За следующие двенадцать месяцев не менее тридцати подобных «инцидентов», связанных с массовыми убийствами, исполненными по приказу Верховного Главнокомандования НСДА, стали основными новостями средств массовой информации.
Огромное число известных и выдающихся коммунистов было убито в Западном Берлине, Бонне, Париже, Вашингтоне, Риме, Нью-Йорке, Лондоне (второй раз), Мадриде, Милане и в нескольких городах ближневосточных стран. Гибли и лица, находившиеся с ними в официальных или просто дружеских отношениях. Среди них три британских и американских активных профсоюзных деятеля.
Боевики истребительных групп гибли тоже, и ни одного из них не удалось взять живым. В четырех случаях, солдаты НСДА, чтобы избежать ареста, кончали жизнь самоубийством.
Каждая их акция была тщательно спланирована, проводилась очень быстро, на высоком профессиональном уровне. После каждого инцидента следовало очередное коммюнике от Верховного Главнокомандования НСДА, написанное в том же формальном стиле, присущим всем текстам идеологического характера. И в каждом коммюнике сообщались подробности об Ударном отряде, ответственным за акцию.
Вчерашние имена вновь напомнили миру о гнусном Третьем рейхе: Дивизия СС Генриха Гиммлера, Батальон Гейдриха, Штурмовой эскадрон Германа Геринга, Первый диверсионно-десантный отряд Эйхманна. Для полиции и секретных служб всего мира эти названия были единственной зацепкой. Никаких улик на телах мертвых мужчин и женщин армии НСДА не было, будто бы они появлялись на свет уже взрослыми, записанными в ряды НСДА. Ни один труп не был опознан. Судебные медэксперты топтались на месте. Спецслужбы расследовали ниточки, шедшие от мелких улик; по тем же следам пытались идти бюро по поиску без вести пропавших. Однако все заканчивалось тупиком.
На первой полосе одной из газет, материал которой походил на рекламную афишу кинофильма сороковых, автор драматично восклицал:
Они приходят ниоткуда, убивают, а затем или умирают, или исчезают в своих логовах. Кто они? Восставшие из своих могил последователи черного века нацизма, решившие свершить возмездие за своих вчерашних героев? До сих пор волна терроризма в больших городах мотивировалась крайне левыми идеями. Появление же мощной самозваной организации НСДА придает понятию терроризма новый, вызывающий сильное беспокойство окрас.
Как бы там ни было, в глубинах тайного мира секретных спецслужб и разведывательных управлений люди беспокойно зашевелились, словно просыпаясь от ужасных кошмаров. Однако очнувшись, они обнаружили, что их сны — ужасная действительность. Поначалу они стали обмениваться друг с другом мнениями, затем — с осторожностью — информацией. И наконец они решились на создание очень странного и беспрецедентного альянса.
Еще задолго до того как попасть в Секретную службу Джеймс Бонд научился запоминать телефонные номера при помощи особой мнемонической системы, и в настоящее время он держал в голове около тысячи телефонов, готовых к немедленному вызову из ячеек его памяти. Большинство номеров касалось работы, поэтому их вообще лучше было не записывать. Пола Вакер не относилась к работе. Пола относилась только к забаве и удовольствию. И сейчас, сидя в своем номере отеля «Интер-Континенталь», находящемся в северном конце проспекта Маннергейма, главной дорожной артерии Хельсинки, Бонд вспомнил именно о ней. Он взял телефон и набрал ее номер. После двух гудков женский голос ответил ему по-фински.
Вежливо по-английски Бонд произнес:
— Полу Вакер, будьте добры.
Финка на коммутаторе без труда переключилась на родной язык Бонда:
— Что мне ей передать? Кто ее спрашивает?
— Передайте: Бонд, Джеймс Бонд.
— Минуточку, мистер Бонд. Узнаю, на месте ли она.
Молчание, потом щелчок — и вот он услышал в трубке хорошо знакомый голос:
— Джеймс? Джеймс, где ты? — В ее английском слышались лишь слабые нотки того веселого распева, характерного для жителей скандинавских стран.
Бонд сказал, что он в «Интер-Континентале».
— Здесь? В Хельсинки? — Девушка не скрывала своей радости.
— Да, — подтвердил Бонд, — здесь в Хельсинки. Если только самолет «Финнэира» не сбился с курса.
— Самолеты «Финнэира» как почтовые голуби, — рассмеялась она. — Они редко сбиваются с курса. Сюрприз-то какой! Что же ты заранее не сообщил, что приезжаешь?
— Сам не знал, — солгал Бонд. — Неожиданные перемены в планах. — (Это хотя бы частично было правдой.) — Вот и пришлось ехать через Хельсинки. Я и решил заскочить. Эдакая причуда.
— Причуда?
— Каприз. Внезапное желание. Как же я мог проехать через Хельсинки, не повидавшись с Красавицей Полой?
Девушка рассмеялась, у нее был неповторимый смех. Бонд представил, как она закинула назад голову, и сразу же вспомнил ее улыбку: приоткрытый ротик, прелестные зубки и нежный розовый язычок. Фамилия Полы Вакер говорила об ее шведском происхождении: дословный перевод ее фамилии со шведского был «красивая». Она и вправду была очень красива.
— Как насчет сегодняшнего вечера? Легко? — Если она была занята, то вечер обещал быть скучным.
Пола опять рассмеялась своим особым смехом, полным юмора, но без той нарочитости, которая появляется у некоторых деловых женщин.
— Ради тебя, Джеймс, всегда легко. Но не запросто. — Это была старая шутка, придуманная самим Бондом, и одно время она была очень даже актуальна.
Они познакомились в Лондоне и знали друг друга уже почти пять лет. В городе тогда бушевала весна: девушки из офисов выглядели так, будто сама дорога на работу доставляла им удовольствие, парки были устланы желтыми коврами из нарциссов, а дни только-только становились длиннее. Министерство иностранных дел устроило банкет с целью «подстегнуть» дела у международной торговли. Бонд был там по работе: посмотреть, не заявится ли кто-нибудь из агентов зарубежных разведок. Разумеется, сперва по этому поводу возникли разговоры, так как внутренней безопасностью занималась МИ-5, а не Секретная служба. Тем не менее МИД, под чьим покровительством проходило это мероприятие, настоял на своем. Немного побурчав, «Пятерка» все же согласилась пойти на компромисс, но при условии, что на банкете будет и парочка их людей.
На деле оказалось, что Бонду как профессионалу там делать было нечего, но зато он познакомился с Полой.
Зала была заполнена людьми, но Бонд сразу же обратил на девушку: пропустить ее было просто невозможно, создавалось впечатление, будто бы других девушек туда вовсе и не приглашали. И «другим» девушкам это ни капельки не нравилось, особенно тем кто был постарше, а также роковым женщинам из Министерства, которые являются завсегдатаями подобных вечеринок.
Пола была в белом. Ее натуральный загар, полученный явно без помощи всяких лосьонов, наводил на мысль, что если бы все женщины обладали такой внешностью, то косметические фирмы всего мира остались бы без работы. А ее длинные пышные белокурые волосы! Густые, которые, казалось, не шевельнутся, даже если налетит десятибалльный ураган. Ко всему этому, у нее было стройное, сексуальное тело, большие сероватые глаза и губы, созданные только для поцелуев.
Первые мысли Бонда были чисто профессиональными. Какая же хорошая «приманка» из нее может получиться, решил он, зная, что Сикрет Сервис испытывала трудность в вербовке хороших «приманок» в Финляндии. Он понаблюдал за девушкой издалека, пока не убедился, что ее никто не сопровождает, затем подошел и представился, сказав, что Министр попросил развлечь ее. Двумя годами позже, в Риме, Пола рассказала, что в самом начале той вечеринки, Министр сам пытался приударить за ней, до прихода своей супруги.
Пола пробыла в Лондоне неделю. В тот первый вечер Бонд отвез ее поужинать в «Ритц», который она нашла «забавным», а вернувшись к себе в гостиницу, девушка отшила его — и отшила капитально.
Однако Бонд просто так не сдался. Сперва он попытался произвести на девушку впечатление, водя ее по ресторанам. Но ей не понравился ни «Канно», ни «Инн он де Парк», ни «Тиберио», ни «Дорчестер», ни «Савой», ни даже «Роял Руф»! А чай в ресторане «У Брауна» она нашла всего лишь «прелестным»! Он уже собирался пригласить ее в «Трампс энд Аннабелль», когда она сказала, что уже сама выбрала «Саварин» на Шарлотт-стрит. Это заведение было явно в ее вкусе — в нем отражался ее характер. Хозяин ресторана просидел с ними за столиком весь вечер, и они рассказывали друг другу разные пикантные истории. И все же Бонд терялся в догадках: произвел ли он на девушку впечатление или нет.
Они быстро стали друзьями, обнаружив множество общих интересов: парусный спорт, джаз, книги Эрика Эмблера. Был и еще один способ времяпровождения, которым они вплотную занялись на четвертый вечер. Бонд, чьи высокие достижения в этом «виде спорта» хорошо известны, должен был признать, что здесь Пола заслуживает золотую звезду с дубовыми листьями. В свою очередь, Пола отметила его целым венком из дубовых листьев. И все равно Бонд сомневался, произвел ли он впечатление или нет.
