— Надо же, — пробормотал он, — а я-то думал, куда девался этот тип.
— Лысый? — спросил Малко.
— Да. Его зовут Вальтер Пеетерс. Я как-то брал у него интервью, когда раскручивали дело ВНП. Он был членом этой группировки, и именно он нашел тело их руководителя, который повесился в подвале своего дома. Это бывший эсэсовец из дивизии Леона Дегреля. Тогда он был совсем молодым, но с тех пор придерживался ультраправых кругов. Его так уважали за его боевое прошлое и всегда находили ему кое-какую работенку. Но вот уже два года как я о нем ничего не слышал.
Лысый приближался к их столику. С приветливой улыбкой Эрик Бонтан окликнул его:
— Эй, Вальтер, ты теперь ресторатор?
Вальтер Пеетерс вздрогнул, затем, видимо, узнал журналиста: полное лицо расплылось в широкой улыбке.
— А, это вы, господин Бонтан! Что вы здесь делаете?
— Ничего особенного, завтракаю с другом. А ты?
Улыбка Вальтера Пеетерса стала еще шире, обнажив желтые зубы.
— Я тут сторожем, ну и помогаю немного на кухне, когда надо. У меня комната наверху. Ничего, работа не пыльная.
— С оружием больше не балуешься?
Собеседник сделал уклончивый жест.
— Нет, что вы, это все дело прошлое...
Он в нерешительности переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на Малко, которого Эрик Бонтан ему еще не представил. Тот поспешил исправить свою оплошность.
Это Малко Линге, мой коллега и близкий друг из Германии. Ты ведь любишь эту страну, верно? По-немецки еще говоришь?
— Ja wohl[12], — с гордостью подтвердил Вальтер Пеетерс. Малко тут же воспользовался случаем.
— Где вы выучили наш язык? — спросил он по-немецки.
Сторож неопределенно улыбнулся.
— О, давно еще... Господин Бонтан расскажет вам мою историю. Извините, работа ждет.
— Выпей с нами пива, — предложил журналист.
— Нет-нет, не здесь, — испуганно отказался бывший эсэсовец.
— Тогда где же? Ты еще бываешь в «Бахусе»?
— Черт возьми, ну и память у вас! Бываю иногда. Но старых друзей остается все меньше...
— Приезжай сегодня вечером. Поставлю тебе «Мор субит»[13].
— Попробую. Если удастся завести машину.
Они расплатились и вышли, тепло пожав сторожу руку.
— Вы думаете, он что-нибудь знает? — спросил Малко.
— Он знаком со многими членами стрелкового клуба, где часто бывал Густав Мейер. Там полно ребят из ВНП, — объяснил Эрик Бонтан. — А от пива у него развязывается язык. Когда я занимался ВНП, он сообщил мне немало ценной информации... В любом случае, это обойдется нам недорого.
Атлетического сложения молодой человек с подстриженными ежиком волосами поигрывал висевшей на цепочке свастикой, оживленно болтая с миловидной белокурой официанткой.
В баре «Бахус» на улице Сен-Мишель было дымно и шумно. Все столики заняты, у стойки теснился народ. Малко и Эрик Бонтан с трудом нашли свободное место. Бар находился в восточной части Брюсселя, недалеко от площади Шумана и зданий Европейского сообщества. Здесь были только мужчины, по большей части молодые, возбужденные, громко и оживленно беседующие. Малко наклонился к уху Эрика Бонтана.
— Любопытное заведение.
— Да, это всегда было излюбленное место ультраправых, в том числе ВНП и фламандских нацистов. Полюбуйтесь-ка на этих молодчиков!
За соседним столиком беседовали вполголоса двое молодых людей; на куртках у обоих красовалась свастика. Стены бара были оклеены военными снимками и плакатами, над стойкой висела большая фотография хозяина, белокожего толстяка с длинными усами, целящегося из боевого пистолета.
— Думаете, он придет?
Эрик Бонтан усмехнулся.
— От пива Вальтер еще никогда не отказывался. Что он скажет — это другой вопрос...
Журналист был прав: через несколько минут в дверях появился бывший эсэсовец. Он пожал несколько рук, выпил у стойки предложенный хозяином стаканчик и, кивая в ответ на приветствия своих молодых собратьев, родившихся после сорок пятого года, направился к столику, где сидели Малко и Эрик Бонтан.
— Одну «Мор субит»! — крикнула официантка, похоже, хорошо знавшая его вкусы.
Толстяк погладил свою лысину. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке, то и дело тревожно поглядывая на дверь.
— Как жизнь, Вальтер? — спросил Бонтан. — Видишься со старыми друзьями?
— Очень редко, — вздохнул Вальтер Пеетерс.
Официантка принесла кружку пива, и он осушил ее одним глотком. Эрик Бонтан незаметно сделал девушке знак, прося повторить. Завязался разговор на общие темы; Малко не переставал спрашивать себя, что может связывать этот жалкий обломок прошлого с таинственными убийцами. Нет, в бистро, где собираются тоскующие по Третьему рейху юнцы, вряд ли встретишь человека такого размаха, как «великан»... Эрик Бонтан между тем тактично подводил собеседника к интересующей его теме.
— На днях ухлопали одного парня с оружейного завода, Густава Мейера. Ты его знал?
— Мейера? Да, видел несколько раз в «Харчевне».
— А того американца, которого пришили у «Колруйта»?
Вальтер Пеетерс секунду поколебался.
— Точно не помню, но кажется, я его встречал в Эттербееке. Этот тип много стрелял, и оружие у него всегда было — загляденье. Похоже, денежки водились...
— Он был знаком с твоими друзьями?
Бывший эсэсовец тут же замкнулся.
— Нет, вряд ли.
Бонтан украдкой кивал официантке, и кружки с «Мор субит» следовали одна за другой. Вальтер Пеетерс поглощал пиво, как губка. Лицо его побагровело, глаза налились кровью.
Разговор не клеился, то и дело наступали долгие паузы. Малко все больше убеждался, что зря теряет время, как вдруг Эрик Бонтан спросил:
— А эти гошисты? Как ты думаешь, кто их?..
Вальтер Пеетерс сделал вид, будто не расслышал. Журналист повторил свой вопрос. Его собеседник уклончиво пожал плечами:
— Черт их знает, психи какие-то...
Что-то в его тоне насторожило Малко. Вальтер Пеетерс явно нервничал, глаза его были прикованы к двери, словно он ожидал увидеть там призрак. Малко хотелось пересесть лицом к двери, но он был зажат в углу и боялся еще больше встревожить собеседника. Пиво лилось рекой. Язык у бывшего эсэсовца начал заплетаться. Внезапно Малко осенило: он заговорил по-немецки. Сначала Вальтер Пеетерс понимал его с трудом, но мало-помалу намять вернулась к нему.
Найдя в лице Малко внимательного слушателя, он пустился в воспоминания о войне, о Смоленске и битве за Берлин, затем перешел к своим послевоенным злоключениям — именно этого с нетерпением ожидал Малко.
Старый эсэсовец уже смотрел на него как на лучшего друга. После очередной кружки он заговорщически подтолкнул Малко локтем и кивнул на Эрика Бонтана.
— Если бы я только захотел, мог бы рассказать ему кое-что интересное...
— Что же? — спросил Малко.
— Грязная история... Надо бы...
Он вдруг умолк и уставился куда-то поверх головы Малко. Тот быстро обернулся, но лишь успел увидеть, как закрылась за кем-то стеклянная дверь. Он вновь перевел взгляд на своего собеседника. Тот сидел съежившись, растерянно глядя на стоявшую перед ним кружку. Наконец он словно очнулся, посмотрел на часы и сухо бросил:
— Ну, мне пора. Завтра рано вставать.
— Я хотел бы увидеться с вами еще, — сказал Малко. — Вы знаете столько интересного.
— О, я вам еще не все рассказал! — воскликнул по-немецки бывший эсэсовец. — Только ему ничего не говорите.
— Не буду, — согласился Малко. — Так когда мы увидимся?
— Я почти никуда не выезжаю. Работаю допоздна, в Брюсселе бываю редко. Приезжайте, если хотите, завтра вечером в «Харчевню», выпьем пива. Завтра у нас закрыто, мне будет спокойнее. Часам к десяти.
Он тяжело поднялся и нетвердой походкой направился к двери.
— Удалось что-нибудь выведать? — спросил Эрик Бонтан.
— Пока нет, — покачал головой Малко, — но я хочу поговорить с ним еще раз. Он чего-то испугался, когда открылась дверь. Вы не видели, кто вошел?
— Нет. Но у старика не все дома, он фантазер... Не знаю, можно ли ему верить. Когда вы с ним встречаетесь?
— Завтра вечером.
Эрик Бонтан покачал головой.
— Я удивлюсь, если он действительно что-то знает. Это конченый человек.
«Бахус» постепенно пустел. По-видимому, все посетители знали друг друга и бросали подозрительные взгляды на двух незнакомцев. Эрик Бонтан наклонился к Малко и шепнул:
— Они принимают нас за шпиков.
Малко и журналист вышли из бара. Темная улица оканчивалась тупиком; кругом — ни души. Малко вдруг подумал, что он единственный может опознать усатого друга Густава Мейера. В этом деле людей убирали и с меньшим основанием...
— Хотите, я поеду с вами завтра? — спросил Эрик Бонтан.
— Не стоит. Думаю, обойдется без неожиданностей. Однако чутье подсказывало ему обратное...
Амин Хаббаш вопросительно посмотрел на Малко, вертя в руке пустой стакан. Кристель, еще более сексапильная, чем всегда, в ажурном сиреневом платье, облегающем, как перчатка, бросала на своего любовника нежные взгляды, смакуя «Куантро». Она походила на кошку, лакающую сливки. Все мужчины в кафе на Песчаной площади не сводили с молодой женщины глаз.
