В пять часов бригада подошла к решетке.
Один из часовых отложил автомат, начиная обыск, а второй наблюдал за группой.
— Давай быстрее, — сказал один из техников часовому. — Один из наших угощает по поводу своего юбилея, и мы очень не прочь выпить.
Настала очередь Делькруа.
— Вы ранены? — спросил охранник, проверяя содержимое его карманов.
— Да... Но ничего серьезного.
— Другой проломил бы себе череп, — сказал тот же самый техник. — У него котелок, наверное, из легированной стали.
Послышались смешки.
— Бумажник! — попросил охранник Франсиса.
Тот протянул его. Часовой осмотрел все отделения и возвратил бумажник владельцу.
— Следующий.
Через несколько минут второй часовой запер замок решетки ключом, висевшим на его поясе.
— С днем рождения тебя... — напевал он.
Не больше часа продолжались возлияния в соседней пивной.
Не заезжая домой, Коплан двинулся в культурный центр. Еще утром он захватил с собой книги, которые оставил в машине.
В библиотеке его встретила очаровательной улыбкой Жинетт Мишель.
— Я пришел обменять книги, — сказал Делькруа, кладя на стойку три толстых тома.
— Вы хотите посмотреть каталог или предпочитаете покопаться на полках? — любезно поинтересовалась Жинетт.
— Я посмотрю на полках, но сначала хотел бы помыть руки. Где это можно сделать?
— В глубине зала, слева.
Слегка нахмурив брови, она спросила:
— Что у вас с головой? Вы ранены?
— О, нет... Глупая случайность. Простите, я сейчас. Вернувшись через четверть часа, он стал копаться на полках: брал книги и, перелистав, ставил на место.
Наконец Коплан выбрал два современных романа и мемуары Макиавелли, вернулся с этими книгами к стойке и небрежно спросил:
— Когда у вас отпуск?
— Господи, да я могу взять его в любой момент.
— На вашем месте я бы не тянул, — проронил он и подмигнул ей. — Возьмите с собой «Характеры» Брюйера. Отличное чтение для долгого авиапутешествия.
— Я последую вашему совету, — уверила Жинетт.
— Если я не увижу вас перед отъездом, позвольте пожелать вам хорошо провести время на матери-родине.
— Спасибо, месье Делькруа.
Как только Франсис вышел из библиотеки, молодая женщина взяла с полки указанную книгу. Она убедилась, что никто не обращает на нее внимания, нашла конверт с микрофильмом между сто двадцать второй и сто двадцать третьей страницами и незаметно переложила его в сумочку.
Когда Коплан вернулся домой, его встретила недовольная Ханна.
— Ты откуда? — нелюбезно спросила она. И добавила, пытливо вглядываясь: — Ты что, подрался?
— Нет... Я заезжал в культурный центр.
— Мог бы позвонить, что задержишься.
— Совершенно верно, — спокойно согласился он. — Но ты же знаешь, как бывает... Я выпил с коллегами по стаканчику — мы отметили успех испытаний, потом решил заехать в библиотеку, чтобы больше никуда не выходить...
Смягчившись, Ханна подошла к нему ближе.
— Как же это случилось? — спросила она, трогая повязку. — Наверное, пластырь тебе мешает... Хочешь, я его сниму?
— Нет, не надо, — возразил он, подумав, что и так слишком часто тревожил рану. — Ранка еще не зарубцевалась, пусть бинт останется на месте. Так мне посоветовал врач.
У него была другая, более веская причина не дать прекрасной австралийке слишком внимательно присмотреться к его повязке: в конверте, отданном Жинетт Мишель, находился только один микрофильм.
Второй, спрятанный во втором конверте, предназначался Джефферсону Райсу.
Жинетт Мишель покинула культурный центр в десять часов вечера, прошла по Куин Виктория-авеню, подошла к остановке автобуса, но передумала.
Поискав глазами свободное такси, она остановила машину, назвала шоферу свой адрес и удобно уселась, закинув ногу на ногу.
В пятидесяти метрах сзади с бесшумной ловкостью хищника от тротуара медленно отъехал мощный черный «крайслер».
Такси проехало по зеленому поясу города и углубилось в жилые кварталы. Жинетт с трудом сохраняла спокойствие. Обеими руками она держала сумочку, неотвязно думая о важных сведениях, которые там находились.
Она жила в тихом предместье на Уэлс Аллей. Если бы она поехала на автобусе, то пришлось бы двести метров идти пешком до дома, но сейчас у нее не хватало смелости.
Спокойный пожилой шофер вел машину осторожно и не торопясь.
Жинетт Мишель почувствовала укол тревоги, заметив сзади большую черную машину, следовавшую за такси, не пытаясь его обогнать. Ладони молодой женщины стали влажными.
А если это полиция?
Нет... Австралийские службы пользуются английскими, а не американскими машинами. Тогда кто же ее преследует?
Такси приближалось к Уэлс Аллей. Жинетт надо было быстро принять решение... Она сказала шоферу:
— Послушайте, я раздумала возвращаться домой. Поверните.
— Как вам угодно, миледи.
Он свернул на боковую улицу. Вскоре из-за поворота появились огни «крайслера».
Жинетт почувствовала, что сейчас что-то произойдет. Пытаясь справиться с паникой, она сначала решила спрятать конверт в такси, но потом нашла, как ей показалось, лучший выход. Она достала из сумочки ручку и листок бумаги и стала быстро писать записку, намереваясь передать ее с таксистом Делькруа. Микрофильм она завернет в записку...
Снова передумав, она бросила водителю:
— Возвращайтесь в центр. Быстрее.
«Крайслер» пошел на обгон, подрезал такси и прижал к краю тротуара. Пока сидевшие в черном лимузине люди выходили из него, таксист осыпал их бранью.
Все произошло очень быстро. Приставленный в упор ствол пистолета заставил водителя замолчать. Он получил жестокий удар и упал головой на руль.
Тем временем двое мужчин, одновременно открыв задние дверцы машины, парализовали Жинетт и один из них прижал к лицу девушки губку, пропитанную хлороформом. Она изогнулась, пытаясь вырваться от нападавших, но не смогла дольше задерживать дыхание. Ей показалось, что она падает в глубокий колодец...
Невысокий тип по имени Блей помог своему сообщнику перенести бесчувственное тело француженки в «крайслер», потом вернулся в такси, осмотрел его и подобрал сумочку и ручку, упавшие на коврик.
— Что будем делать с шофером? — спросил он тягучим голосом, совершенно лишенным эмоций.
— Убери его, — приказал третий участник нападения.
Блей приставил к виску старика свой пистолет с глушителем, нажал на спусковой крючок, убрал оружие в кобуру и сел в «крайслер», который тут же отъехал.
Трое нападавших имели одну общую черту: бандитские физиономии. Блей был худосочным и невысокого роста, а его сообщник, отзывавшийся на кличку Пигги, что полностью соответствовала его поросячьей морде[2], был плотным и даже массивным. Водителя отличало ничего не выражающее, равнодушное лицо, характерное для закоренелых убийц. Это он потребовал убить шофера такси.
Пока лимузин набирал скорость на окружной дороге, Блей ради удовольствия бесстыдно ощупывал тело Жинетт.
— Не особо заводись, — буркнул Пигги, следивший за его действиями.
— Да ну, чего ты... Она же спит, — сказал тот, не в силах отвести взгляд от открытых прекрасных ног девушки. — Жаль не...
Толстяк покачал головой, но потом, не удержавшись, и сам провел ладонью по гладкой коже их пленницы.
Машина неслась в темноте. Водитель не обращал внимания на то, что происходило сзади.
Через двадцать минут, проехав по дороге вдоль берега моря, лимузин остановился перед виллой. Водитель с невыразительным лицом выключил огни и оглянулся по сторонам.
Увидев, что поблизости нет ни одной машины, он сказал:
— Пошли.
Пигги и Блей, взяв Жинетт под мышки и за ноги, внесли ее в дом. Водитель закурил и последовал за ними.
Троицу ждал Вилли Клюг. Он бросил рассеянный взгляд на девушку, которую его люди положили на диван.
— Ее сумочку, — потребовал он.
— Вот, босс, — сказал Блей.
Очень скоро Клюг нашел маленький конверт. На его лице не дрогнул ни один мускул. Указав на Жинетт, он велел:
— Отнесите ее в спальню наверху. Блей посторожит.
Затем водителю:
— Ты останешься здесь. Я и Пигги возвращаемся в Аделаиду. Я вернусь завтра утром, чтобы допросить малышку. Она проспит много часов.
Перед тем как уйти, он спросил:
— Вы все сделали чисто?
— Пришлось убрать таксиста, — признался его помощник.
— Что? — подскочил в ярости Клюг.
— Подумаешь! — буркнул его собеседник. — Свидетель всегда мешает.
— То, что вы сделали, полный идиотизм! — крикнул Клюг. — Этот труп усложнит нам жизнь.
— Но... — пробормотал старший группы, — он сообщил бы в полицию о похищении.
Раздраженный тупостью своих подручных, Клюг пожал плечами.
— Я собирался отпустить девчонку, — язвительно объяснил он. — Она не стала бы подавать жалобу... Заявление шофера оказалось бы пустышкой!
Он недовольно отвернулся и ушел в сопровождении Пигги.
