Перед необычайным изгибом ее крестца вновь назначенный посол почувствовал, как снова становится диким. Он встал на колени напротив Джейды, грубо развел ее длинные ноги и рухнул на нее, дыша ей в спину и бормоча непристойности на суахили.
Он овладел ею, обхватив руками за бедра. Она была теплой и глубокой и начала двигаться, выгибаясь еще больше. Но Виктор Кюрфор не знал, что это делалось лишь для того, чтобы ускорить развязку. Она знала, что ни один мужчина не устоит перед прелестью ее зада. И нужно было, чтобы Виктор Кюрфор потерял голову.
Он взорвался почти сразу и остался лежать, уткнувшись лицом в спину Джейды. Она подождала с минуту, затем выскользнула из-под него. Дипломат почувствовал в себе невыразимое блаженство и одновременно неудовлетворенность. Слишком быстро все произошло.
Джейда встретила взгляд своего партнера. «Он хочет меня убить», – мгновенно подумала она. И это было правдой. В эту секунду Виктор, переполненный сексуальным возбуждением, хотел задушить Джейду в своих объятиях. Этот фантастический зад свел его с ума.
Забавно. Ситуация возбуждала ее. Возможно, на этот раз она получит от нее некоторое удовольствие. Если он не убьет ее раньше.
Ластясь, она привлекла его к себе, медленно двигаясь. Она дала ему удобно устроиться, и тут же почувствовала, как в нем вновь зарождается желание. Нужно, чтобы он остался в этом положении. Несколько минут они заигрывали. Виктор снова принялся лизать ей грудь. Ее таз сам собой пошел навстречу мужчине. Он тут же начал бешено двигаться, прерывисто дыша, как кузнечный мех, закрыв глаза и приоткрыв рот.
Она наблюдала за ним с открытыми глазами. Ее правая рука неторопливо скользнула к краю кровати и начала искать то, что там было спрятано.
* * *
Без двадцати восемь в квартире Малко зазвонил телефон. Кризантем поднял трубку, ответил и, прикрыв микрофон рукой, объявил:
– С Его Сиятельством желает поговорить какой-то нервный господин. Я не очень хорошо понимаю, чего он хочет.
Малко, который только что проглотил галлон кофе, подошел к телефону.
Возбужденным господином оказался Эл Кац.
– Ваш негр, – без предисловий сказал он, – входит в представительство Лесото. В действительности он даже последний оставшийся из нее в живых, поскольку их всего было двое. И у него есть право голоса.
Малко выругался по-австрийски. Очень нехорошим словом. Прояснялись многие вещи. Вот почему прелестная Джейда так хотела устранить его. Сам того не зная, он сунул руку в муравейник.
– Где он? – тут же спросил Малко.
– Я об этом ни черта не знаю, – отозвался американец. – Во всяком случае его нет ни в офисе, ни в ООН, ни у себя.
– А Джейда?
– То же самое. Она – фотомодель. Насчет адреса ничего точно неизвестно уже несколько месяцев. ФБР переворачивает Гарлем.
– Им лучше бы поторопиться, – мрачно сказал Малко, – поскольку, если хотите знать мое мнение, наш друг Виктор не золотое дно для какой-нибудь страховой компании... Я бы даже сказал, что он в смертельной опасности. Сделайте все, чтобы отыскать его.
Он повесил трубку, чувствуя себя еще хуже. Зачем было устанавливать контакт, чтобы тут же потерять его.
* * *
Левой рукой Джейда нежно поглаживала затылок Виктора и постанывала, выгибаясь под ним. Вдруг она почувствовала, как участилось его дыхание. Рука, которую Джейда держала на пояснице, поднялась и скользнула к его шее, большой палец остановился на мозговой артерии.
«Есть», – подумала негритянка.
Виктор Кюрфор двигался все быстрее и быстрее, закопавшись лицом в ее плечо.
Рука Джейды медленно вышла из-под матраца, держа шило. Наступил деликатный момент. Ногтями левой руки она четко наметила место, куда оно должно было вонзиться.
Дипломат поднял голову, почувствовав щипок, и встретил ее холодный взгляд. Он тут же понял, что он означает.
Он, в свою очередь, своей правой рукой начал сжимать шею Джейды, но в то же время нижняя часть его тела продолжала жить независимой жизнью. Когда Джейда одним махом вонзила шило, он почувствовал слабую боль затем ослепление, будто смотрел прямо на солнце. Но это была лишь смерть.
Он напрягся, сжался, как только мог, и умер в момент наслаждения. Джейда закусила губы, охваченная необычайным волнением.
Сухим жестом она выдернула шило, бросила его на пол и высвободилась из под агонизирующего тела. Виктор издал еще несколько стонов и остался лежать на животе, вцепившись руками в простыню. Джейда перевела дух и призналась себе, что этот последний оргазм был вызван страхом смерти. Она задумчиво посмотрела на тело мужчины, которого только что убила. Несколько секунд назад это было живое существо, полное желания, вибрирующее. Теперь это была лишь груда мяса, которое скоро начнет смердеть. С мертвыми глазами, как у рыб в магазине самообслуживания.
Затем, усевшись коленями на кровати, она осмотрела затылок убитого. Выступила лишь одна крошечная капля крови. Она осторожно промокнула ее салфеткой. Острое шило пробило мозжечок, и смерть наступила мгновенно. Требовалось особо тщательное вскрытие, чтобы установить ее причину.
Это был старый луизианский рецепт. Первоначально он использовался для приготовления уток. Затем рецепт расширили до применения на белых. Немало апоплексических ударов было обязано маленькой игле, убивавшей без боли. Виктора Кюрфора, возможно, и не будут вскрывать. Дипломатов не вскрывали.
Джейда прошла в ванную, затем оделась. Позвонила Лестеру, который ждал в трех кварталах отсюда, в кафе-тории.
– Дело сделано. Все хорошо.
– Иду, – с облегчением отозвался негр. Через пять минут он был у нее. Он прошел прямо к кровати и перевернул труп Виктора Кюрфора.
– Он все-таки неплохо смотрится, – мечтательно заметил он. – Ты, должно быть, хорошо поразвлеклась...
Это и было все надгробное слово Виктору Кюрфору, скоротечно умершему чрезвычайному и полномочному послу.
Джейда не ответила. Она знала, что у Лестера всегда было желание переспать с ней.
– Избавь меня от него, – холодно сказала она.
Лестер весело потер руки.
– Наш желтый друг будет доволен на этот раз. Мы сделали хорошую работу.
– Я сделала, – поправила Джейда. – Где ты его оставишь?
– На скамейке, в Центральном Парке. Подумают, что у него случился приступ.
Джейда с беспокойством посмотрела на него.
– Это опасно? Он пожал плечами.
– Не настолько. Он ведь тоже негр. Белым на них наплевать. Я дал пять баксов привратнику, чтобы он заткнулся. И сказал ему, что у меня тут один приятель-наркоман, которого надо перевезти.
Усы у Эла Каца торчали книзу так, что напоминали рыжий аксан сирконфлекс[7]. Через открытое окно он неподвижно смотрел на огромное застекленное здание Организации Объединенных Наций на противоположной стороне Первой авеню. Он играл с ручкой, рисуя повешенных на своем бюваре.
– Установили, от чего он умер? – спросил Малко.
Эл Кац опустил глаза и тщательно заштриховал своего висельника.
– Похоже на приступ. Его обнаружили этой ночью. Лежал во весь рост на скамейке. Врачи исследовали его довольно тщательно, но безрезультатно. Никаких следов насилия, никакого кровоизлияния. ФБР отыскало негритянку. Ее зовут Сью Бил, живет на 93-ей улице. Но мы ничего не можем ей предъявить.
– И все же я уверен, что этого человека убили, – сказал Малко. – В тот вечер он умирал от страха.
– Я знаю, – отозвался Эл Кац.
Он снова обратил свой взгляд на противоположную сторону авеню.
В эту самую минуту делегаты, принимавшие участие в работе Генеральной Ассамблеи, наслаждались по праву заслуженным отдыхом, проглотив резкую критику коммунистического Китая со стороны Албании. С сорокапятиминутной речью, полностью составленной Государственным департаментом, готовилась резко выступить Гватемала.
– Можно сказать, что делегации Лесото не везет, – грустно заключил Малко. – У нас на руках два трупа, и мы ничего не можем сделать.
Кац пожал плечами.
– Первый, по-видимому, погиб при несчастном случае. Со вторым случился дурацкий приступ.
– А меня спокойненько доставили домой, нагнав страху. Что говорит обо всем этом ФБР?
– ФБР – это идиоты, – пробурчал Кац. – Если я немного прижму их, они арестуют и девицу, и горстку «Мэд Догз» по любому обвинению. Что они, например, слишком сильно вздохнули или чихнули при проезде президента. Дело сдвинется...
– У меня есть одна идея, – неожиданно предложил Малко.
– Ax! – отозвался Кац без воодушевления, скосив на него глаза.
– Я их запугаю. Чтобы они зашевелились.
– Каким образом?
Золотистые глаза Малко заблестели. Идея нравилась ему все больше.
– Я пойду на шантаж. Потребую от них денег за молчание. Скажу им, что в курсе их сделки с Лесото. Но нужно серьезно позаботиться о моей скромной персоне.
У Эла Каца вырвался вздох облегчения.
