Ознакомительная версия.
– И разделяет вашу сегодняшнюю точку зрения относительно азиатчины?
– Нет, здесь он, скорее, на вашей стороне. Даже иногда, когда мы спорим, называет меня «пятой колонной». Ну какая же я «колонна», да еще «пятая»? Наоборот, мне больно за то, что происходит сегодня с Россией. Такие как я не предатели, мы – инакомыслящие.
– Никто и не собирался причислять вас к предателям, боже упаси. На мой взгляд, вы просто… заблудшая.
– Я это определение в отношении себя слышу неоднократно.
– От вашего родителя?
– Нет, есть еще один человек. Правда, у него мысли еще более радикальные, чем у меня.
– Он тоже из элитариев?
Последовала пауза, которую Кондратьев расценил как нежелание его собеседницы отвечать на заданный вопрос. Вместо ответа женщина внезапно спросила:
– Вы сами в какой сфере трудитесь, если не секрет?
– В юридической, – весьма обтекаемо обозначил Кондратьев сферу своей служебной деятельности. – А вы?
– В оборонной.
– Пошли по стопам своего родителя, а его воззрения не разделили. Ну что ж, бывает, вечный конфликт отцов и детей.
– На самом деле конфликта нет, мы с папой весьма толерантно относимся к идеологическим воззрениям друг друга. Все-таки нас на этой земле осталось только двое, поэтому мы стараемся быть бережными. Кстати, мы с вами приехали, поверните, пожалуйста, налево и притормозите.
Кондратьев сделал так, как его просили: остановил автомобиль у тротуара, примерно в ста метрах от входа в огромное здание «Гособоронэкса», раскинувшего свои владения на нескольких гектарах столичной земли. Краем глаза он увидел, что его попутчица полезла в свою сумочку, явно пытаясь извлечь оттуда деньги, чтобы расплатиться за поездку. Кондратьев осторожно тронул женщину за локоть.
– Юлия Андреевна, давайте не будем завершать нашу интересную встречу банальным меркантильным аккордом.
– Давайте, – легко согласилась с этим предложением Жолташ. – Мне было очень приятно с вами познакомиться.
– Взаимно. Если вы не возражаете, то мы могли бы обменяться номерами наших мобильных телефонов.
– Возражаю. Вы наверняка захотите за мной ухаживать, а я предпочитаю либо своих ровесников, либо мужчин чуть постарше. Да и политические воззрения у нас с вами разные. Извините за правду и до свидания.
Легко выпорхнув из автомобиля, Жолташ кокетливо помахала на прощание рукой и упругой походкой направилась к проходной своего учреждения. Глядя на ее стройную фигуру, Кондратьев поймал себя на мысли, что ему жалко, что он не ровесник этой эффектной женщины. Впрочем, длилось это недолго. В следующее мгновение он уже вернулся мыслями к своей профессиональной деятельности и, трогая с места автомобиль, взялся анализировать в уме состоявшийся только что разговор. Правда, анализ был поверхностный, поскольку более скрупулезный его вариант он приберег на потом, рассчитывая сделать это в компании с Глебом Сергеевичем Жмыхом, который с нетерпением ждал его возвращения на Лубянке.
Их беседа состоялась в специальной аппаратной с просмотровым залом, где были созданы все условия не только для того, чтобы уединиться от служебной суеты, но и с помощью техники неоднократно просмотреть весь разговор Кондратьева и Жолташ на большом экране, поскольку хитроумные приспособления, вмонтированные накануне в автомобиль генерала ФСБ умелыми технарями, зафиксировали встречу во всех ее деталях.
– Что скажете, Глеб Сергеевич, о реакции Жолташ по поводу Америки? – дважды прокрутив эту часть разговора на экране, спросил коллегу Кондратьев. – Мне показалось, что она была достаточно честна.
– Мне тоже так показалось, но нет ли в этом подвоха?
– Думаете, лукавит? Тогда посмотрите на ее лицо в этот момент: на нем написано вполне искреннее раздражение. Вряд ли это игра. У меня создалось впечатление, что Жолташ – женщина честная, поэтому ее слова про нелюбовь к Америке я бы расценил как вполне искренние. Во всяком случае, никакой фальши в этой фразе я не услышал. Или вы полагаете, что она настолько хитра, что даже со случайным попутчиком стремится скрыть свою подлинную сущность?
– У меня работа такая – всех подозревать.
– У нас с вами одинаковая работа, Глеб Сергеевич.
– Согласен. Но вы заметили, как легко Жолташ отказалась от ваших денег в конце встречи?
– И что?
– А то, что деньги она явно любит. Из чего я делаю вывод, что любовь к ним могла быть у нее сильнее нелюбви к американцам.
– Лихо закрутили, – восхитился доводом своего собеседника Кондратьев. – Однако деньги любят почти все женщины. Как в том бородатом анекдоте: женщины – это такие зверьки, которые питаются деньгами. Видимо, Юлия Андреевна здесь не исключение.
Нажав на кнопку «пуск», Кондратьев вновь включил запись.
– Вы видите, какое у нее брезгливое выражение лица, когда она говорит про то, что мы азиаты? – спросил Жмых. – Эта женщина не любит страну, в которой живет, это же очевидно. Разве это не повод встать на путь измены? На Руси про таких обычно говорили: «Хороша красава, да душа трухлява».
– Тогда как объяснить ее слова о том, что ей больно за то, что происходит в России? И последующую реакцию на примененное к ней определение «пятая колонна»? Ведь явно оно ей не понравилось.
– Любой предатель ищет оправдание своим аморальным действиям. Это как алкоголик, который на все заверения окружающих, что он больной человек, продолжает утверждать, что он абсолютно здоров. Такие как Жолташ могут предавать свою страну, полагая, что тем самым они делают ей благо. Помните предателя Звонарева из ВНИИМаша? Считал СССР империей зла и хотел помочь Рейгану его демократизировать.
– Звонарев был отъявленный циник и мерзавец, а в Жолташ я этих качеств не вижу, хотя и общался с ней чуть больше получаса. Но интуиция, знаете ли.
– Ценю вашу интуицию, но я исхожу из фактов: через отдел Жолташ проходит информация, которая так интересует американцев, – о наших военных поставках в Сирию. И именно Жолташ была в Египте в те самые дни, когда мог быть завербован «крот».
– Напомню, что не она одна – в нашем списке таковых еще трое.
– И все – мужчины. А вы сами высказали версию, что женщина – идеальный объект для того, чтобы сделать ее «кротом»: мало кто заподозрит.
– Да, но это было до моей сегодняшней встречи с ней. После нее мое мнение на этот счет несколько изменилось.
– Вы считаете, что ее надо исключить из числа подозреваемых на основе получасовой беседы?
– Если бы я это предложил, меня надо было бы гнать отсюда поганой метлой. Я вполне допускаю, что Жолташ может «сливать» информацию американцам, но делает это… как бы это лучше сказать, неосознанно.
– То есть?
– Ею, например, могут манипулировать, использовать втемную.
– Кто?
– А вот этого, Глеб Сергеевич, я не знаю. Во всяком случае, пока. Впрочем, как и вы. Но нам с вами за то и платят деньги, чтобы мы в подобных ребусах находили разгадку. Вы помните, с чего начался наш разговор с Жолташ?
– С шоколада.
– Нет, это бытовая его часть, а я имею в виду идейную.
– С Радзинского?
– Правильно. С каким восторгом она говорит о нем и его идеях. Так может говорить только женщина, которая способна увлечься не столько мужчиной, сколько его идеями. А каким мужчинам отдает предпочтение Юлия Андреевна?
Жмых, не найдя ответа, пожал плечами.
– Тогда послушайте еще раз концовку нашего разговора – ту, где Жолташ отказала мне в номере своего мобильника.
И Кондратьев нажал на кнопку «включение». На экране вновь возник салон «Форда» и разговор двух пассажиров:
Кондратьев: «Если вы не возражаете, то мы могли бы обменяться номерами наших мобильных телефонов».
Жолташ: «Возражаю. Вы наверняка захотите за мной ухаживать, а я предпочитаю либо своих ровесников, либо мужчин чуть постарше. Да и политические воззрения у нас с вами разные. Извините за правду и до свидания».
– Ну, что скажете? – вопросительно взглянул на собеседника Кондратьев.
– Скажу, что вы как мужчина не произвели на нее должного впечатления, – не смог сдержать улыбки Жмых.
– Я думаю, вам бы она отказала не менее жестко, – парировал Кондратьев. – Но оставим в покое нас, стариков, а обратим внимание на ее слова про ровесников и мужчин чуть постарше. Не кажется ли вам, Глеб Сергеевич, что эта женщина далеко не одинока?
– Намекаете на ее возможный роман с кем-то?
– Не с кем-то, а с ровесником. Или мужчиной чуть старше ее. Вспомните ее слова о том, как некто называет ее заблудшей, а также ее нежелание говорить о нем более подробно. Единственное, что мы о нем знаем: он мыслит гораздо радикальнее нее.
– И этот мужчина может ею манипулировать или использовать втемную?
– Я всегда ценил вас за то, что в куче навоза вы способны отыскать жемчужину. Короче, займитесь ближайшим кругом знакомств Жолташ, ее мужским окружением. Если меня не подведет интуиция, то мы можем отыскать там нечто весьма интересное.
Ознакомительная версия.
