Встав сбоку от двери, Грогэн осторожно заглянул внутрь.
Там он увидел огромные колонны, уходящие вверх, их поверхность переливалась в свете, падающем с потолка. Тени окутывали их подножия, словно приковывая каждую колонну к своему месту тьмой. Свет обрисовывал каждый скрипт, вырезанный на стенах вокруг двери.
И играл на фигуре Кантора, техножреца и последователя этих Адептус Механикус, который стоял перед большой медной дверью, широко раскинув руки, древние слова лились из его горла:
— Эль'ах михар, кун малаас, ан ах! Зарах'ил кун малаас!
Слова висели в воздухе, словно ладан в храме, и их звук причинял боль ушам Грогэна. Это были нечестивые слова, слова призыва, слова силы. Слова зла. Голос Хаоса.
Глифы, вырезанные на больших кованных медных дверях, начали пылать, завитки вспышек заплясали на них, перепрыгивая с руны на руну. Свечение потолка начало темнеть, тучи цвета кровоподтеков начали собираться в искусственном небе. Дрожь подняла пыль под ногами Грогэна. Пение Кантора стало громче.
Грогэн перешагнул порог зала, направил дуло хеллгана в спину техножрецу и проревел:
— Именем Императора, нечестивый фанатик, прекращай свое пение, или сдохни!
То, что последовало за этим, было последним, что он ожидал. Кантор перестал петь и обернулся к нему. Его глаза были черными точками тьмы, зрачки расширены до размеров глазниц. Лицо искажено в напряжении, рот широко раскрыт на середине пения. Затем Грогэн увидел его руки. На месте пальцев были отливающие металлом когти, разорвавшие кожу рук. Он видел их кончики, блестевшие от крови.
Кантор опустил руки и протянул их к Грогэну.
— Добро пожаловать, инквизитор! — прошипел рот голосом, не принадлежащим Кантору. Это был мрачный, сухой, пыльный голос навечно заключенного и не предназначенный для слов. — Ты как раз успел к моменту моего освобождения. Но осталось еще последнее заклинание, и ты не сможешь предотвратить это.
Существо указало в сторону, и Грогэн обратил взор в этом направлении.
Из тени одной из колонн появилось чудовище из самых глубин ада.
Оно напоминало человека, у него были голова, торс и четыре конечности, но на этом сходство кончалось. Тварь, пошатываясь и вытянув руки, шла к нему, ладони заканчивались когтями, выглядевшими, как металлические шипы, вылезшие из плоти. Конечности были покрыты красными мышцами, сочащимися ихором и слизью, кожа отсутствовала. Лицо существа было, по-видимому, пришито к черепу частями и висело так, что черты расползались в морщинах в местах скрепления разных кусков, заканчиваясь разрезом там, где челюсть скреплялась с верхней частью черепа. Куски металла и то, что выглядело, как механизмы, было встроено в тварь через неопределенные интервалы, часть выступала на ноге, часть на грудине. Оно ковыляло к Грогэну, издавая кровожадное шипение изломанным ртом.
Грогэн отпрыгнул назад и услышал, что пение возобновилось. У него не было времени подумать о том, чем прежде было это существо. Он включил большим пальцем цепной меч и услышал обнадеживающий звук, с которым зубья разрывали воздух.
Зверь покрыл расстояние между собой и инквизитором за два больших шага. Грогэн почувствовал тошнотворный запах гниющей плоти. Металлические когти прошлись по его груди, высекая искры из брони. Инквизитор заехал ботинком в коленную чашечку твари и отбросил её назад. Зверюга упал на одно колено, но быстро поднялся. Грогэн увидел белую кость в том месте, где его ботинок сломал колено твари, но та, похоже, не чувствовала боль, и вновь набросилась на него.
Грогэн взмахнул мечом, погрузив его в плечо твари. Но кровь не хлынула из раны, вместо этого плоть разошлась, открыв влажно блестевшие мышцы.
Чудовище яростно взревело и прыгнуло на Грогэна. Оно врезалось ему в грудь всей массой так, что выбило воздух из его легких. Он упал на спину, правой рукой упираясь в грудь твари, чтобы слюнявые челюсти не разорвали ему горло и задыхаясь от вонючего дыхания. Не сумев добраться до лица, существо начало бить ногами в живот инквизитора. Грогэна накрыла волна боли. Медленно он прижал дуло хеллгана к животу твари и нажал курок.
Вновь раздался рев — существо отлетело и грохнулось на пол недалеко от Грогэна. Нахлынувшее зловоние гнилой плоти вызвало у инквизитора тошноту. Он вскочил на ноги.
И застыл…
Огромные двери перед ним были приоткрыты. Между ними стоял Кантор в ореоле мерцающего света.
Нет, не стоял, висел. Старый техножрец висел в нимбах света, словно терзаемый еретик, корчащийся от боли. Завитки света оплетали его тело и вились вокруг него.
Темный голос заговорил снова, но на этот раз прямо в голове Грогэна, а не через Кантора. И в тоже время он разнесся по всему залу, заставляя дрожать колонны:
— Инквизитор! Великодушно приветствую тебя!
Инквизитор поднял хеллган.
— Сдохни, адское отродье! — выплюнул он и нажал курок.
Оружие выстрелило вспышкой света, и он увидел, как снаряд полетел в Кантора. Но тут в воздухе возникло мерцание, и сама ткань реальности стала вязкой. Пуля замедлилась, остановилась, а затем безвредно упала на пол. Потом рукоятка хеллгана выпрыгнула из руки. Затем выскользнул цепной меч и оба оружия с грохотом упали на пол.
— Да уж, инквизитор, никакой фантазии, — голос стал по-отечески успокаивающим, словно он разговаривал с обиженным любимым чадом. — Я звал тебя сквозь время и пространство, и вот как ты встречаешь меня.
— Кто… кто ты? — спросил Грогэн дрожащим голосом.
— Я Зарах'ил, Великий Разрушитель, Пожиратель Душ, демон, осквернитель миров. Бесконечные муки я причинял галактике. Целые системы пали предо мной. А затем мой великий крестовый поход привел меня на эту проклятую планету. Ничто не могло противостоять мне, пока я не столкнулся лицом к лицу с одним человеком, инквизитором из твоего зарождающегося ордена, сплотившим вокруг себя народ. Он изучил меня, знал, что не сможет меня убить. Вместо этого этот трус создал темницу и заключил меня в ней. Целую вечность томился я в этой ловушке, этой бездне, пока царапанье этих рабов Механикус не пробудило меня от спячки. Они даже не догадывались, что вся эта планета была моей тюрьмой, а я был похоронен в самом сердце.
Как только они прорвались сквозь городские пределы во внешние залы темницы, я понял, что мое время приближается. И один, вот этот техножрец, пылал жаждой знаний и прокопался глубже всех в планету. Всё еще слабый после долгого заключения, я все же был способен иногда управлять им. С каждым часом день моего освобождения приближался, но что дальше? Я в ловушке на планете полной стариков и полумеханических существ. Их дух слаб. Я погибну без сильных душ, способных накормить меня.
И тогда я понял, как выжить и процветать, и использовать самый лучший инструмент Империума и для своего освобождения, и как орудие мести. Через этого человека я выбирался в город много раз, убивая его товарищей. Как же я вновь смаковал кровопролитие после всех этих столетий. Как я смеялся над их жалкими криками, когда вырывал всё еще бьющееся сердце у одного, плоть с костей другого. Я вновь чувствовал себя свободным. И под моим руководством этот человек создал существо, которое ты только что уничтожил. Оно защищало его от любой опасности, пока двери не были обнаружены и руны, заточавшие меня, не были прочитаны и сломаны.
И я знал, что он будет испуган убийствами, о совершении которых он не помнил ничего — днем он был самим собой, абсолютно не помня о том, что сделал под моим контролем. Я прочитал его разум и узнал о старой дружбе с инквизитором. Он мог бы позвать на помощь старого друга и тот бы пришел. Сильный, решительный, полный сил и амбиций человек, а затем я бы завладел этим телом, покинул эту планету и свершил бы месть руками высокопоставленного чиновника Империума. Какая ирония, не так ли?
Грогэн стоял, пораженный смыслом сказанного. А затем сделал шаг назад.
— Не так быстро, человечек. Я мог бы говорить долго, я очень давно не слышал собственный голос. Но пришло время действовать.
Кантор протянул руку. Завиток мерцающего света слетел с неё и устремился к Грогэну. Мерцание охватило его, и демон овладел его корчащимся телом. В тот самый момент, как свет коснулся инквизитора, сияние, окружающее Кантора, исчезло. Техножрец рухнул на пол бесформенным мешком. Он поднял голову и взглянул на Грогэна, его глаза вновь стали нормальными, а тело его собственным.
— Прости, — прошептал он, и его голова упала. Глаза остекленели, и он затих.
Зарах'ил вытянул свои новые руки, и лицо Грогэна скривилось в некой пародии на улыбку. Услышав шум, он повернулся и встретился лицом к лицу с Ансельмом. Демон понял по выражению лица инквизитора, что тот видел всё, что произошло за последние несколько мгновений. Он протянул руку и меч, отброшенный Грогэном, влетел в его ладонь. Активировав его, демон махнул им в сторону Ансельма.
