Таран поднялся наверх, где Милка с Василисой и Максом, перебинтовывали Герину ногу. Само собой, что бинтовала Милка, а остальные смотрели на это мероприятие и давали разные умные советы. Милка, конечно, время от времени посылала советчиков по своему любимому адресу и нежно просила не путаться под ногами. То ли при верхнем свете Милке показалось, будто она напортачила с перевязкой, когда делала ее наспех в машине, то ли просто подстраховаться решила. Юрка пришел как раз к тому моменту, когда повязка была наложена по всем правилам, и самый придирчивый эксперт не смог бы найти недостатки.
— Так! — объявил Таран. — Хозяйка просит к столу. Сейчас, говорит, ужин подаст.
— Со стрихнинчиком? — спросила Милка почти серьезно.
— Не знаю, не обещали, — отозвался Юрка, но в этот самый момент подумал, что вообще-то от Фроськи можно и такого финта ждать.
Действительно, о том, что Таран с компанией сюда приехал, «мамонтовское» начальство не знает. Стало быть, если и начнут искать прямо сегодня, то сперва побывают на даче господина Вредлинского. А что там сейчас творится — хрен знает. Вполне возможно, что ни Ляпунова, ни Алика с Топориком уже не спросишь, а если на даче был приличный взрыв и пожар, то и разобраться в горелых костях будет сложно. То есть понять, что Юрка, Милка и Василиса уцелели, удастся далеко не сразу. К тому же там, наверно, уже копошатся МВД, ФСБ и прокуратура, так что доступ к информации будет получить не так-то просто. Вполне возможно, что только к утру.
Фроська, конечно, обо всех обстоятельствах не информирована, но наверняка знает, что ее позавчерашние гости не должны были сегодня пожаловать. Конечно, то, что она этих самых гостей приняла не шибко радушно, вроде бы говорит в ее пользу. Наверно, если б с самого начала задумала подлянку устроить, то, наоборот, встретила бы с распростертыми объятиями, сразу же к столу усадила, бутылочку выставила с нормальной водкой, а вот потом, когда все расслабились, принесла бы вторую. Если не со стрихнином, то уж с клофелином наверняка.
Однако никто не гарантирует, что у нее эта идейка задним числом не вызрела. Например, после того, как Таран ей деньжата на стол выложил. Могла ведь стерва подумать, что у каждого из пятерых такие лопатники имеются. Тем более что Гера с Максом при своих очках и костюмчиках вполне богатенькими мальчиками смотрятся. Насчет того, что она мокрыми пушками не интересуется, тоже еще проверить надо. Такое оружие профессиональный киллер запросто купит. Он его все равно после дела бросит, не оставив отпечатков. Найдут менты, посмотрят в пулегильзотеке, не отмечался ли где такой ствол. И придут не к настоящему киллеру, а хрен знает куда. Хуже всего, если к «мамонтам».
Ну, и наконец, «мере» — он меньше 40 тысяч баксов не стоит, даже если не совсем новый. Таких ребят, которые угнанные тачки толкают, Фрося наверняка знает. Отдаст им за 30 кусков — с руками оторвут. И на чехлы с кровянкой не посмотрят.
Так что мотивов уделать гостей без шума и крика — больше чем достаточно. Тем более зная, что они тут припарковались без ведома начальства. До утра до фига времени, можно всех пятерых вывезти куда-нибудь к ближайшему пруду и отправить на грунт. Но можно и вовсе никуда не возить, а прикопать на участке, хотя это менее надежно.
Так что Милкин черный юморок на Тарана подействовал. Единственно, что сейчас говорило в пользу Фроськиной искренности, так это нескрываемая похоть в ее заплывших жирком глазенках. Все-таки Таран уже кое-что в бабах понимал, набрался опыта. То есть в том, что Фроське и впрямь охота по-трахаться с 19-летним, он был убежден на сто процентов. Однако это могло гарантировать только одно: что Фрося не отравит Юрку до того, как переспит с ним.
Эх, зря он ушел с кухни! Фиг его знает, может, эта стерва уже намешала чего-нибудь в чай?!
Юрка заторопился вниз, а следом за ним потопала Василиса. Милка и Макс чуть задержались в комнате, и Васька, догнав Тарана на лестнице, спросила шепотом:
— Ваши знают, что мы здесь? Не нравится мне эта тетка до ужаса…
— Мне тоже, — прошипел Таран. — Но ты ей улыбайся, поняла? И приглядывай получше.
С кухни уже тянуло тушеной капустой, видать, ее Фроська на газ разогреваться поставила. Юрка на всякий случай принюхался: не воняет ли чем-то необычным. Нет, пахло вполне привычно, чувствовалось, что с капустой намешано много мяса, и, по идее, жорево у Ефросиньи должно было очень даже вкусное получиться. Тем более что Таран с обеда еще ничего не жрал, а времени было уже почти два часа ночи.
Юрка подумал, что намешать чего-нибудь в капусту Фроська навряд ли решилась бы. Потому что равномерно сделать это невозможно. Кому-то больше попадет, кому-то меньше, а это чревато осложнениями. Таран где-то вычитал, что некоторые яды, если их принять слишком много, вызывают рвотную реакцию, и отрава вместе с блевотиной выходит из организма, не успев всосаться в кровь. Опять же, если яда слишком мало, то он насмерть не убивает.
Так что больше Тарана беспокоило, чем их тут будут поить. Но и тут покамест поводов для волнения не было.
Большой чайник еще только кипятился, а заварочный стоял пустой, ополоснутый. Конечно, Фроська могла чего-нибудь всыпать в кипяток, но, во-первых, отрава могла при кипячении разложиться на какие-нибудь безопасные составляющие — Таран за год с лишним школьный курс химии уже здорово подзабыл, но что-то такое еще помнилось. А во-вторых, даже если отрава не испортится, то стремно ее в большом чайнике держать. Пригласят гости вместе чайку хлебнуть отказываться придется. Могут и заподозрить, что дело не чисто. И в заварку подмешивать нельзя по той же причине. Нет, если Фроська и решилась отраву подмешать, то уж куда-нибудь в бутылку… Но бутылки на столе не было.
— Сейчас, еще немного подогреется — и можно кушать, — объявила Фроська, вытащила из большой эмалированной кастрюли буханку черного хлеба и стала резать ее толстыми ломтями…
ВОЗВРАЩАТЬСЯ — ДУРНАЯ ПРИМЕТА…
Мещерский нервно курил, сидя в кабине своей скромной «восьмерки», припаркованной на одной из окраинных улиц Москвы, слушал, как мелкий дождь барабанит по капоту, и предавался мрачным мыслям, еще раз перематывая в голове все, произошедшее с того момента, как ему сообщили о смерти Гнатюка.
Черт его дернул сказать Власте, что Гнат скопытился! Мог бы наврать на скорую руку, ведь всю жизнь враньем занимался — нет, раскололся перед этой полоумной, вся ценность которой в том, что у нее миллионы, доставшиеся в наследство от француза, на счетах лежат. И как цуцик, по первому свистку старой курвы помчался бегом, чтоб не дай бог не осерчала государыня-матушка!
Ладно, побежал, хотя еще не знал в тот момент, что делать. В смысле, куда ехать, в тот самый российский облцентр или в закордонный Киев. И кого искать, с кем консультироваться, у кого и, самое главное, что выяснять. То ли причины смерти Гната, то ли как теперь добираться до препарата. Даже на чем ехать, еще не решил — на машине или поездом, а уже понесся. И так заторопился, что позабыл на столе телефон.
Позабыл так позабыл, на хрен ему было за этим телефоном возвращаться! Ведь знал же, идиот, известные слова: «Возвращаться — дурная примета!» Что стоило наплевать на этот телефон, сесть в «восьмерку», выехать за ворота и покатить себе в Москву?!
Но он, уже приоткрыв дверцу тачки, вспомнил про этот чертов телефон и решил вернуться. Кто его торопил, кто мешал подняться наверх спокойным, размеренным шагом?! Никто. Он был в этом доме таким же хозяином, как Власта. Нет же, Князь помчался наверх, как школьник, опаздывающий в класс,
— скачками, через две ступеньки! На фига?!
Там, на втором этаже, он тоже мог умерить пыл, хотя бы дух перевести. Нет же!!! Мещерский влетел в комнату так, будто за ним взвод омоновцев гнался. Вот это и привело к совершенно нелогичному, идиотски-трагическому исходу.
Он слишком резко распахнул дверь, толкнув ее от себя. И никак не ожидал, что там, с той стороны, за дверью, окажется Власта. Должно быть, услышала его топот на лестнице и решила полюбопытствовать, отчего шум. В общем, когда Князь толкнул дверь, то она крепко шибанула старуху по лбу. Незадачливая претендентка на престол спиной вперед отлетела от двери метра на три, к камину, отделанному настоящим розовым мрамором, и ударилась затылком об угол. Шмяк! Хруп! — много ли надо старой черепушке и склеротическим сосудишкам? Только пискнула, как мышь раздавленная, дернулась пару раз конвульсивно — и протянула ножки.
Все произошло настолько неожиданно, настолько глупо и нелепо, что Серж на несколько секунд застыл с открытым ртом. Нет, Мещерский ни хрена не поверил в то, что Власта мертва. Напротив, он ожидал, что старуха вот-вот очухается, поднимется на ноги и начнет его крыть в три доски визгливым бабьим матом, которому небось еще в казахстанских лагерях научилась. Только через пару минут, когда Князь углядел небольшую темную лужицу, растекшуюся из-под ощипанной седой головенки, до него начал постепенно доходить весь катастрофический смысл происшедшего. Правда, очень хаотично, путано. Помнится, в первые мгновения Серж почему-то подумал: «Господи, да что ж она парик не надела! Все время в париках рассекала, а тут не надела… Был бы парик, может, и не колонула башку-то!»
