но не переигрывай. Ты ему симпатизируешь как нашему гостю, но ты на рабочем месте и понимаешь дистанцию между клиентом и официантом.
— Сложно все это как-то…, — продолжала сомневаться Айгуль.
— Ладно, забудь все это, просто иди работай, как ты умеешь. В тебе так много заложено природой, что простое общение с тобой уже подарок бога.
— Я не пойму вы опять на что-то намекаете, Максим Николаевич?
— Нет, это дежурный комплимент, — поспешил успокоить официантку Рязанцев. — Только не забудь поинтересоваться у нашего американца, что в меню ресторана ему больше нравится, что он предпочитает из напитков. Есть ли у него пожелания к завтрашнему банкету. И пока все.
Рязанцев поднялся на второй этаж в кабинет директора ресторана, откуда через полупрозрачные шторы весь зал был виден как на ладони. Переговорив с директором, армянином средних лет, полноватым, но подвижным, Максим взял у него второй комплект ключей от кабинета, проводил его до выхода и выключив свет, оглядел зал.
Убедившись, что Милнер уже покинул ресторан Рязанцев пригласил официантку, узнал о содержании разговоре с американцем и еще раз тщательно проинструктировал, как действовать во время банкета.
Затем спустился в зал и подошел к высокой стойке бара в углу ресторана.
— Привет, Рашид, — обратился он к импозантному бармену, лет тридцати с пышной шевелюрой.
— Привет, шеф, что-нибудь будешь?
— Двойную воду.
— А что так?
— Работы много. Вот проводим гостей тогда загуляем. Ты на банкете работать будешь?
— Да. Я за старшего и еще два помощника.
— Тогда Айгуля к тебе будет подходить за спиртным. У нее ответственный участок — обслуживание руководителей делегации. Ты ее в первую очередь отпускай.
— Как скажешь, шеф. Только пусть напоминает, а то народу будет много могу что-нибудь попутать…, — попытался пошутить бармен.
— А ты постарайся не путать, — резко перебил Рязанцев.
— Да, без проблем…
— Вот и хорошо. Если она обратится делай все точно так как она скажет, без лишних вопросов. Быстро и точно, как ты умеешь. За хорошую работу получишь премию…
— Сколько?
— Это зависит от тебя. Как работать будешь. Все понятно?
— Так точно, шеф.
— Тогда удачной работы.
На выходе из ресторана Рязанцев подошел к прапорщику семипалатинской наружки Жасулану Каирову, высокому, спортивно сложенному, коротко стриженному парню, выполнявшему функции охранника.
— Ну и как тебе «Супермен»?
— Ничего так, крепкий, — оценил Каиров.
— Сумеешь его при необходимости вырубить?
— Попробую, в Афгане и не таких ломали…
— Он там тоже был и не только там. И тоже ломал и не таких…
— Тогда сложно будет, много шума получится, — улыбнулся прапорщик.
— Ладно, расслабься, это я так на крайний случай интересуюсь…, — бросил Рязанцев, направляясь в сторону выхода.
21.05 (С) — 18.05 (М) — 10.05 (В) Семипалатинский ядерный полигон
Во время дальнейшего разбирательства инцидента с нарушением женевских договоренностей по САИ ситуация в холле второго этажа гостиницы, где проживала американская делегация обострилась. Советская сторона начала документально оформлять изъятие контейнеров с грунтом, которые почему-то демонстративно были выставлены на стойке стола дежурной по этажу. Американцы пытались понять, что вменяется в вину их коллеге. Руководители делегаций здесь же по телефону дежурной старались дозвониться до Москвы и Вашингтона, чтобы сообщить о случившемся, но особый отдел военной контрразведки еще не получил указаний от руководства и поэтому блокировал телефонную связь. Кто-то из американцев начал готовить заявление для прессы.
Тоболин воспользовался неразберихой и обойдя американцев, рвавшихся к своему соотечественнику, мимо защищавших проход работников гостиницы проник в комнату 222.
«Профессор» сидел на кровати и молча смотрел в окно. Тоболин не говоря ни слова, закрыл дверь комнаты на ключ, сел в кресло, которое стояло напротив и тоже начал смотреть в окно. Он не понимал зачем это сделал и что будет дальше. Тоболин просто был в шоке от совершенного им подлога. Он знал, что поступил подло по отношению к человеку, сидящему с ним в одной комнате. Не оправдывало даже то, что этот человек американец — представитель страны, которая является главным противником СССР на мировой арене. Суть была в том, что он — Тоболин, совершил проступок. И не важно ради чего он это сделал. Во имя спасения репутации страны, партии, в которой состоял или органа, в котором работал.
После непродолжительного молчания, когда в закрытую дверь настойчиво постучали, «Профессор» тихо спросил: — Вы переживаете Юджин? — И не дожидаясь ответа продолжил. — Вы думаете, как все это может скомпрометировать меня?
— Простите меня, если сможете, — также тихо ответил Тоболин. — Я не хочу, чтобы САИ был сорван. Слишком много усилий приложили, и мы и вы для этих первых шагов навстречу друг другу, чтобы вот так бездарно все кончилось…
— Я все понимаю. У нас очень мало времени, — быстро и сбивчиво заговорил американец. — Мой отец, был там, на Эльбе. Он мне в детстве рассказывал о той войне, о своих русских друзьях…
Сейчас, перед Женевой, со мной консультировались люди из ЦРУ. Меня попросили хорошие знакомые. Я не мог отказать им и начал помогать ЦРУ. Поначалу я думал, что эти агенты хотят помочь переговорному процессу, но постепенно понял, что они намерены его сорвать. Но я делал все, чтобы переговоры по САИ были успешными. Я физик — ядерщик и понимаю, что для людей нашей планеты будет означать ядерная война. Поэтому я тоже не хочу, чтобы САИ был сорван. И хочу помочь вам. Как мой отец. Там на Эльбе. Что для этого нужно сделать?
— В-вы п-правда хотите помочь? — от неожиданности Тоболин даже начал заикаться.
— Да, — твердо ответил американец, — но сейчас нам придется открыть дверь, чтобы ее не сломали.
Тоболин замер не зная, что сказать. Решение нужно было принимать мгновенно. И вдруг он неожиданно для самого себя спросил:
— Профессор, а вы готовы повторить это свое признание для прессы?
— Да, если это необходимо для спасения САИ и наших усилий на пути к безъядерному миру…
Снаружи громко кричали и колотили в дверь со всей силы.
— Будьте бдительны, Юджин. Это очень важно. Они не успокоятся, они будут продолжать делать все, чтобы сорвать САИ. Вы понимаете, о чем я говорю?
— У ЦРУ есть другой план по срыву САИ?
Профессор молча кивнул, а затем сказал:
— А теперь откройте дверь, Юджин, я сделаю заявление для прессы. Скажу всему миру правду, что получил задание сорвать процесс переговоров в Женеве, но не стал его выполнять, а со временем я понял, что мои бывшие «друзья» не остановятся ни перед чем ради достижения своих целей. Но я не хочу в этом участвовать.
22.03 (С)
