— Кто же такая? — заинтересовался полковник.
— Вы, может, помните смазливенькую девицу в буфете на вокзале? Феней ее зовут. Теперь она где-то в другом месте работает.
— К сожалению, стар, чтобы на смазливеньких девиц заглядываться… На всякий случай поинтересуйтесь этой Феней. И вообще, точно установите, когда отправился Конигин на выполнение задания, ехал ли он или шел, проверьте, кто его видел в последний раз и все прочее… Вечером доложите мне лично.
В столовой шахты № 3-бис сегодня было особенно шумно и многолюдно. Хотя спиртных напитков здесь не продавали, но пили почти за каждым столиком. По пути в столовую многие прихватывали в магазине бутылку, чтобы по случаю выдачи зарплаты «раздавить по маленькой».
Большинство посетителей уже изрядно подвыпили, и разговоры за столиками становились все громче, все оживленнее, а требования поскорее подать заказ — все нетерпеливее. Сплетаясь между собой, эти отдельные окрики, восклицания, непривычно громкие голоса наполняли зал тем особенным гулом, который можно сравнить только с шумом прибоя.
Капитан Васильев невольно остановился у порога, пораженный этой необычной для столовой обстановкой.
«Пожалуй, чтобы не выделяться, и мне надо было бы захватить с собой бутылочку», — подумал он и одернул синюю рабочую спецовку, так непривычно свободно облегающую тело.
Медленно продвигаясь меж столиков, Васильев прошел в глубину зала. Здесь тоже было тесно, но оставалось несколько незанятых стульев. Один из них стоял у стола, за которым сидели высокий плечистый парень и рыжеволосая худенькая девушка.
— Разрешите присесть? — спросил Васильев непринужденно.
Парень поднял на него мутные, посоловевшие глаза.
— Катись! — бросил он зло. — Не видишь, что сижу с девушкой? — Не обращая больше внимания на Васильева, он перегнулся через стол, пытаясь дотянуться до бутылки, которую девушка придвинула поближе к себе. Неловко взмахнув рукой, он осушил очередные «сто пятьдесят», тупо посмотрел на стакан и небрежно отодвинул его локтем.
— Совсем очумел, — сказала девушка и, подняв стакан, добавила уже сердито: — Мог бы, кажется, в такой день…
Ее дальнейших слов капитан не расслышал, так как рядом поднялась со своих мест шумная компания. Васильев присел на освободившийся стул неподалеку.
— Эх, Феня, Феня! — укоризненно выговорил тот. — Не понимаешь ты, что мне душу в вине утопить хочется. Этакое пережить! Петлей, а потом по горлу…
— Да не кричи ты, дурной! Об этом лучше молчать. И вспомнить-то страшно.
Горячая волна ударила в голову капитану, в ушах так зашумело, что с минуту он ничего не слышал. Потом снова до него донесся голос рыжеволосой:
— Плати, да пойдем! Совсем тебя, горький мой, развезет.
Васильев быстро повернулся и просительно взглянул на девушку:
— У вас, кажется, есть лишний стакан… Дайте, красавица, коли не жаль!
— А мне что, берите, — равнодушно сказала девушка и встала, поправляя волосы.
«Приколка, точно такая же…» — пронеслось в сознании Васильева.
Парень тем временем вытащил из кармана пятьдесят рублей и небрежно бросил их на стол.
— Нюся, возьмешь! — крикнул он проходящей официантке, не ожидая, пока она подойдет к столику, нетвердо ступая, направился к выходу. Рыжеволосая поспешно последовала за ним.
— Вы что будете кушать? — спросила официантка Васильева, пряча оставленную пятидесятирублевку в карман передника.
— Водочки бы мне, грамм этак двести… Аппетит, знаете, разыгрался, — возможно равнодушнее сказал Васильев, зная, что водки она не подаст.
— У нас это воспрещается, — строго сказала официантка.
Капитан кивнул на опустевший столик.
— Значит, для тех есть, которые сдачи не требуют?
— Вы, гражданин, не имеете права оскорблять! — обиделась девушка. — Если Нестеренко выпивши, так Феня сама счет сведет. Не первый раз так-то. А водку каждый сам несет, хоть говори им, хоть не говори…
— Ну, тогда прошу прощеньица. Пойду и я для аппетита прихвачу.
Васильев вышел из столовой и в конце улицы увидел знакомые фигуры. Парень тяжело переступал ногами, всем корпусом наваливаясь на тщедушную девушку, которая силилась его поддержать.
— Здорово сегодня Нестеренко нализался! — будто невзначай, заметил Васильев стоявшему у входа молодому шахтеру.
— Получка длинная, а ум короткий, — равнодушно ответил тот.
— А он где сейчас работает? Слышал я, перевели?
— Ваську Нестеренко? Вот выдумал! На первом участке он, как и раньше. Он у начальства в почете! Вчера смену прогулял, и то как с гуся вода!
«Прогулял смену. И вот разговор с Феней, который она старалась оборвать… Неужели такая неожиданная удача? Нет, не надо увлекаться! Сначала все проверить… Пойти к начальнику участка и расспросить о Нестеренко, узнать подробнее о Фене. Еще раз поговорить с шофером и работницей ОРСа, заметившей на перекрестке военного с женщиной…»
Нетерпеливые мысли роем кружились в голове капитана Васильева.
До вечера остались считанные часы, а полковник, он знал определенно, потребует прежде всего фактов.
* * *
Полковник Снежко с раздражением слушал доклад майора Лысенко, только что вернувшегося из командировки.
— Не понимаю, майор, вашего олимпийского спокойствия, — не выдержал наконец полковник. — Три месяца прошло после сообщения «Южного кедра» о направленном в нашу область диверсанте, но… чего же мы достигли? Ровным счетом ничего! А теперь вы утешаете меня, что, мол, вражеский агент фактически связан по рукам и ногам, так как при высадке все его шпионское снаряжение погибло, а явки, которые были даны ему и его напарнику, провалены. Слабое утешение! Никуда не годная попытка оправдать свою беспомощность! Да и можем ли мы полагаться на те сведения, о которых вы мне только что говорили?
— Все совпадает. Дата, указанная «Южным кедром», и количество парашютистов. Даже приметы, указанные тем типом, что мы захватили, совпадают…
— Вы лично ознакомились с протоколом допроса задержанного?
— А как же! К сожалению, о своем напарнике он мог сообщить немного: задание они получили общее, но инструктировали каждого отдельно и до вылета не встречались. Кличка того, которому удалось скрыться, «Зубр».
— Приметы?
Майор закрыл свой блокнот и, минуту помедлив, сказал смущенно:
— С приметами как раз и плохо. Слишком уж невыразительны. Средний рост, светлый шатен, глаза неопределенного цвета, не то светло-карие, не то зеленоватые. Лицо славянского типа. Ни одной привлекающей внимание черты!
— Да, попробуй поищи по таким признакам!… Что же вы намерены предпринять?
— Действовать в том же направлении, что и раньше.
— Долго же придется искать!
Майор пожал плечами.
— Иного выхода не вижу. Наблюдение за эфиром ничего не дало, да и не может дать, поскольку шпион лишился рации. Думаю, что, потеряв связь, без денег и оружия, без… — майор остановился, заметив, что выражение лица полковника странно изменилось, и вопросительно взглянул на Снежко. — Вы что-то придумали иное, товарищ полковник?
— Так, мелькнула одна мыслишка. Пока неоформленная. Позже обсудим! А пока я хотел бы вас попросить еще немного задержаться — сейчас должен прийти Васильев, послушаем, что нового скажет он о сегодняшнем убийстве.
— Меня просто ошеломило, когда я узнал. Хлопец-то какой золотой! Моя Полина Михайловна сейчас у жены Конигина. Представляю, что с бедняжкой! Недавно поженились, такая пара была!
Снежко нахмурился. Человек сдержанных чувств, он не любил высказывать их вслух. Заметив, что разговор о погибшем полковнику тягостен, Лысенко умолк, в душе ругнув себя за «причитания».
Не сразу возобновившийся разговор протекал вяло. Время от времени оба посматривали на часы, и, когда на пороге появился капитан Васильев, они облегченно вздохнули.
Капитан вошел стремительно, глаза его блестели — по всему было видно, что он доволен собранными сведениями.
— Не спрашиваю, есть ли новости, так как вижу, что вам не терпится их сообщить, — усмехнулся Снежко. — Итак, что вам удалось узнать?
— Не слишком уж много, но кое-что есть, отправной, так сказать, пункт. Убийц Конигина видели!
— Прошу по порядку, капитан!
— В семнадцать часов Конигин был на автобусной остановке. Не дождавшись автобуса, он «проголосовал» грузовой машине и сел в ее кузов поверх кочанов капусты. Удалось установить, что овощи предназначались для ОРСа треста «Краснолучуголь», и, таким образом, я легко нашел грузовик, подобравший лейтенанта: ГАЗ-150, номер 2075. Шофер — некто Кирилюк, подтвердил, что он подобрал в машину военного в форме лейтенанта. В кабине с шофером ехала девушка, экспедитор ОРСа, Снигирева. И она и шофер утверждают, что на первом перекрестке лейтенант попросил остановить машину и сошел.
