квартиры, которую снял или купил для нее Лариянов. Больше ничего Фока сказать не смог.
– Зачем Лариянов снял или купил квартиру? – спросил Альберт. Сам же ответил: – Потому что в доме уже ненадежно, так?.. А про квартиру никто не знает. И мы в том числе…
– Но кто-то же вычислил.
– Кто-то… А если свои?
– Кто, Лариянов?.. Чтобы нас обвинить?
– Зачем ему нас обвинять? Если ему нужно, он и без повода войну начнет… Свои – это кто-то и помимо Лариянова… В «Плешке», говоришь, Майя училась? – в раздумье проговорил Альберт. – Не так уж и далеко. Но Химки ближе. Давай в Химки!
– К предкам, – кивнул Филимон.
Родители Майи жили на Московской улице, в принципе недалеко от МКАД. На выезде из Москвы машина мертво встала в пробке, Альберт оставил Филимона и пошел пешком. О чем очень пожалел: туфля натирала ногу невыносимо. Но назад Альберт не повернул. И к финишу прибыл первым. К финишу первого этапа на пути к главному результату.
На звонок в дверь никто не открывал, Альберт уже собирался уходить, когда остановился лифт, открылись створки и появилась смазливая девчонка лет семнадцати. Вчера жарило солнце, а сегодня пасмурно, за бортом пятнадцать градусов. Курточка на девушке легкая нараспашку, топик, едва закрывающий пупок, джинсы в обтяжку. На плече рюкзачок.
– Ты от Кирилла Степановича? – глянув на Альберта, деловито спросила она.
– От него… – ничуть не удивился он.
Действительно, как это младшая сестра не может знать, с кем живет старшая? А Лариянов, конечно же, в курсе, что у Майи ну очень симпатичная сестра.
– Едем?
Он даже знал, куда девушка собирается с ним ехать. Наверняка в больницу к Майе.
– Да мы в пробке застряли. На въезде. Я пешком, машина сейчас подъедет.
Для убедительности Альберт вынул телефон и позвонил Филимону. Тот сказал, что подъезжает.
– Сейчас будет.
– Кофе будешь? – открывая дверь, спросила девушка.
– Двойной, без сахара, но с корицей.
– И все? – фыркнула она.
– И пластырь, если есть. Ногу натер.
– Это ко мне!
Девчонка впустила его в дом, усадила на диван и без всякого стеснения занялась его ногой. Альберт снял носок, а она, обработав лопнувший мозоль зеленкой, аккуратно наклеила пластырь.
– Это мне вместо практики! – улыбнулась она.
– Медучилище или мединститут?
– Пока медучилище.
– Практика у тебя в больнице будет.
– Ну да… Едем?
– А кофе?
– Потом!
Филимон подъехал, они спустились вниз, Альберт усадил девушку, которую звали Машей, на заднее сиденье. Немного подумал и подсел к ней. И она улыбнулась ему как родному. И это смутило его. Хорошая девчонка, открытая душа, не хотелось бы ее обидеть. А ситуация такая, что возможно все. В смысле, напасть на них с Филимоном могут, а пострадает она.
Куда ехать, Филимон знал. В сторону Москвы трасса не стояла, вряд ли дорога займет много времени.
– А парень Майи знает, что с ней случилось? – как бы невзначай спросил Альберт.
– Какой парень?
– Ну вдруг заявится в больницу, а там Кирилл Степанович…
– Гриша, что ли? Гриша не заявится.
– Чего так?
– Ничего, все, другая у него.
– Ты, что ли?
– Почему я?
– Ну, красивей Майи в этой жизни только ты. Или Гриша согласен на меньшее?
– Не знаю, на что он согласен… Мне пятнадцать лет было, когда они разошлись. Кому я в пятнадцать нужна была?
– Ну да, если пацан порядочный, к пятнадцатилетней не полезет.
– Сейчас мне семнадцать… – Маша игриво толкнула Альберта плечом. – Но ты не лезь!
Он покровительственно улыбнулся, пусть не беспокоится, не обидит. И лезть к ней не станет, неважно, хочет она того или нет. А она может хотеть. Но только поверхностно. На уровне игры, флиртовать может, кокетничать, возраст у нее такой, когда хочется любви. И то, что Альберт в отцы ей годится, Машу не смущает. Во всяком случае сейчас, пока он держится правильно, не теряет над собой контроль, а стоит распоясаться – в ней включится защитный механизм с последующим противодействием. Все это Альберт прекрасно понимал, поэтому иллюзий не строил.
– Ну попробую.
– Что попробуешь? – кокетливо возмутилась она.
– Не лезть! Будет трудно, но я постараюсь… А как Майя с Кириллом Степановичем сошлась, кто их познакомил? Гриша же не мог?
– Ну, Гриша, конечно, нет… А Костя… – задумалась Маша.
– Кто такой Костя?
– Да мажор один… Майку развел, а она купилась. На красивую жизнь. Гришу послала…
– А Костя ее обманул.
– Ну да.
– Сразу после Кости Майка оказалась в постели у Кирилла Степановича.
– Ну не сразу… А может, и сразу… Эй, моя сестра по любви с Кириллом! – спохватилась Маша.
– Ну да… А как нам этого Костю найти?
– Я не знаю… А зачем это вам?
– Ну кто-то же ударил Майю. Может, это Костя? Из ревности.
– Костя мог ударить? – задумалась Маша.
– Или Гриша.
– Да нет, Гриша не мог… А Костя… И Костя не мог.
– А чего так неуверенно?
– Ну, Костя, он на голову больной… Только зачем ему Машу бить?
– Нужно отработать все варианты.
– Ленка Званцева знает, как его найти. Она с ним таскалась.
– Поможешь нам?
К счастью, Ленка Званцева жила в Москве на Ленинградском шоссе – Филимону не пришлось разворачиваться, пронесся сквозняком через Кольцевую.
– А больница? – возмущенно спросила Маша.
– А подонка наказать не хочешь?
Девушка очень хотела наказать подонка, поэтому не отказалась проехаться и по адресу, который дала Ленка Званцева. Костя бросил и ее, но девушка знала, где он живет.
Ехать пришлось на проспект Ленина. На Садовом застряли в пробке, но за проявленное терпение их ждала награда. Они подъехали к дому, а одновременно с ними и Костя – на довольно-таки потрепанном «Мерседесе» С-класса. Худой, дохлый, соплей перешибешь, но самомнения в нем хоть отбавляй! Нажал на клавишу брелока, не глядя на машину, пошел, руки в брюки, голова высоко поднята, глаза говорят: «Быдло, в сторону!» Маша указала на этого пижона, и Альберт вышел из машины.
Он сосредоточился на цели, стараясь не думать о ноге. Но цель, увидев его, вдруг побежала. Альберт шел, отсекая путь к подъезду, и Костя рванул обратно к своей машине. Но Филимон встал у него на пути, и он побежал через детскую площадку непонятно куда.
Альберт, взяв разбег, чуть не взвыл от боли. Костя, как на грех, бежал быстро. Догнать его Альберт смог только в соседнем дворе. Причем в узком пространстве между «ракушками». Там его и сбил ударом ноги. Уложил на спину, вдавил руку в грудь, в этом положении и замер, скривившись от боли.
– Эй, ты чего? – почему-то с ужасом смотрел на него дрыщ.
– Нога сломана, а я за тобой гнался! – сквозь зубы процедил он. – Я тебя сейчас буду убивать!
За спиной уже пыхтел, восстанавливая дыхание, Филимон.
– Убьет, зуб даю!
– Зачем бежал? – спросил Альберт.
– Да просто…
– Идиот! Мы свои, а ты бежать!.. А у меня нога!.. Зачем бежал? Мы же свои!
– Кто свои?
– За Юлю Трифанову спросить должны! Око за око, зуб за зуб!
– За какую Юлю Трифанову?
– Ну вы же сказали: «Это тебе за Юлю», когда Майку мочили.
– Какую Майку?
– А которой по голове, «это тебе за Юлю…» Все правильно, пацан, ее хорь нашего босса бабу замочил. А вы за него подписались.
– За кого подписались? Какая Юля?
– Замочили ее.
– Я здесь при чем?
– Юлю ты не знаешь, а что замочили, знаешь, нормально!
– Я не знаю! – встрепенулся Костя.
Альберт резко повернулся к Филимону, не забыв подмигнуть ему.
– Ну чего стоишь? Давай за тачкой! Чужой это! В лес увозим!
– А лопату?.. Я лопату не взял!
– Какую лопату! На болота отвезем! Вниз головой закинем, пусть засасывает.
– Эй, да вы знаете, кто у меня отец! – вскричал мажор.
– А кто у тебя отец? – повернулся к нему Альберт. – «Мерин» у тебя, скажем так, зачуханный!
– Фуфло! – подтвердил Филимон.
– Это временные трудности! – буркнул Костя.
– Временные трудности у тебя будут, когда мы тебе башку свернем, будешь ходить вперед, а смотреть назад. Или не будешь?
– Лежать будет! – хохотнул Филимон. – В болоте. Кверху каком!
– А ты знаешь, как Юле голову скрутили? – обращаясь к нему, спросил Альберт. – Показать?
Он рывком развернув парня, уложил его на живот, обхватил руками голову, как будто собирался свернуть ему шею.
– Не надо! – в ужасе взвыл тот. – Я все скажу!
– Кто Юлю убил?
– Юлю?! Не знаю!
– А Майю?
– Так не убили ее! Всего лишь по башке…
– Кто?
– Ну кто… Есть один…
– Ты попросил исполнить?
– В общем, да.
– Зачем?
– Сказали…
– Кто сказал?
– Сказали не сильно ударить, убивать, сказали, не надо.
– Кто сказал?
– Да это неважно!
– Ну тогда прощай! – Альберт напряг мышцы рук в последний момент, перед тем как свернуть жертве шею.
– Ардатов!
– Кто такой Ардатов?
– Ну есть человек…
– А шея у тебя хлипкая, пацан. Давай попробую
