Он с грустью поглядел на папку и вздохнул. Потом подошел к большому шкафу в глубине комнаты и открыл его. Оцинкованное ведро в шкафу было доверху заполнено бутылками из-под лимонада. Доктор перебрал пустые бутылки и совсем помрачнел. Вынув из ящика стола круглое карманное зеркальце, он наскоро причесал свои поредевшие волосы и нажал кнопку звонка.
На этот раз секретарша Ирина Теофилова появилась на пороге почти мгновенно, и доктор, не успев спрятать расческу и зеркальце, накрыл их папкой и повернулся к двери. Он все еще досадовал на то, что не осталось лимонада, но при виде стройной фигуры секретарши брови его сами собой приняли обычное положение, и лицо стало, как всегда, добродушным. Заметив, что ее волосы влажны, как после купания, он покачал головой.
— Вы опять принимали душ в служебное время, — сказал он, но без упрека в голосе, даже ласково.
Теофилова молчала.
— С тех пор как наверху устроили душ, вы все время бегаете по лестнице и постоянно рискуете простудиться. Нехорошо это.
Как иначе мог он разговаривать с этой красивой женщиной, на которой днем и ночью мечтал жениться?
— Нехорошо, — повторил он.
Теофилова стояла у двери и молчала. Ее обычно смуглое лицо было болезненно-бледным.
«Наверное, от освещения», — подумал Тошков и поглядел на спущенные шторы. Дневной свет за окном казался матово-желтым.
— Товарищ Подгоров дважды звонил вам, — глухо сказала Теофилова.
Доктор поморщился. Потому ли, что не сумел как следует пожурить секретаршу, или же оттого, что, несмотря на свою марафонскую пробежку, не поспел к директорскому звонку, он сам не знал. Но он чувствовал, что разговор с Теофиловой не клеится. Пока он раздумывал, с чего начать — с беседы ли на служебные темы или же с разговора о погоде, раздался резкий звонок телефона. «Третий раз звонит», — подумал доктор, снимая трубку.
Раздраженным тоном, коротко, без лишних слов Подгоров велел Тошкову немедленно явился к нему. Доктор положил трубку и поднялся из-за стола. Он потянулся было за папкой с перепиской, но, вспомнив, что под ней остались зеркальце и расческа, лишь махнул рукой.
Высокий, сухощавый, с худым, продолговатым лицом, женственными бледными губами и гладко зачесанными поседевшими волосами Светозар Подюров выглядел моложавым и подтянутым для своих пятидесяти лет. Его голубые глаза глядели спокойно, сосредоточенно, с какой-то стеклянной холодностью. Одевался он строго и добротно, как подобает руководящему работнику: брюки в полоску, темный пиджак, крахмальная рубашка. Шелковый галстук, приколотый золотой булавкой с рубиновой головкой, говорил о склонности к изяществу, присущей артистам, но в целом он производил впечатление строгого, педантичного человека.
Он стоил у окна, наклонив голову и скрестив на груди руки. Шторы были опущены, на большом круглом столе, покрытом зеленым сукном, бесшумно кружил свои крылья вентилятор.
Когда доктор Тошков вошел в кабинет, Подгоров вздрогнул и, подняв голову, некоторое время, как слепой, смотрел отсутствующим взглядом на стену. Порывшись в карманах пиджака, он вынул коробку с сигаретами, подумал и, не закурив, положил обратно.
— Забыли спички? — спросил с виноватой улыбкой доктор Тошков и протянул ему коробок.
Подгоров нетерпеливо отмахнулся.
— Опять ругался с моими строителями, — стал со вздохом оправдываться доктор Тошков. — Потому и опоздал немного.
— Садитесь, — тихо сказал Подгоров. Наступило молчание.
В кабинете за обитыми клеенкой дверьми и закрытыми наглухо окнами было тихо, как в пустом отцепленном вагоне.
— Послушайте, доктор, — спросил Подгоров, снова скрестив на груди руки, — у вас есть сведения о том, как действует ваша противоящурная вакцина? Создает ли она надежный иммунитет?
Голос его звучал глухо.
— А почему бы и нет? — удивился Тошков и, пожав плечами, рассмеялся.
— Я спрашиваю — есть ли у вас такие сведения? — нахмурив брови, строго переспросил Подгоров.
Тошков посмотрел себе под ноги и ничего не ответил.
Теперь рассмеялся Подгоров, но смех его звучал язвительно и зло.
— Я вас не понимаю, — сказал Тошков, потирая лоб рукой.
— Неужели?
Подюров помолчал, сел на стол, вынул сигарету и закурил.
— Товарищ Тошков, — неторопливо заговорил он, упорно не глядя на доктора, — скоро обеденный перерыв, и я больше не стану задавать вам вопросов. Отдохните, покушайте как следует — ведь вы всегда отличались хорошим аппетитом, — а после обеда пожалуйте сюда на небольшое совещание за этим круглым столом. Я созываю коллегию, чтобы выслушать вашу информацию о том, как действует наша противояшурная вакцина в Триградском районе. Надеюсь, что вы успеете подготовить небольшой но интересный для коллегии доклад.
— Это можно, — заявил уверенно доктор.
Ему почему-то стало весело, и он громко расхохотался.
Подгоров резко поднялся.
— Товарищ Тошков, — сказал он, откашлявшись, — хорошо смеется тот, кто смеется последним, не так ли? В народных поговорках содержится глубокая мудрость. Я бы посоветовал вам сейчас же зайти к заведующему кадрами. От него вы узнаете печальную, но весьма интересную для вас новость. Она наверняка испоргит вам настроение и отобьет охоту смеяться.
— Что за новость? — спросил, привстав, доктор.
— Услышите, — тихо сказал Подгоров. Застегнув пиджак, он подошел к двери, открыл ее и, вежливо пропуская доктора вперед, добавил — Неприятное происшествие в вашем отделе. Прошу вас!
Когда доктор вышел Подгоров долго стоял неподвижно, затем тяжело опустился в свое просторное кожаное кресло и, обхватив голову руками, задумался.
9
На следующий день в одиннадцать часов утра в кабинете полковника Манова состоялось краткое совещание, на котором присутсгвовали полковник, капитан Ковачев и Аввакум. Капитан был в бодром, приподнятом настроении, даже весел и любезен, что бывало с ним довольно редко. Бросалась в глаза и либеральная вольность в его одежде, несовместимая с его строю установившимся консервативным вкусом, — впервые в жизни он надел яркую трикотажную рубашку. Аввакум, наоборот, выглядел как никогда мрачным. Он много курил, молчал и словно не замечал никого вокруг. Казалось, весь мир стал ему глубоко безразличным. И если бы не лихорадочные огоньки в глазах и нервные движения пальцев, можно было бы подумать, что это апатичный, смертельно уставший человек.
— Итак, — начал полковник Манов, упираясь руками в стол, — вам предоставляется слово. Кто начнет? Разрешаю курить и докладывать сидя.
— Разрешите мне иногда вставать, чтобы поразмяться, — тихо заметил Аввакум, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу.
Полковник кивнул головой.
— У него вид ищейки, которая искала-искала, но так и не напала на след, — весело расхохотался Ковачев.
Аввакум пропустил мимо ушей эту грубую шутку, а полковник поморщился и нахмурил брови.
— Можно подумать, капитан, что вы уже ухватили быка за рога, — сказал он. — А не думаете ли вы, что после момчиловского дела вам следовало бы держаться поскромнее?
— О! — воскликнул Ковачев, — момчиловское дело — старая история и не представляет ничего особенного.
— Пусть даже так, хотя я не разделяю вашего мнения, — сухо заметил полковник и приказал: — Докладывайте!
— История эта запутанная и сложная, — начал капитан, потирая руки и, как обычно, излишне громко, — но я уже держу главную нить в руках, добрался до важнейших выводов и рассчитываю на успех. Мой метод очень прост, я не люблю усложненных гипотез. По-моему, чем запутанней преступление, тем проще должен быть метод его раскрытия. В данном случае я рассуждал следующим образом. Во-первых: вспышки ящура возникли в районе Триграда, рядом с границей. У нас есть кое-какой опыт в таких делах, и мы знаем, что если в пограничном районе возникает эпидемия, то это не случайно. Во-вторых: противоящурная вакцина, которую Центральное управление по борьбе с эпизоотиями послало в пораженный район, оказалась вдруг негодной. Это знаменательно. Если, например, на каком-нибудь важном заводе вспыхнет пожар и пожарная команда выедет туда с пустыми цистернами или с испорченными насосами, то это, безусловно, не будет простой случайностью. Тут несомненна связь поджигателей с теми, кто опорожнил цистерны или повредил насосы. Оба факта взаимно дополняют и объясняют друг друга. В нашем случае Центр по борьбе с эпизоотиями играет роль пожарной команды. Кто-то один или группа лиц из Центра поддерживает связь с теми, кто распространяет ящур. Такова моя основная гипотеза. Значит, необходимо прежде всего обнаружить тех, кто поддерживает связь с заграничными шпионскими организациями. Где следует их искать? Конечно, не среди плановиков и машинисток. Плановики и машинистки не имеют дела с сыворотками и лекарствами. Этим занимается отдел снабжения лекарствами, и прежде всего начальник отдела доктор Тошков, заведующий складом Венцеслав Рашков и его помощник Кынчо Настев. Я полагаю, что один из них и есть главное действующее лицо в этой истории. Само собой разумеется, что я ни на минуту не забывал о том, что, кроме них, в деле замешаны и другие. Но стоит потянуть за одну петельку, как распустится весь чулок.
