– Я не очень хорошо понимаю...
– Вы когда-нибудь слышали о шпетах?
– Никогда. Что это такое?
– Шпеты – это немецкие подданные, эмигрировавшие на Украину в восемнадцатом веке, в царствование Екатерины II. Идея заключалась в том, чтобы немцы научили чистоте и аккуратности в работе русских крестьян, но два народа не смешались. Шпеты и до сих пор сохранили свой язык и обычаи. В Сталинабаде существует колония шпетов. У нас есть среди них несколько агентов. После перехода границы вами займется шпет, и жить вы будете под видом шпета.
– Начинаю понимать.
– Итак, завтра вы отправляетесь в Хантсвилл. Фон Браун ждет вас. Одновременно продолжайте совершенствовать ваш русский, это будет полезно. Через две недели Говард передаст вам "Детальные инструкции" по вашему заданию. Перед отъездом мы встретимся с вами.
Юбер встал, понимая, что разговор закончен:
– Прекрасно. Надеюсь, все будет хорошо.
Мистер Смит тоже встал, чтобы проводить его до двери.
– Будьте уверены, мы сделаем все возможное, чтобы облегчить вашу задачу. Особо тщательно мы проработаем вопрос вашего возвращения.
Очень любезно с вашей стороны, – ответил Юбер с несколько иронической улыбкой. – Я буду вам благодарен.
Они пожали друг другу руки. Юбер вышел.
Пилот "бичкрафта" был неотесанным медведем и не открывал рта с самого взлета из Пешевара. Но Юбер не обижался. Если его спутник не был болтуном, то дело свое он, казалось, знал превосходно, а это было главным.
Ночь была темной, без луны, и густой слой облаков закрывал землю. Юбер немного жалел, что ему не пришлось увидеть грандиозной горной цепи Гиндукуш, но зато для их экспедиции погода была идеальной.
Юбер провел две очень интересные недели в обществе директора испытательных лабораторий Хантсвилла. Он узнал о ракетах почти все, что было доступно неспециалисту.
Потом он вернулся в Вашингтон и три дня работал в отделе ЦРУ, занимающемся материальным обеспечением миссий за границей. Человек, представленный ему под псевдонимом Эрнест, научил его особому акценту шпетов и нескольким устаревшим оборотам, еще используемым в их сфере.
Наконец майор Говард передал ему "Детальные инструкции" – документ в пятьдесят машинописных страниц.
В этом документе была скрупулезно проработана каждая деталь: характер и важность миссии; уже известная информация по ракете "Пурга"; специфические сведения, какие нужно добыть; псевдоним Юбера; его "легенда", то есть все, относящееся к новому персонажу, которого он должен будет изображать; псевдонимы тех, кто будет ему помогать; сведения о шпете, который встретит его на той стороне; данные о Монтелеоне; различные способы вступления в контакт с итальянским ученым; пароли; намеченный маршрут в Сталинабад; укрытия; возможности побега в случае ареста; способы передвижения и т.д...
Юберу пришлось заучить все это наизусть, поскольку он, конечно, не мог взять документ с собой. Когда он мог вспомнить все до малейшей запятой, он уничтожал листки.
Пилот, которого Юбер знал только под псевдонимом Вилли, убавил газ и слегка сдвинул штурвал. Самолет начал спускаться.
Юбер закричал, чтобы перекрыть шум мотора:
– Мы подлетаем?
Вилли что-то буркнул в знак согласия. Слой облаков быстро приближался. Юбер надеялся, что летчик имеет точные, а главное, достоверные сведения о высоте гор. Склоны Гиндукуша находились внизу, и простого возвышения в двести-триста метров могло оказаться достаточно, чтобы вызвать катастрофу.
Машина резко нырнула в облака. Юбер посмотрел направо и не увидел края крыла. Он взглянул на альтиметр: три тысячи футов, но стрелка все еще медленно ползла вниз. Полет сквозь слой облаков показался Юберу бесконечным. Вилли еще немного сдвинул штурвал, чтобы сохранить скорость спуска.
На двух тысячах футов самолет вышел из облаков. Юбер не сразу увидел землю. Когда же он ее заметил, она показалась ему жутко близкой. Дальше к северу горели огни. Балх?
Вилли немного прибавил скорость и свернул на запад. Несколько минут спустя на черном ковре земли появилась серебряная лента: несомненно, речка Балх, маленький приток Амударьи.
Пилот сделал новый поворот, на этот раз направо, к северу, вдоль течения реки. Почти тотчас впереди справа ночь прорезал луч света, погас, вспыхнул вновь...
Самолет пролетел над световым сигналом, развернулся в километре дальше. Пилот почти совсем убрал газ и начал спускаться. Юбер тщательно проверил ремни, крепко прижавшие его к сиденью. В ночной посадке всегда есть риск, а Юберу очень не хотелось, чтобы его приключение закончилось, не успев по-настоящему начаться.
Довольно сильные порывы ветра сотрясали самолет, который уже не удерживали моторы. Сигналы продолжались регулярно. Вилли включил посадочные огни. Стали видны детали рельефа почвы – невозделанная степь.
Самолет коснулся колесами земли, подскочил, шумно покатил по неровной почве и, наконец, остановился.
Юбер освободился от ремней безопасности и посмотрел на Вилли.
– Браво! – сказал он. – Вы отлично справились.
Летчик не ответил. Юбер подумал, что никогда не видел подобного медведя, но не успел углубиться в этот сюжет: к ним мчалась машина с включенными фарами.
Он открыл дверцу, спрыгнул на землю, несколько раз присел, чтобы размять затекшие ноги. Ночь была ледяной, но его прекрасно защищала одежда афганского погонщика верблюдов. Машина – американский джин – остановилась совсем рядом. Из нее вышел мужчина, остановившийся в десяти шагах; правая рука в кармане, вероятно, держит оружие. Юбер спросил:
– How old are you, Yakub?
– I shall be forty-four next month, Sahib[3].
– O'key.
Юбер прошел под ветром винта правого мотора к оставшейся открытой правой дверце. Вилли смотрел на него.
– Все нормально, – крикнул Юбер. – Спасибо, что доставили меня сюда. Счастливого возвращения.
Вилли кивнул и закрыл дверцу. Юбер быстро отошел, а пилот, не теряя времени, включил полный газ и начал взлет.
Юбер смотрел, как машина оторвалась от земли. Посадочные огни погасли, и скоро самолет исчез в ночи.
– Пойдемте, – сказал Якуб. – Не надо здесь оставаться.
Они сели в джип. Афганец закурил сигарету и предложил Юберу, но тот отказался. Машина тронулась с места и быстро укатила по неровной земле, усеянной камнями и пучками растительности. Якуб вел машину прекрасно, даже с некоторой небрежностью.
Шум делал разговор невозможным, да афганец и не выглядел болтуном. Юбер подумал о тех огромных трудностях, которые пришлось преодолеть специалистам ЦРУ, чтобы организовать его доставку к месту выполнения миссии. Пришлось связываться с большим количеством агентов вроде этого Якуба, давать им точные инструкции, устанавливать гонорары, обеспечивать секретность операции... Нелегкая работа!
Джип выехал на грунтовую дорогу, которая была немногим ровнее, чем степь, но Якуб увеличил скорость еще больше, и Юберу приходилось крепко цепляться за сиденье.
Юбер посмотрел на свои часы советского производства, которые ему выдали перед отлетом. Десять часов десять минут; воздушное путешествие длилось чуть больше трех с половиной часов. Вилли вернется на свою базу до рассвета, а число людей, знающих, чем он занимался этой ночью, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Вместе с часами Юбер получил документы: удостоверение личности на имя Хайнца Крига, водительские права, вид на жительство, выданный шпету, немецкому подданному, разрешающий проживание в Красноводске и передвижение в границах Туркменской ССР, разрешение на поездку в Сталинабад по семейным делам, трудовую книжку, несколько фотографий и писем от друзей, старые театральные билеты и т.п. Пока все это находилось в маленьком пакете, зашитом под подкладкой его пальто из бараньей кожи.
Появились огни города. Через несколько секунд Якуб остановил джип и сказал:
– Пересядьте назад, я накрою вас мешками. При въезде в город есть пост.
– Подъезжаем к Балху?
– Да.
Юбер скользнул на пол и лег, свернувшись калачиком. Афганец принялся накрывать его старыми, ужасно вонючими мешками.
– Вы думаете, этого будет достаточно?
Якуб засмеялся:
– Я знаю, как отбить у них любопытство, – ответил он. – Доверьтесь мне.
Юбер был вынужден довериться.
Он позволил себя завалить, дышал, прикрываясь рукой, чтобы хоть как-то бороться с отвратительным запахом. Машина снова поехала.
Прошло несколько минут. Юбер думал, что не сможет долго выносить непрерывные удары об металлический пол, когда заскрипели тормоза. Якуб заговорил. Ему ответили другие голоса. Они говорили на местном языке, и Юбер ничего не понял. После нескольких взрывов смеха джип отъехал.
Юбер приподнял шкуры, чтобы схватить глоток свежего воздуха.
– Можете вернуться, – сказал Якуб, не оборачиваясь.
Юбер не заставил повторять дважды. Он занял место рядом с водителем и глубоко вздохнул.
