Вскоре наметились и результаты их работы. Были созданы группы офицеров по изучению различных языков мусульманских народов и ислама. Впоследствии некоторое число новообращенных мусульман ежегодно совершали паломничества в Мекку. Там они ставили свои палатки около палаток тех паломников, на языке которых говорили. Так агенты патриотических обществ устанавливали полезные связи, распространяли пропаганду и с большим успехом добывали важную информацию.
Общества получали поддержку не только со стороны военных. Министерство иностранных дел, проводя пропаганду и различные культурные мероприятия в мусульманских общинах за границей, осуществляло политику, рекомендованную патриотическими обществами. При этом оно соблюдало максимальную осторожность. Японские дипломатические миссии в мусульманских странах стали местом для подготовки японских специалистов по мусульманскому Востоку. В 1944 году секретарями посольств Японии в Кабуле и Анкаре работали члены патриотических обществ.
Мероприятия, которые осуществлялись за счет фондов министерства иностранных дел, были многочисленны и различны. Так, за счет средств министерства существовала школа общества «Восточно-азиатской единой культуры», школы иностранных языков в Осака и Токио. Агенты снабжались деньгами или самим министерством иностранных дел, или посольствами, миссиями и консульствами в мусульманских странах.
* * *
Патриотические общества сыграли большую роль в подготовке первого большого успеха Японии в поединке с Россией.
Японцы не могли заранее предугадать тот момент, когда будет необходимо или выгодно выступить против русских. Они были согласны ждать столько, сколько протянутся их приготовления. Чем больше они получат времени на это, тем больше шансов на успех.
К счастью для японцев, русские проникали в Маньчжурию постепенно. Они тоже понимали, что между Россией и Японией должно произойти решительное столкновение. Как и японцам, русским необходимо было закончить свои приготовления. Причем их приготовления проводились в иных условиях, чем та подготовка, которой занималась Япония. Русские были отдалены от своей базы многими тысячами километров. Это вынуждало их усиливать Сибирь с таким расчетом, чтобы в случае войны она не зависела от европейской части России.
Они строили Транссибирскую железную дорогу для быстрой переброски вооружения и солдат и планировали строительство железной дороги к югу от реки Амур. В девяностых годах строительство обеих дорог ускорилось. Железная дорога, проходившая по открытой, мало или совсем не заселенной местности, была особенно уязвимой. Она могла стать одним из первых объектов атаки со стороны потенциального противника. Поэтому, прокладывая железную дорогу, русские одновременно строили укрепления, воздвигали новые форты вдоль строящейся дороги. Вместе с тем они реконструировали и улучшали укрепления на своей военно-морской базе в Порт-Артуре и в таких важных центрах, как Владивосток и Хабаровск. Они строили склады для боеприпасов и оружия, новые электростанции.
Русские, однако, недооценивали значение шпионажа в период подготовки к войне и очень мало делали для выяснения того, что творится у японцев. Японцы же, наоборот, создавая у себя на островах военную промышленность, укрепляясь на азиатском материке — в Корее и частично в Маньчжурии, — засылали к русским большое количество агентов. Японские шпионы собирали информацию обо всем, что творилось на Дальнем Востоке, Центральной Азии и в европейской части самой России.
Глава 5
ПОДГОТОВКА К ПЕРВОМУ ИСПЫТАНИЮ
Одним из дальневосточных городов, значение которых возрастало в связи с постройкой Транссибирской железной дороги, был Иман.
К концу девяностых годов XIX века русские превратили этот город в военный центр. Они содержали там гарнизон, не только охраняющий железную дорогу, но и сооружающий укрепления в прилегающих районах. По неизвестной причине японские шпионы до 1897 года не уделяли внимания Иману. Между тем шпионаж в районе Имана мог дать важную информацию о деятельности и намерениях русских. Так считали некоторые японцы, в том числе Рёхэй Утида.
В 1897 году Утида был членом гэнъёся. По его мнению, общество не уделяло достаточного внимания той части Дальнего Востока, где был расположен Иман. Однажды вечером он обдумывал этот вопрос, возвращаясь на рикше домой после собрания общества. Он только что предложил своим коллегам немедленно послать в район Имана резидента. Но его предложение встретили весьма холодно. Утида был разочарован и зол.
Он убеждал общество, что Иман, помимо того, что является местом расположения русского гарнизона, служит пунктом, через который систематически проходит не менее пяти агентов-японцев, работающих в более отдаленных районах. Эти агенты обязаны лично представлять свою информацию в школу джиу-джитсу во Владивостоке. Такое требование не только отнимает время у агента, но и удаляет последнего от района деятельности, где в его отсутствие могут произойти важные события.
Если бы общество, говорил Утида, имело в Имане резидента, то на него, кроме добывания информации о деятельности русских в данном районе, можно было бы возложить прием донесений от других агентов и пересылку их со специальным курьером во Владивосток. Казалось, аргументация Утида была вполне логичной. Тем не менее, как это ни странно, настоящее предложение не вызвало интереса. Одним из доводов против него явилось отсутствие у общества подходящего человека. Кроме того, говорили оппоненты Утида, имеются места более важные, чем Иман.
Утида, подобно своему начальнику и старому другу Мицури Тояма, постоянно искал среди соотечественников людей, которые могли бы сослужить службу своей стране под руководством гэнъёся.
В то время как рикша легко и бесшумно тащил коляску, Утида размышлял, что бы он, Утида, сделал, если бы нашел сейчас человека, способного выполнять функции резидента в Имане. И пока он бормотал что-то, рикша добежал до его дома. Утида расплатился и зашагал по тропинке, ведущей к жилищу. Вдруг он услышал, как молодой рикша тихо позвал его.
В другой раз Утида нетерпеливо бы отогнал рикшу, решив, что тот попрошайничает. Но сейчас под влиянием ему самому непонятного чувства он остановился, повернулся и спросил, в чем дело. Рикша подошел. Утида увидел почтительно смотревшие на него глаза. Они светились таким умом, какой Утида не мог бы предположить у простого рикши.
В нескольких словах юноша объяснил, что он слышал о гэнъёся и знает, что господин — влиятельное лицо в нем. Молодой человек желал бы стать членом этого общества и выполнять любые его задания во имя Японии.
Пока рикша говорил, Утида внимательно рассматривал его. Рикша был не так молод, как сперва показалось. Утида пригласил его в дом. Он узнал, что рикшу зовут Тёити Хираяма, что ему двадцать шесть лет и, хотя он уже три года женат, детей у него нет.
— Что бы ты сделал, если бы тебе дали возможность помочь родине? — спросил Утида.
— Все, что от меня потребуется, господин.
— Согласился бы покинуть Японию, уехать в далекие края и жить там среди чужого народа?
— Да, охотно, если это потребуется, господин.
Утида в упор посмотрел на рикшу и вдруг предложил ему раздеться.
Хираяма беспрекословно снял куртку, развязал шнурок вокруг талии, и его короткие штаны упали к ногам.
Утида внимательно рассматривал сильные руки и плечи гостя, плоский живот, мощные бедра и икры, крепкие мускулы на спине. Он подумал, что Хираяма больше похож на борца, чем на рикшу. В каждом его движении чувствовалась сила и проворность борца.
Утида решил, что на сегодня достаточно, и предложил Хираяма прийти на другой день вечером. Он наказал никому не рассказывать об их беседе, даже жене.
Во время их второй встречи рикше пришлось молчать, почти все время говорил Утида. Так прошло много вечеров. Всякий раз новыми деталями дополнялся план использования Хираяма в качестве агента гэнъёся. Затем пришла очередь Тёити Хираяма принять присягу, к которой менее года назад Мицури Тояма привел своего протеже — юношу с бумажным змеем, по имени Фудзо Хаттори.
Но прежде чем это произошло, Хираяма готовился к предстоящей деятельности.
Он расстался с коляской рикши и, получив от Утида деньги, стал компаньоном Накамура, владельца небольшого продуктового магазина. От пожилого опытного лавочника он быстро познал все секреты торговли. Накамура очень сожалел о потере способного ученика и неутомимого помощника, когда Хираяма объявил, что на следующей неделе покидает его.
Утида настоял, чтобы слабая здоровьем жена Хираяма оставила работу на хлопчатобумажной фабрике Мотомура. Избавленная от других забот, кроме удовлетворения прихотей мужа, семнадцатилетняя женщина скоро начала поправляться. Еще до того как ее муж принял присягу и уехал в школу в Саппоро, он стал отцом двух сыновей-близнецов.
