— Вас не правильно информировали, — усмехнулся Дронго. — Я расследую не только убийства. Я эксперт-аналитик и пытаюсь давать аналитические материалы по состоянию той или иной компании. Сейчас, когда в России кризис, мои друзья попросили меня отправиться в эту поездку и дать объективную характеристику психоэмоциональных качеств банкиров, с которыми они собирались иметь дело.
— С одним из них они уже точно не будут иметь дело, — сухо заметил комиссар. — На другого, судя по всему, тоже покушались, но, к счастью для него, ошиблись. Вам не кажется, что я могу заподозрить вас в первую очередь? Ведь вы попали в группу накануне поездки — и в группе сразу произошло два убийства.
— Не кажется, — улыбнулся Дронго. — Дело в том, что в тот момент, когда погас свет, я сидел рядом с Анохиной, которая пересела ко мне. Так что я не мог выйти в проход, не потревожив женщину.
— Согласен, — кивнул комиссар. — Но во втором случае, после того как девушка подала вам чай, произошло убийство телохранителя Беляева. Вы были последним человеком, рядом с которым остановилась девушка со своей тележкой.
— Возможно, — согласился Дронго. — Но если я не убивал Горшмана, то зачем мне пытаться убить Беляева? Я уже не говорю о несчастном парне, который так трагически погиб.
— Он не такой уж несчастный, — сказал комиссар, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Вы знаете, что в морге, куда мы его отправили, наша бригада экспертов обнаружила у него пистолет?
— Я видел этот пистолет, — сообщил Дронго. — Но он был зарегистрирован по всей форме, и из него не стреляли довольно давно.
— Вы меня не поняли, — сказал комиссар с неприятной улыбкой. — У погибшего обнаружили два пистолета. Один зарегистрированный, а второй — тот самый, из которого был убит банкир Горшман. Мы даже нашли глушитель. Что вы на это скажете?
— Глушитель? — заинтересовался Дронго. — Это меняет дело. Вам не кажется, комиссар, что это действительно меняет дело?
— Мне кажется, что ему могли подбросить этот пистолет, чтобы запутать следствие, — сказал комиссар. — Кто-то продумал все эти преступления. Продумал до мельчайших деталей. Случайно убив Борисова вместо Беляева, убийца решил подбросить погибшему свой пистолет, чтобы свалить на него вину. Возможно, он хотел, чтобы мы приняли Борисова за самоубийцу, который покончил с собой, испытывая угрызения совести из-за убийства Горшмана. Но я в такие игры не верю.
Убийца — очень расчетливый человек, и я собираюсь доказать, что в вашей группе есть такой убийца.
— А так как я эксперт по преступлениям, то вы считаете, что именно я мог бы спланировать подобное преступление? — спросил Дронго.
— Не знаю, — пожал плечами комиссар Бушер. — Пока не знаю. Но предупреждаю: вам запрещено покидать Лондон до нашего разрешения. И еще один вопрос. Что вы думаете об этом?
Комиссар достал из ящика стола небольшой предмет и положил его на стол.
Дронго увидел лежавший перед ним дамский «браунинг».
— Где вы его нашли? — спросил он.
— В багаже бизнесмена Нелюбова. Я попросил его задержаться и объяснить, откуда взялся этот пистолет. Сейчас он в соседней комнате пишет объяснение.
— Разве вам не сообщили о его пропаже? — спросилДронго.
— Нет, — ответил комиссар. — Это его пистолет?
— Черт бы побрал этих Анохиных, — пробормотал Дронго. — Нет, это не его пистолет.
— Во всяком случае, я вынужден задержать мистера Нелюбова до выяснения всех обстоятельств, связанных с этим пистолетом. Вы не желаете нам что-нибудь сообщить?
— Нет, но вы напрасно задерживаете Нелюбова. Этот пистолет не его…
— Позвольте нам самим решать, что именно нам следует делать, — желчно усмехнулся комиссар. — И не забывайте: вы находитесь на нашей территории и расследование обоих убийств ведет английская полиция. Этот господин ввез в нашу страну незаконное оружие. И он может быть осужден, согласно нашим законам.
— Это произвол, — вмешался Кунин. — Оружие ему подбросили.
— В таком случае сообщите, кому принадлежит данный пистолет, — потребовал комиссар.
Кунин взглянул на Дронго и громко выругался по-русски. Комиссар, очевидно, его понял. Он удовлетворенно кивнул.
— Пока у меня нет документов на оружие, я вынужден задержать господина Нелюбова.
— Поезжайте к этим истеричным дурам, и пусть они передадут вам документы на оружие, — посоветовал Дронго. — Их должны были встречать на вокзале. Они, наверное, уже в отеле. Господин комиссар, вы убеждены, что из пистолета, найденного в кармане убитого Борисова, был застрелен банкир Горшман?
— Убежден, — ответил комиссар. — Наши эксперты не сомневаются в этом. Но окончательные данные экспертизы мы получим завтра утром.
— В таком случае вы разрешите мне еще раз осмотреть место убийства? — спросил Дронго.
Комиссар взглянул на своего помощника. Затем на представителя российского посольства.
— Хорошо, — кивнул он. — Можете еще раз осмотреть вагон, но только в сопровождении наших людей.
— Благодарю вас, — сказал Дронго.
Полчаса спустя он уже сидел в такси. А поздно вечером позвонил из своего номера в отель Андрею Кунину.
— Как у вас дела?
— Я отвез документы на оружие комиссару. Пришлось два часа уговаривать Анохиных. Хорошо, что они не порвали эти документы. Нелюбова уже отпустили.
— Прекрасно. У меня к вам просьба. Соберите завтра вместе всю группу.
Кроме того, у меня еще одна необычная просьба. Вы можете позвонить в службу чистки одежды?
— Что? — спросил Кунин. — Как вы сказали?
— Я вам завтра утром все объясню, — пообещал Дронго.
Утром в отель «Дорчестер», где остановилась большая часть группы, приехали Беляев с Аленой. Они, уже не стесняясь, остановились в одном номере отеля «Кларидж». Дронго попросил всех подняться в небольшой холл, арендованный специально для последней беседы с членами группы. Первыми вошли Родионов и Кунин. За ними появились Беляев с Аленой. Пришел мрачный Нелюбов, которого отпустили почти под утро. Анохины появились сразу следом за ним и вели себя так, словно ничего не произошло. Последним появился Деркач, который опоздал и, несколько сконфузившись, извинился, объясняя свое опоздание неотложными делами.
Кравалис появился неожиданно, никто не понял, когда он пришел. Ровно в одиннадцать утра появился комиссар Бушер со своими двумя помощниками и переводчиком. Следом за комиссаром вошел представитель посольства.
— Вы можете объяснить, зачем вы нас собрали? — в раздражении спросил комиссар. — Вам нравится играть роль Пуаро? Или вы больше любили в детстве Шерлока Холмса?
— Мне нравится моя собственная роль, комиссар, — улыбнулся Дронго. — Я пригласил вас сюда, чтобы указать на убийцу, совершившего оба преступления.
— Убийцу? — недоверчиво переспросил комиссар. — Вы хотите сказать, что смогли за ночь установить убийцу?
— Нет, ночью я гулял по Лондону. Я установил убийцу еще вчера вечером, но мне нужны были доказательства, которые я получил сегодня утром. Поэтому я вас и собрал.
— Опять в свои игры играете, — проговорил Деркач.
— Может быть, мы дадим ему высказаться? — предложил Кравалис.
— Что вы хотите нам сообщить? — спросил комиссар.
— Сейчас я буду говорить по-русски и попрошу вашего переводчика переводить синхронно мои слова, — начал Дронго. — Я собираюсь указать вам на убийцу и рассказать, как именно я его вычислил.
Анохины переглянулись. Зинаида Михайловна поджала губы. Лена тяжело вздохнула. Ночью она ездила в больницу навестить Юлию Соломоновну, которая все еще находилась в очень плохом состоянии. Дронго оглядел всех собравшихся и заговорил:
— С самого начала я понимал, что убийца, так тщательно спланировавший и осуществивший свои замыслы, — человек незаурядный, способный на решительные, активные действия. Чтобы решиться на убийство Горшмана, нужно обладать и немалой долей мужества, так как ошибка в расчетах даже на несколько секунд могла стоить убийце разоблачения. И тем не менее все было рассчитано почти идеально.
Сообщник убийцы установил реле в соседнем вагоне, затем вернулся и сообщил, что все в порядке и убийца может действовать. В таких парах обычно бывает ведущий и ведомый. Особенно интересной мне показалась фраза Василия Трифоновича о том, что Горшман напоролся на такого же монстра, как он сам.
— Только не говорите, что я был этим монстром, — вспыхнул Деркач.
— Успокойтесь, — попросил его Дронго. — Дослушайте меня до конца. Конечно, я мог подозревать любого из пассажиров, любого из тех, кто находился в вагоне.
Ситуацию с подосланным убийцей я даже не рассматривал. И не только потому, что поверил Кравалису, стоявшему в этот момент в тамбуре между третьим и четвертым вагонами. И не потому, что в третьем вагоне находились курсанты военного училища, хорошо знавшие друг друга, то есть чужого человека, который пробежал бы по их вагону сразу после аварии, они бы наверняка запомнили. Я был убежден, что убийца, спланировавший и осуществивший подобные преступления, находится в составе самой группы.
