава 6. АНАТОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР
Катя ожидала, что они поедут за результатами экспертизы в морг какой-нибудь местной больницы, однако Колосов повез ее в Лужники в анатомический театр медицинского института. Еще на входе они попали в плотный поток студентов-медиков. Толпа шумной молодежи направлялась в одну из анатомических аудиторий. Тут были студенты и с лечебно-диагностического факультета, и с санитарно-гигиенического, и с медико-биологического, а также с кафедры судебной медицины. Катя неожиданно окунулась в уже почти забытую университетскую атмосферу. Среди студентов в белых халатах преобладали ребята — медицинский институт давал отсрочку от армии.
— Не знаешь, в седьмой аудитории потом семинар будет? — спросил Катю бородатый медик лет девятнадцати.
Катя пожала плечами.
— Слон, ты «Досуг» сегодняшний смотрел? — окликнул бородача его ровесник: белый халат застегнут криво, не на те пуговицы, с плеча висельником свисает рюкзак «рибок». — Слон, там, кажется, про Ника Кейва столбец тиснули. Может, он после Питера по второму заходу в Москве концерт даст?
— Не даст он больше Москве ни разу, — сказал бородач, косясь на Катю.
— Чего?
— Кайф не тот тут, аура тусклая. Вот чего. Я ж говорил тогда — в Питер ехать надо было, не ждать. Вы ж самые умные с Максом!
— Пессимист ты, Слон, дремучий. — Криво застегнутый белый халат вздохнул и тоже спросил у Кати:
— Не знаешь, во второй аудитории скоро эта тошниловка начнется?
— Тошниловка? — Катя не знала, что и сказать. То, что молодые медики горячо интересуются концертами Ника Кейва; ее удивило.
— Ну да, — белый халат смерил Катю взглядом. — Даты с какого потока, детка?
— Идем во второй зал. — Катя услышала за спиной голос Колосова. — Черт, не думал, что они из экспертизы такой цирк сделают. Мне профессор Басов сказал — случай весьма редкий в их практике, вот они студентов сюда и нагнали, как на лекцию. Но нас все это с тобой не касается. Сначала мы, потом эти айболиты.
Возле дверей второй аудитории толпилось особенно много студентов. Но двери были закрыты.
— Вчера в «Мегу» ездили с девчонками, — делилась с приятельницами пухленькая студентка. — Думала, умру. Но вообще здорово там. Сумцы там в одном бутике — потрясающие. Но стоят! Какая-то бельгийская фирма — отпад. Мы с девками решили еще в Химки смотаться — поглядеть, что там за мегамолл. Может, родня деньжат подкинет, а может, скидки будут на сумки.
— Скидки будут в декабре, Нелька, а сейчас сентябрь. Пока ждешь, мода переменится. Чего нас в аудиторию не пускают? Заснули там, что ли, все? — нетерпеливо постукивала каблучками ее соседка. — Вообще по расписанию у нас не должно быть сегодня больше занятий.
Дверь аудитории приоткрылась, выглянул некто молодой в белом халате и поманил Колосова и Катю — заходите. Студентов он не пропустил.
— Вот, Катя, познакомься, профессор Басов Михаил Осипович, — представил Колосов толстенького, похожего на пингвина и очень молодого врача, стоявшего в окружении ассистентов возле демонстрационного стола, на котором лежало обнаженное женское тело.
Катя поздоровалась, собрала себя всю по крупиночке — только держи себя достойно, подумаешь — труп. Формалином пахнет… Голоса студентов гудели за дверью: Ник Кейв, новые сумки в мегамолле, смех, каблучки тук-тук… Все осталось там, здесь, в просторном анатомическом зале, был только свет, льющийся из широких окон, пустые ряды амфитеатра, демонстрационный стол в центре и то, что на нем.
— Ну что ж, Никита Михайлович, — профессор Басов обращался к Колосову как к своему ровеснику и старому знакомому, — приступим. По поводу причины смерти по результатам исследований наш вывод полностью повторяет выводы первоначального осмотра — пулевое ранение в голову. Насчет других телесных повреждений мы уже с вами говорили, перейдем к новым фактам. — У Басова был тонкий фальцет. Говорил он громко, так как привык читать лекции. — Прошу вас и вашу коллегу взглянуть сюда, — он указал на тело. — Что мы имеем? Судя по всему, мы имеем некоторые и весьма характерные признаки проявления гермафродитизма в анатомическом смысле.
Катя смотрела на то, что лежало на столе. Она не узнавала в ЭТОМ Валерию Блохину. Ничего общего, казалось, не было у этого мертвого, тронутого разложением лица с лицом, запечатленным на глянцевом квадратике фотографии. Все было слишком похоже на жуткий муляж.
Спереди на груди и на животе трупа Катя увидела прерывистую линию неглубокого ножевого пореза. Кто-то полоснул ножом и таким образом уже после смерти освободил от одежды Валерию Блохину. Кто-то обладал недюжинной силой, чтобы вот так одним взмахом лезвия сделать это.
— Какие характерные признаки, Михаил Осипович? — хрипло спросил Колосов.
— Ну, например, совершенно мужское строение скелета. Чрезмерное развитие мускулатуры плечевого пояса и при этом недоразвитость грудных желез…
Ознакомительная версия.
