Доктор Но - Флеминг Ян

В голове Бонда замелькали воспоминания. Он выехал на узкую дорогу, петлявшую среди плантаций сахарного тростника. Вскоре он заметил развалины бастиона Бо Дезер, возвышавшиеся на береговой скале подобно разбитому кораблю. Куоррел вылез из машины и пошел открывать ворота, ведущие к снятому ими бунгало. Бонд въехал во двор и остановился за длинным одноэтажным белым зданием.

Все вокруг казалось спокойным и мирным. Бонд обошел дом, пересек газон и увидел океан. Рассеянно посмотрел на него и остановился, вспомнив о Солитэр — раненой, истекающей кровью девушке, которую он спас на острове Неожиданностей. Он никогда не забудет, как шел по газону последние метры, не опуская ее тело, казавшееся невероятно тяжелым)

Интересно, что с ней стало? Где она сейчас?.. Бонд пожал плечами и отогнал это приятное воспоминание.

Была половина девятого. Он занес в дом вещи и переоделся в шорты и сандалии. Куоррел завладел кухней, и вскоре оттуда донесся восхитительный запах поджаренного бекона и свежего кофе. За завтраком они обсудили режим дня. В семь часов подъем, затем час плавания, завтрак, час солнечных ванн, бег на 3 километра, плавание, обед, отдых, солнечные ванны, подводное плавание. Вечером горячая ванна, массаж, потом ужин. В девять — отбой.

Они немедленно принялись за выполнение программы. За эту полную тренировок неделю не произошло никаких событий. Бонд чувствовал себя отлично. И тут пришло сразу два сообщения.

Первое заключалось в нескольких строчках из «Глинера»: черный «санбим» под номером Н2473 врезался в грузовик, водитель которого до сих пор не найден... От удара обе машины съехали с дороги и упали в ущелье. Оба пассажира «санбима» — Бен Гиббонс из Кингстона и Джозиан Смит, без определенного места жительства, погибли. Некоего мистера Бонда, английского туриста, нанявшего машину, убедительно просят придти в ближайший полицейский участок.

Бонд сжег газету, чтобы не пугать Куоррела.

В рекордно короткий срок — всего один день — пришла телеграмма от Плейдл-Смита. В ней говорилось следующее:

«Каждый предмет содержал дозу цианистого калия, достаточную, чтобы убить лошадь. Почему бы не подыскать другую овощную лавку? Желаю удачи. Плейдл-Смит.»

Телеграмму Бонд тоже сжег.

Куоррелу легко удалось нанять лодку, на которой они тренировались целых три дня. Она представляла собой грубо обработанный, выдолбленный внутри ствол гигантского древовидного хлопчатника. Две узких скамеечки, два тяжелых весла, да небольшой грязный парус — вот и все.

— На вид, конечно, не блеск, — сказал Куоррел, — но вы увидите ее в деле. Часов семь-восемь пойдем под парусом. Остаток пути — на веслах, чтоб радар нас не сразу засек.

Погода по-прежнему стояла отличная, и, судя по метеосводкам, изменений не предвиделось. Ночи были темными, хоть глаз выколи. Подготовка проходила очень тщательно. Бонд ходил в старых брюках из черной холстины, темной рубашке и веревочных сандалиях.

Наконец, наступил последний вечер. Бонд был рад снова начать действовать. За это время он выезжал из дому только один раз — чтобы запастись продовольствием и выполнить желание Куоррела, застраховав его жизнь. Бонд даже нервничал от нетерпения — впереди его ждало настоящее приключение. С тайной, с безжалостным противником и физическим напряжением. Именно такое, как он любил. Рядом — надежный спутник, и борьба пойдет за правое дело — что еще нужно мужчине! В глубине души Бонду приятно было думать, что он покажет М., как он понимает отдых на курорте. Это презрительное, унизительное словечко крепко засело у Бонда в голове.

Он вынул оба пистолета и внимательно их оглядел. Конечно, ни один из них не будет ему дороже «Беретты». Но, испытав их во время тренировок, Бонд понял настойчивость М. в вопросе смены оружия. В конце концов он выбрал «Смит и Вессон», более тяжелый и с более дальним радиусом действия. Если на Крэб Ки начнется заваруха, дело вряд ли дойдет до ближнего боя.

Он приладил кобуру к ремню на брюках и взял хороший запас патронов. Пикник? Отлично, но пистолет никогда не помешает.

Потом Бонд вынес в сад бутылку джина, лед и содовую, и с бокалом в руке стал наблюдать за наступлением ночи. Скоро все вокруг окутала непроглядная темнота. Ветер, дувший из глубины острова, казался хорошим предзнаменованием. Около кустов тихонько квакали лягушки. Светлячки уже начали свои причудливые ночные танцы.

Тропическая темнота всегда навевала на Бонда какую-то тоску. К счастью, под рукой было отличное лекарство. Бонд налил себе хороший глоток джина. Он и сам не мог объяснить, почему пьет. Возможно, из-за пятидесяти миль, которые предстоит проплыть по ночному океану? Или от боязни неизвестности? А может, просто чтобы прогнать мысли о таинственном докторе Но? Ну нет, этого наш приятель не дождется!

Из темноты вынырнул Куоррел. Он возвращался с пляжа.

— Пора, кэп, — сказал он.

Бонд неторопливо допил бокал.

Волны негромко бились о борт лодки. Бонд устроился на передней скамейке, Куоррел сел сзади. Парус, обернутый вокруг мачты, был у него под рукой.

Бонд оттолкнулся веслом от берега. Лодка мягко развернулась, и, направляемая умелой рукой Куоррела, поплыла в пролив между подводными рифами, над которыми поднималась легкая завеса мельчайших брызг. Мужчины принялись слаженно грести. Весла бесшумно входили в воду. Вокруг была кромешная темнота. Их отплытия, конечно, никто не мог заметить.

Задача Бонда заключалась в том, чтобы грести, не останавливаясь, в то время как Куоррел ловко направлял лодку. При выходе из пролива они попали в водоворот. Лавируя между коралловыми зарослями и острыми, как лезвия, рифами, Куоррел и Бонд с силой налегали на весла. Раз десять весло Бонда глухо ударялось о скалу. В какое-то мгновение ему показалось, что лодка вот-вот врежется на огромной скорости в выросший вдруг впереди коралловый массив. Но Куоррел в последний момент успел его обогнуть.

Трудный участок был позади. Они вышли на глубокую воду.

— Слава Богу, кэп, — облегченно вздохнул Куоррел.

Бонд выпрямился и прекратил грести. Он услышал, как Куоррел разворачивает парус. С легким хлопком парус натянулся, надуваемый ветром. Брызги ударили Бонду в лицо. Воздух посвежел, скоро станет холодно. Бонд съежился, обхватив колени руками. Деревянная скамейка была жесткой и грубой. Похоже, что ночка будет не из приятных, длинная и тяжелая.

Над их головами успокаивающе мерцал Млечный путь. Бонд обернулся. За сгорбленной фигурой Куоррела вырисовывалось огромное темное пятно — Ямайка. Маленькие светящиеся точки, которые он заметил слева, были, наверное, огнями Порта-Мария. Они уже прошли мили две. Скоро позади останется десятая часть пути, потом четверть, половина. Это наступит около полуночи, и тогда настанет очередь Бонда управлять лодкой. Он вздохнул, положил голову на колени и закрыл глаза.

Он, должно быть, незаметно заснул, потому что вдруг очнулся от удара весла о борт лодки. Стрелки на светящемся циферблате показывали четверть первого. Он потянулся, размял затекшее тело и повернулся к Куоррелу.

— Извини, старина, — сказал он. — Тебе надо было растолкать меня пораньше.

Звук собственного голоса показался ему непривычно гулким. В ответ блеснула белая полоска зубов. Куоррел улыбнулся:

— Зато вы отлично выспались, кэп.

Они осторожно поменялись местами. Бонд сел позади. Куоррел заботливо закрепил пеньковый трос руля за крючок. Бонд уточнил курс по Полярной звезде.

Ночь казалась необъятной, бесконечной, океан словно задремал. Плеск волн походил на спокойное дыхание огромного уснувшего существа. Они пересекли фосфоресцирующее пятно. Брызги сверкали, как изумруды. Потом темнота снова мягко окутала смешное утлое суденышко.

Стайка летучих рыб спугнула ночную тишину метрах в десяти от лодки. Потом они снова нырнули, и опять воцарилось безмолвие.

Прошел час. Потом два, три, и вот, наконец, половина пятого утра. Куоррел проснулся.