старался не смотреть туда. — Это Малек, — сказал Маркус. — Он очень хорошо говорит по-английски, и это хорошо, потому что наш португальский ужасен. Верно, Малек?
— Верно, Маркус, — сказал Малек с ухмылкой, обнажившей кривые желтые зубы.
— Малек помогает нам поддерживать связь с местными жителями. Мы бы пропали без него. Малек, это Джей. Я оставлю вас пообщаться, — Маркус вернулся к другой стороне костра.
— Можно я сяду здесь? — спросил Зак, указывая на участок земли рядом с Малеком.
Ангольский мальчик кивнул. Он казался довольно застенчивым.
Зак сел. С наступлением темноты воздух похолодел, и он был рад теплу огня. В отличие от Беа, Зак не был разговорчивым от природы; он почувствовал панику, когда стал искать тему для разговора.
— Итак, — сказал он после нескольких неловких секунд, глядя на футболку «Манчестер Юнайтед», — тебе нравится футбол?
— Все мои друзья любят футбол, — ответил Малек. Он говорил очень медленно, с ярко выраженным африканским акцентом. Он поднял обрубок левой руки. — Но мне трудно играть.
Зак кивнул.
— Как это случилось? — спросил он.
Малек уставился на оранжевое пламя огня.
— Это было очень давно, — сказал он. Он сделал паузу, и Зак ощутил вину из-за того, что спросил. Может, Малек не хотел об этом говорить. Но затем ангольский мальчик заговорил снова. — В моей стране была война, — сказал он.
— Я слышал, — тихо сказал Зак.
— Было очень плохо. Почти тридцать лет боев. Полмиллиона человек убили. Люди, как я… — он посмотрел многозначительно на останки руки. — Людям, как я, повезло.
— Думаю, мы по-разному представляем удачу, Малек.
Малек склонил голову.
— Возможно. Из-за войны на земле осталось много мин. Я был с мамой. Она держала меня на руках. Когда она наступила на мину, она погибла мгновенно.
Малек говорил без эмоций. Зак не знал, что сказать.
— Я выжил только потому, что ее тело приняло почти весь удар на себя. Но осколок попал мне в руку. Меня искали два часа. Если бы дольше, я умер бы.
— Это точно было ужасно, — сказал Зак.
Малек пожал плечами.
— Мне было всего три года. Красный Крест был неподалеку, и они ампутировали мне руку. Я был таким, сколько себя помню.
— Я тоже потерял маму, — сказал Зак, а потом спохватился и замолчал. «Джейсон Коул» потерял мать, но его отец был еще жив. Ему нужно было придерживаться истории, которой он прикрывался.
— Мне жаль, — сказал Малек, и Зак вдруг ощутил связь между собой и тихим африканским мальчиком.
— Ты помнишь свою маму? — спросил Зак.
— Иногда вспоминаю, — ответил Малек. — Возможно. В моей голове ее доброе лицо, — он пожал плечами. — Но, говорят, разум может обманывать.
— Уверен, ты помнишь ее, — сказал ему Зак.
Малек впервые улыбнулся. Печально улыбнулся.
— Спасибо, Джей. Ты очень добр.
— А твой отец? Он еще жив?
Малек помрачнел.
— Я не знаю, кто мой отец, — сказал он, и Зак видел, что он не хотел говорить об этом.
Мальчики сидели минуту в тишине. Малек был открытым и честным юношей. Зак понял с уколом вины, что смотрел на него не только как на возможного друга, но и как на хороший источник информации.
— Как дела со школой? — спросил он.
Малек удивленно посмотрел на него.
— Они тебе не сказали?
Зак покачал головой.
— Может, не хотели напугать.
— Чем напугать?
— Мужчинами с оружием.
— Какими мужчинами?
Снова пауза. Малек словно собирался с мыслями.
— Лобамбо сильно нужна новая школа, — сказал он. — Дети хотят учиться, но без места для этого им очень сложно.
— В Англии, — сказал Зак, — многие дети даже не хотят ходить в школу.
Малека это не удивило.
— Порой, — сказал он, — люди не понимают, что у них есть, пока это не пропадает. И когда у людей чего-то нет, они это хотят. Мы очень хотим школу в Лобамбо.
— И что происходит?
— Деньги на строительство школы, — объяснил Малек, — из-за границы. Из благотворительных фондов. В Лобамбо есть люди, которые думают, что эти деньги нужно отдать им. Говорят, школу построят. Все знают, что если деньги попадут в их карманы, они их украдут. Но они упрямы. Они стоят на стройке от рассвета до заката. Их четверо. У них есть АК-47. Оружие заряжено. У них единственное оружие в Лобамбо. Это делает их очень сильными.
— Они же не делают ничего глупого?
Малек серьезно посмотрел на него.
— В Анголе, — сказал он, — смерть — обычное явление. Жизнь дешевая. Да, Джей, они сделали бы это, если бы их заставили. Твои друзья… — он указал на английских добровольцев, сидящих у костра. — Они не ходили к месту строительства уже две недели. Они слишком сильно боятся. Я не виню их.
— Тогда почему они все еще тут?
Малек пожал плечами.
— Они думают, что, возможно, боевикам станет скучно. Что, когда они поймут, что не получат денег, они перестанут пытаться, — его лицо помрачнело. — Не думаю, что им станет скучно, — добавил он. — Один из них — Нтоле — мой двоюродный брат, — Малек выглядел так, будто это было причиной глубокого стыда. — Он был жестоким даже в детстве. Ему не будет скучно.
Зак фыркнул.
— Мне кажется, — сказал он, — что кому-то нужно что-то с этим делать.
— Конечно, — сказал Малик. — Но что?
— Не знаю, — пробормотал Зак. — Я думаю, противостоять им.
— Трудно противостоять вооруженным людям, когда нет оружия. Это сложно, когда они не равны нам.
Зак огляделся. Другие добровольцы тихо болтали, но он заметил, что Маркус смотрит на него. Казалось, длинноволосый доброволец знал, о чем они с Малеком говорили. Он выглядел немного смущенным.
— Что ж, может нам стоит стать им равными, — сказал Зак.
Идея формировалась. Однако придется подождать до завтра.
* * *
«Есть разные виды тьмы», — думал Зак, лежа в своей палатке, накрытый москитной сеткой. Когда он жил в
