— Садитесь, — с явным опозданием предложил он.
Она села на стул. Высокого роста, короткие, тщательно уложенные волосы, чуть скуластое лицо, прямой ровный нос, красивые большие глаза, похожие на темные вишни, чувственный рот. Немного портил лицо женщины упрямый срез подбородка, придававший ей почти мужскую резкость.
— Вам не сказали про волосы? — недоуменно спросил хозяин кабинета.
— Сказали. Но у меня уже много лет такая прическа. Так я чувствую себя увереннее.
— Тем не менее вам придется изменить ее.
Она пожала плечами.
— Я думаю, это не самое сложное, что мне предстоит, — сказала она, глядя на своего собеседника.
— Наверное, вы правы, — согласился тот, — мне тоже не очень просто с вами разговаривать, полковник. Как я догадываюсь, вы уже давно служите в своем ведомстве?
— Давно, — она не позволила себе улыбнуться, — иногда мне кажется, что я даже там и родилась. Настолько все привычно.
— Мне прислали ваш послужной список. Конечно, то, что можно было прислать. Ваше ведомство всегда отличалось особой таинственностью. Вы будете смеяться, но я впервые вижу перед собой полковника разведки. Да к тому же сравнительно молодую красивую женщину.
— Не могу вернуть вам комплимент, генерал, — на этот раз улыбнулась женщина. — Я в отличие от вас иногда встречалась со столь высоким милицейским начальством. Хотя с генералом милиции тоже беседую первый раз в жизни. В основном мои встречи — это гаишники на улице.
— Вот и прекрасно. Давайте теперь знакомиться по-настоящему. В ближайшие несколько месяцев мы будем работать вместе. Сколько вам лет?
— Там все написано.
— Нет, я не про это. Мне уже за пятьдесят, значит, я старше вас почти на десять лет. Вы разрешите мне называть вас Мариной?
— Пожалуйста. Собственно, я не думала, что здесь меня будут называть товарищ полковник. Или господин… я не знаю, как принято в милиции. Хотя, наверное, правильнее — гражданин полковник. Наверное, и мне нужно так обращаться к вам. Или это только для официального общения?
— Можете называть меня по имени-отчеству, — сухо заметил генерал, — мне кажется, вы не очень любите нашего брата.
— Я же говорю, что с милицией общалась только через гаишников, а они оставляют всегда двойственное впечатление. С одной стороны, их, конечно, жалко: стоят на улице, мерзнут, подставляют себя под пули и ножи. А с другой… Вы действительно не знаете, как их называют?
— Я в ГАИ никогда не работал, — нахмурился генерал. — А вы специально начинаете разговор с подобных заходов?
— Нет, — улыбнулась она, — просто вы слишком долго меня рассматривали. А мой метод изучения человека коварен — немного разозлить его, чтобы проверить реакцию. — Она хитро улыбнулась. — Игорь Николаевич, так я жду ваших дальнейших вопросов.
— А вы еще и злопамятны, — недовольно заметил генерал.
— Скорее наблюдательная.
— Вы знаете, зачем мы вас пригласили?
— Примерно. Мне объяснили, что вы готовите секретную операцию и ваши психологи дали установку на поиск женщины сорока двух — сорок пяти лет, обладающей устойчивым сильным характером и некоторым сходством со мной. Верно?
— Правильно. Но только два дополнения. Подобную установку дали ваши психологи. И операция, которую мы собираемся проводить, будет совместной для двух спецслужб — МВД и разведки.
— Об этом мне тоже успели доложить. Один из моих сотрудников говорил с вашим заместителем.
— Черт возьми, — пробормотал Игорь Николаевич, — никак не привыкну к вашему званию. И к вашей должности. Честно говоря, я был категорически против подобной кандидатуры на проведение операции. Это все равно как если бы мы поручили нашему министру внутренних дел бегать по улицам за обычными карманниками.
— Ради обычного карманника вы не стали бы планировать подобную операцию, — возразила она, — поэтому давайте без лишних слов. Очевидно, операция слишком важна для вашего ведомства, если вы решились обратиться к нам за помощью. Итак, я вас слушаю, Игорь Николаевич.
— Да, конечно, конечно, вы правы, — кивнул генерал. — Все дело в том, что мой отдел занимается проблемами нелегалов. То есть сотрудников милиции, внедренных в разного рода преступные группировки и в исправительно-трудовые заведения, проще говоря — колонии. Обычно мы вербуем агентуру из числа самих заключенных, но в исключительных случаях действуют и наши нелегалы. Если хотите, это немного роднит их с вашими сотрудниками. Только ваши сотрудники в случае провала получают открытый суд, адвокатов, защиту посольства и даже привилегированную тюрьму, а наши нелегалы, если их не дай бог раскроют, сразу получают нож в бок или пулю в рот. И это в самом лучшем случае.
Он помолчал, давая возможность оценить сказанное. Но она никак не прокомментировала слова генерала. Просто молча смотрела на него.
— Вы меня поняли? — несколько нервно спросил генерал.
— Я не собираюсь подставлять свой бок под нож подонка, — жестко отреагировала она на его слова, — поэтому вы можете продолжать, я вас слушаю.
— Операция, которую мы планируем в общем-то давно, связана с одним человеком. Это довольно известная в нашей стране личность, более того — известная и на Западе. Мы полагаем, что он связан с криминальными структурами, очень плотно связан, и имеет выходы не только на наши преступные группировки, но и на международные такого же толка синдикаты. Более того, наши эксперты, просчитав кривую его «роста», полагают, что уже в ближайшее время этот человек станет негласным королем российского преступного мира. Или уже стал. Своего рода высшим криминальным авторитетом. В «Коза ностра» таких руководителей называют «капо ди тутти капи», это высший пост в иерархии мафии. У нас он просто будет признан высшим арбитром без всякого официального титула. Хотя одно звание у него будет — «верховный судья». Некоронованный король российской мафии, которая успешно закрепляется сегодня в Европе и в мире. И не только российской, — подумав, добавил генерал. — Мы уже два года пытаемся внедрить в его окружение нашего человека, — продолжал он. — Обычные оперативные действия не приносят результатов. Некоторую часть времени он проводит за рубежом, где нам крайне трудно работать и тем более — к нему подобраться. Мы же не можем наладить прослушивание в лучших отелях мира, где он обычно останавливается. А в Москве этот господин работает в своем офисе, который оборудован на уровне секретной лаборатории ЦРУ. Специальные генераторы шумов, исключающие возможность подслушивания, новейшее оборудование, которого нет даже у нас в министерстве. И прочее. Начальник его службы безопасности, к слову сказать, бывший генерал КГБ, один из руководителей шестнадцатого управления. Вот так-то!
Она помнила, чем занималось шестнадцатое управление — радиоперехват и электронная разведка. Там работали лучшие специалисты, собранные из ведущих научно-исследовательских институтов страны.
— Генерал Фомичев, возможно, вы его помните, — сообщил Игорь Николаевич. — Единственный способ как-то проконтролировать деятельность интересующего нас господина — попытаться внедрить в его окружение нашего человека. В его ближайшее окружение, самое ближайшее, — чуть повысил голос генерал, оттеняя ключевой момент.
— И вы решили, что таким человеком должна стать я? — напрямую спросила она.
— Не мы, а психологи. Наша служба наблюдения обратила внимание на его несколько необычное поведение с дамами. Ему не очень нравятся молодые девушки, можно даже сказать, что он их всячески избегает. Больше ему импонируют сильные, уверенные в себе женщины, простите, бальзаковского возраста — в районе сорока. Психологи считают, что тут сказывается его детство. В возрасте семи лет он лишился отца. Тот был довольно крупной фигурой в торговле, и его арестовали за хищение в особо крупных размерах. Девять лет мальчик рос без отца, только с матерью. Эта энергичная женщина сумела не только самостоятельно вырастить сына, но и повлиять на его характер. В дальнейшем ему всегда нравились женщины значительно старше его по возрасту. В первый раз он женился в двадцать четыре года. Жене было двадцать, и брак распался через полтора года. От этого брака у него осталась дочь. Второй раз он женился восемь лет назад. На этот раз на женщине, которая была старше на три года. Они женаты до сих пор.
— Ничего удивительного. Я где-то читала, что подобные браки самые крепкие в мире. Когда женщина чуть старше мужчины.
— Сейчас ему сорок два года, — продолжал генерал, — и он ищет себе личного секретаря. Прежняя ушла от него, не выдержав суровых режимов работы. Он мотался по всему миру, а она ненавидела самолеты. Попросту боялась летать. В общем, она уволилась. Ей было сорок четыре года. Кандидат филологических наук, бывший доцент МГУ. Вам интересно посмотреть на ее фотографию?
