Лана – Светлана Баранова – была необыкновенной женщиной, потрясающе красивой, неудержимо привлекательной, страстной. Она стала первой большой любовью в его молодой жизни.
Москва в 1934 году, когда Стивен Меткалф, только что закончивший Йельский университет, впервые посетил этот город, была мрачным, пугающим и таинственным местом. Меткалфы имели определенные, не слишком широкие, торговые связи с Россией – в двадцатые годы Меткалф-старший создал несколько совместных с советским правительством предприятий, начиная от карандашной фабрики в Новгороде и кончая нефтеразведкой в Грузии. Когда в работе возникли трудности, как это неизменно случалось у всех, кто имел дело с советской бюрократией, Меткалф-старший послал двух своих сыновей провести переговоры. Пока упорный и бесстрастный брат Говард высиживал на бесконечных встречах с советскими функционерами, Стивен с наивным восхищением исследовал город. Особенно его привлекал Большой театр со знаменитой широкой колоннадой, увенчанной бронзовой скульптурой Аполлона, управляющего колесницей.
Именно там, в громадном здании, выстроенном в начале девятнадцатого столетия, его сердце покорила прекрасная молодая балерина. На сцене она плыла, парила, летела, обаяние ее эфирной ауры многократно усиливалось гладкой как фарфор кожей, темными глазами и шелковистыми черными волосами. Вечер за вечером он восхищенно следил за ее легкими, удивительными движениями в «Красном маке», «Лебедином озере», «Борисе Годунове». Но никогда она не бывала столь хороша, как в своей звездной роли в «Тристане и Изольде» в постановке Игоря Моисеева.
Когда Меткалф наконец-то предпринял шаги для знакомства, молодая русская девушка, казалось, была поражена вниманием богатого американца. Но она понятия не имела, насколько сама поразила этого иностранца, который только прикидывался опытным и искушенным. Через нескольких месяцев, разрешив вопросы семейного бизнеса, сыновья Меткалфа покинули Москву. Для Стивена расставание со Светланой Барановой оказалось самым болезненным событием из всех, которые когда-либо с ним случались. Во время поездки на ночном поезде из Москвы в Ленинград Стивен всю ночь просидел мрачнее тучи. Говард спокойно спал до тех пор, пока его не разбудила за час до конца поездки строгая пожилая леди, разносившая чай.
Проснувшись, он принялся подшучивать над младшим братом, дразнил его. Говард всегда был рассудительным и толстокожим, какими могут быть только старшие братья.
– Брось, забудь ее, – убеждал он Стивена. – Помилуй бог, она же всего-навсего балерина. Вот увидишь, в мире полным-полно красивых женщин.
Стивен молчал и с мрачным видом смотрел из окна на проносившийся мимо лес.
– Так или иначе, у тебя не могло быть с ней ничего серьезного. Я не хочу даже думать о том, что сказал бы отец, если бы когда-нибудь узнал, что ты встречался с балериной. Это же ничуть не лучше, чем иметь дело с актрисами! – Меткалф что-то пробурчал, все так же глядя в окно. – Хотя не могу не признать, – продолжал Говард, – эта девчонка была что надо.
– Светлана Баранова теперь прима-балерина в Большом, – сказал Альфред Коркоран. – Несколько месяцев назад она стала любовницей высокопоставленного представителя немецкого министерства иностранных дел, работающего в Москве.
Меткалф помотал головой, как будто пытался стряхнуть прилипшую ко лбу паутину.
– Лана? – повторил он. – С нацистом?
– Доподлинно известно, – ответил Коркоран.
– А откуда вы узнали, что я… что между нами что-то было?
– Припомните-ка, что, когда вы вступили в наши ряды, я заставил вас заполнить длинную и нудную форму, страниц на пятьдесят, где вы должны были перечислить все ваши контакты в иностранных странах – друзей, родственников, характер отношений – в общем, все подробности. Вы внесли в список родственников в Буэнос-Айресе, однокашников в Люцерне, друзей в Лондоне и Испании. Но вы не упоминали ни одного человека из Москвы, хотя внесли Москву в список как одно из мест, которые посещали. Я указал вам на это: каким образом вы могли провести несколько месяцев в Москве и не познакомиться ни с кем? И вы сами признались, что… да… в общем, у вас действительно была связь…
– Я совсем забыл об этом.
– Как вам известно, мой нью-йоркский штат весьма малочислен, но зато там работают очень дотошные и сообразительные люди. Очень умелые, если нужно найти связи между несколькими именами. Когда на стол одному из моих аналитиков попало случайное сообщение, говорившее об атташе немецкого посольства в Москве по имени Рудольф фон Шюсслер и о слухах, согласно которым он не является фанатичным нацистом, у одной из моих девочек хватило наблюдательности, чтобы связать между собой две точки. В рапорте о наблюдении за фон Шюсслером говорилось о его связи со Светланой Барановой, балериной из Большого театра, и это имя вызвало ассоциации в памяти моего аналитика.
– Лана встречается с немецким дипломатом? – вслух проговорил Меткалф, обращаясь главным образом к себе.
– С тех пор, как Гитлер и Сталин подписали в прошлом году пакт о ненападении, немецкое дипломатическое сообщество в Москве получило возможность более или менее свободно общаться с некоторыми русскими из привилегированных кругов. Конечно, в немецком министерстве иностранных дел полно денежных мешков, потомков старинных аристократических родов, – вы отлично знаете, что социальный регистр не ограничивается нашей страной, – и многие из них почти не дают себе труда скрывать отвращение к Гитлеру и его бешеным нацистам. Мы предположили, что фон Шюсслера можно отнести к числу чиновников, втайне оппозиционно настроенных к Гитлеру. Но насколько это верно? И насколько сильна его оппозиционность? Возможно ли, что он решился немного помочь хорошим парням? Мне очень хотелось бы, чтобы вы нашли ответы на эти вопросы.
Меткалф молча кивнул, чувствуя нарастающее волнение. Вернуться в Москву! И увидеть Лану!
– Поэтому я приехал, чтобы рассказать, что вам следует сделать, – продолжал Коркоран. – В последнее время иностранцу очень трудно проникнуть в Россию. Это всегда было непросто, но сейчас труднее чем когда бы то ни было. Я полагаю, что есть возможность внедрить туда агента под каким-нибудь прикрытием, но это невероятно опасно. И в любом случае в этом нет необходимости. Я хочу, чтобы вы отправились туда без всякого прикрытия. Чтобы вы были тем, кто вы есть на самом деле. В конце концов, у вас будет вполне достоверная причина для приезда в Москву. Ваша семья должна завершить трансферы активов некоторых старых совместных предприятий.
– Я представления не имею, о чем вы говорите.
– О, вы сможете что-нибудь придумать. Обсудите детали с вашим братом. Мы вам поможем. Честное слово, если вы намекнете на возможность вливания твердой валюты, Советы сами будут стремиться к встрече с вами. Даже сейчас, когда в их газете «Правда» нас каждый день бранят на чем свет стоит.
– Вы говорите о взятках.
– Я говорю о том, что потребуется. Неважно, до чего вы там договоритесь. Все дело в том, что мы должны убедить русских выдать вам визу, чтобы у вас было законное основание для приезда в Москву. Там вы «случайно» встретитесь с вашей прежней возлюбленной Светланой во время приема в американском посольстве. Вы, конечно же, разговоритесь.
– И?..
– Все детали я оставляю на ваше усмотрение. Возможно, вы возобновите старый роман.
– Он в прошлом, Корки. Мы навсегда завершили его.
– Насколько я вас знаю, оставшись самыми добрыми друзьями. Похоже, что, когда все ваши брошенные возлюбленные вспоминают о вас, у них на глаза накатываются мечтательные слезы. Не могу понять, как вам это удается?
– Но зачем?
– Это фантастически редкая возможность. У вас имеется шанс завести неформальное, личное знакомство, вне всяких официальных структур с очень видным немецким дипломатом, имеющим прямой контакт с самим Риббентропом, а через него и с фюрером.
– И что я должен сделать?
– Присмотреться к нему. Понять, подтверждаются ли те сообщения, которые мы получили, о том, что он втайне разочаровался в режиме своей страны.
– Но раз вы получаете донесения, значит, его чувства ни для кого не тайна.
– Наши, американские, дипломаты хорошо обучены разбираться в нюансах. Они сообщают об особенностях поведения, остротах с подтекстом и тому подобном. Но это совсем не то же самое, что внимательная, целенаправленная оценка и разработка, проведенная подготовленным офицером разведки. Если фон Шюсслер действительно втайне не приемлет безумную политику Адольфа Гитлера, мы сможем получить ценнейший источник информации.
– Вы хотите, чтобы я завербовал его, да?
– Давайте двигаться постепенно, шаг за шагом. Я хочу, чтобы вы запросили визу на свое настоящее имя в советском консульстве здесь, на бульваре Ланна. Даже учитывая привилегированное положение вашего семейства во взаимоотношениях с Советами, на подготовку документов потребуется, конечно, от нескольких дней до недели. Тем временем вы свернете свой бизнес в Париже, естественно, не сжигая за собой мосты. Завтра вы встретитесь с одним моим очень толковым партнером, который специализируется на используемых в торговле уловках, которые могут вам очень пригодиться в Москве.
