Перед зданием для ванн не было видно никого, но когда к площадке, тоже покрытой гравием, подошел автобус, из двери с проволочной сеткой вышли два пожилых белых человека и цветная женщина и они стали ждать, пока все пассажиры выйдут из автобуса. Когда Бонд ступил на землю, ему в нос ударил запах серы. Бонд отошел от входа и сел на каменную скамью под чахлыми пихтами. Он сидел так несколько минут, стараясь приготовить себя к тому, что с ним должно произойти за дверью, закрытой решеткой, и пытаясь побороть отвращение к этому ужасному запаху. Он говорил себе, что это у него реакция здорового организма против болезней, влияния этой высокой мрачной трубы с черным дымом, но на самом деле все эти ощущения были невольным протестом против того, чтобы войти в эти двери, выпачкать свое чистое тело грязью и подвергнуться неприятной процедуре, обычной в этом заведении.
Автобус уехал, и он остался один. Было абсолютно тихо, и Бонд заметил, как в боковом окошечке возник ли два глаза и рот. Это место как будто смотрело на не го, следило за ним, ждало его. Войдет ли он? Получат ли они его?
Бонд съежился. Он встал и пошел по гравийной дорожке, поднялся по деревянным ступенькам, и решетчатые двери захлопнулись за ним.
Он очутился в темной комнате — приемной. Запах серы здесь был еще сильней. За железной решеткой стоял стол, а на стенах в рамах висели рекомендации. Там же висело объявление, написанное от руки заглавными буквами:
«Чувствуйте себя в нашей лечебнице как дома. Познайте секрет здоровья».
Пожилая женщина с копной рыжих волос и печальным лицом, положив палец на то место в книге, на котором она остановилась, подняла голову и спросила: «Чем могу быть вам полезной?» Женщина спросила тоном, в котором ясно чувствовалось, что она считает его новичком. Бонд с презрением посмотрел на нее.
— Я хочу принять ванну.
— Грязевую или серную? — свободной рукой она потянулась за билетами.
— Грязевую, — ответил Бонд.
— Не хотите ли вы купить абонемент? Это будет дешевле.
— Нет, только один билет, пожалуйста.
— Один доллар 50 центов, — сказала женщина. Она подвинула к Бонду билет и придерживала его до тех пор, пока Бонд не положил деньги.
— Куда мне идти?
— Направо, — ответила она, — вдоль по коридору. Ценные вещи лучше оставьте здесь. — Она протянула ему большой белый конверт. — Напишите на нем ваше имя. — Она украдкой смотрела, как Бонд положил в него часы и содержимое своих карманов, после чего написал на нем свое имя.
Двадцать 100-долларовых банкнот лежали во внутреннем кармане пиджака Бонда, и он колебался, раздумывая, что с ними делать. И все же он отдал конверт бел денег.
— Благодарю вас, — сказал он.
— Проходите, пожалуйста, — сказала она.
В конце комнаты находилась низкая дверь с двумя указателями: направо и налево. На одном было написано «Грязи», на другом — «Сера».
Бонд прошел в дверь, повернул направо и пошел вдоль сырого коридора с цементным полом, ведущего вниз. Он толкнул дверь в конце коридора и очутился в длинной комнате с высоким стеклянным потолком и с кабинами вдоль стен. В комнате было жарко и стоял запах сероводорода. Два обнаженных молодых мужчины с серыми полотенцами вокруг бедер сидели за столом около окна. На столе стояла пепельница, полная окурков, и поднос с грудой ключей. Когда Бонд вошел, они посмотрели на него, и один из них взял ключ с подноса и протянул его Бонду. Бонд подошел к нему и взял ключ.
— Двенадцатая, — сказал мужчина. — У вас есть билет?
Бонд протянул билет, и мужчина жестом указал ему на кабину позади него.
В тускло освещенной кабине висело только полотенце, которое от долгой стирки потеряло весь свой ворс. Бонд разделся и обвязался полотенцем вокруг бедер, потом вытащил увесистый пакет банкнот и засунул его в нагрудный карман пальто под носовой платок. Он решил, что вор вряд ли полезет в такое место. Потом, повесив оружие на выступающий крюк, он вышел и запер за собой дверь.
Бонд не имел ни малейшего понятия о том, что увидит за дверью в конце коридора, и его первым впечатлением было, что он попал в морг. Тут же к нему подошел толстый негр с опущенными вниз усами и оглядел его с головы до ног.
— На что жалуетесь, мистер? — спросил он.
— Ни на что, — кратко ответил Бонд. — Я просто хочу попробовать действие грязевой ванны.
— О’кей, — сказал негр, — а сердце у вас в порядке?
— Да.
— О’кей! Сюда, пожалуйста!
Бонд последовал за негром по наклонному цементному полу, вниз к деревянной скамейке, стоящей около разрушенных душевых кабин, в одной из которых какой-то мужчина очищался от грязи.
— С вами все будет в порядке, — сказал негр, ступая на мокрый пол и начиная свою работу.
Бонд взглянул на тучного негра, и у него сжалась кожа при мысли, что он отдаст свое тело во власть этим грубым рукам с розовыми ладонями. Бонд не слишком любил негров, и он был рад, что Англия в этом отношении счастливее Америки: у нее не могло быть расовой проблемы, которая всегда имела место в Штатах. Он улыбнулся, вспомнив, что сказал ему Лейтер во время их последней встречи в Америке. Бонд обратился к мистеру Биту, гарлемскому криминалисту, со словами: «Этот проклятый негр». Лейтер остановил его:
— Осторожно, Джеймс, — сказал он. — Люди здесь очень чувствительны к цветам кожи, так что будь поосторожнее.
Воспоминание о наставлении Лейтера развеселило Бонда, он отвел глаза от негра и перевел взгляд на остальные детали лечебно-грязевых ванн. Это была квадратная серая бетонная комната. Четыре электрические лампы без абажуров отбрасывали мерцающий свет на мокрые стены и пол. Около стен, на козлах, стояли столы. Бонд автоматически сосчитал их, было их 20. На каждом столе стояли тяжелые деревянные гробы, на три четверти закрытые крышками. В большинстве ванн были видны покрытые потом люди, смотрящие в потолок. Несколько глаз с любопытством уставились на Бонда, но большинство красных лиц казались спящими.
Одна ванна была открыта, и крышка стояла у стены, и Бонд решил, что она предназначена для него. Негр положил в ванну полотенце, разгладил его, потом пошел на середину комнаты, откуда-то взял два ведра, наполненные доверху грязью. Поставив их около открытой ванны, он запустил в одно из ведер огромную руку и размазал грязь по дну ванны. Он продолжал эту операцию, пока не покрыл дно ванны на два дюйма и оставил ее застывать, потом подошел к ванне, полной кусочков льда. Положив несколько кусков в полотенце, он начал обходить занятые ванны и холодным полотенцем обтирать пот у пациентов.
Больше ничего в комнате не происходило, только тихонько шипел шланг. Затем шипение прекратилось, и чей-то голос проговорил:
— Порядок, мистер Вейс, на сегодня хватит.
И толстый волосатый обнаженный мужчина выбрался из душевой кабины и подождал, пока служащий подал ему халат и проводил через дверь, в которую входил Бонд. Затем служащий подошел к двери в конце комнаты и вышел. Несколько мгновений через дверь лился дневной свет, и Бонд увидел зеленую траву и голубое небо. Служащий вернулся с двумя новыми ведрами грязи, и двери захлопнулись.
Негр подошел к ванне Бонда и дотронулся рукой до грязи. Потом обернулся и кивнул Бонду.
— О’кей, мистер, — сказал он.
Бонд подошел, и служащий взял у него полотенце и повесил его на крючок над ванной вместе с ключом. Бонд стоял перед ним совершенно голый.
— Вы когда-нибудь принимали что-либо подобное, мистер?
— Нет.
— Я так и думал, так что я сделаю грязь с температурой в 111 градусов. Если вы захотите, я потом увеличу температуру. Ложитесь сюда.
Бонд осторожно влез в ванну и лег. При первом соприкосновении с грязью он почувствовал жгучую боль. Он медленно вытянулся и положил голову на чистое полотенце, положенное на надувную подушку.
Когда он улегся, негр засунул обе руки в ведро со свежей грязью и стал намазывать ею тело Бонда. Грязь была коричнево-шоколадного цвета, гладкой, тяжелой и вязкой. Запах горячего торфа ударил в нос Бонда. Он следил за сверкающими толстыми руками негра, работающими над черной формой, которая когда-то была его, Бонда, телом. Знал ли Ф. Лейтер, как это все здесь выглядело? Бонд взглянул на потолок и скорчил свирепую мину. Если это была одна из его шуток…
Наконец, негр закончил свое дело, и Бонд оказался полностью покрытым грязью. Белыми оставались лишь лицо и пространство вокруг сердца. Он стал задыхаться, на лбу выступил пот.
Негр стремительно нагнулся и, взяв края простыни с одной стороны, обернул ею тело Бонда. Затем он взял другую половину грязного савана и тоже запеленал ею тело Бонда. Теперь Бонд мог двигать только пальцами и головой, и то движения его были ограничены. Потом негр закрыл ванну тяжелой крышкой, взял грифельную доску с полки и, взглянув на часы, висевшие в дальнем углу комнаты, записал на ней время. Было ровно шесть часов.
