— Какой негодяй этот Никоро! Подумать только, что он вьется вокруг меня уже шесть месяцев! Именно он позволил мне снабжать пищей знатных заключенных. Если он думает, что это заставит меня изменить мнение... Сегодня вечером я увижу его и устрою ему встряску. И если этого будет недостаточно, у меня есть несколько друзей в правительстве.
— Осторожно, — боязливо сказал Кудерк...
Бриджит уже была на ногах. Ее груди заполонили камеру. Она обволокла Малко взглядом собственника:
— Надеюсь, что скоро увижу вас у себя, месье...
— Малко. Малко Линге.
— Для иностранца вы замечательно говорите по-французски.
Малко скромно потупил золотистые глаза. Они задели Бриджит за живое. Она удалилась, эффектно покачивая бедрами, чем заслужила у парий камеры Восемь целый град непристойностей на суахили. Бриджит, понимавшая это наречие, покраснела, польщенная.
Ее визит ободрил Малко. Наконец-то у него была союзница. Бриджит не успокоится, пока не вытащит его из тюрьмы, чтобы положить в свою постель. Что, впрочем, само по себе было неплохой идеей.
Других происшествий в этот день не произошло. Кудерк охотился на тараканов, а Малко читал старые журналы. К восьми часам прибыл мальчишка-рассыльный из «Ля Кремальер», сгибаясь под тяжестью гигантского подноса. Это был огромный тюрбо[10] со сладким картофелем, обильно посыпанный кайенским перцем, в сопровождении бутылки «Моэт-э-Шандон». Под одной из салфеток лежала карточка, надписанная крупным наклонным почерком: "Скоро мы отпразднуем ваше освобождение ".
В этот вечер Малко заснул безмятежным сном.
Когда комиссар Никоро появился в «Ля Кремальер» на обеде, он с трудом скрывал свое ликование.
Прежде всего, Бриджит действительно пришла к нему в кабинет. Само собой, она осталась стоять. Но, когда он провожал ее до двери, то провел рукой по ее обтянутым шелком бедрам, и она ничего не сказала. Никоро испытал такое острое наслаждение, какое было сравнимо лишь с первой кражей, совершенной в бытность его мальчиком-рассыльным. Все шло как нельзя лучше.
Если все сложится удачно, он сможет заработать много денег, сделать одолжение Ари-убийце и переспать с Бриджит.
Все проходило почти так, как он предполагал. Как только он закончил обед, к нему за стол присела Бриджит, шурша шелком, как кошка.
Она начала говорить: о Малко и о Кудерке. Никоро слушал с понимающим великодушным видом. Когда она закончила, он отечески положил свою ладонь на ее руку. С невинным видом он слегка касался кончиками пальцев соска ее груди под шелковой блузкой, Бриджит даже не пошевелилась, взывая в безмолвной молитве к святому Игнатию, чтобы ее не вырвало.
Что до Никоро, то невыразимая радость, которую он испытывал, окрылила его как архангела.
— Люди, к которым вы проявляете сострадание, совершили очень серьезное преступление, — объяснил он. — Однако, исключительно, чтобы доставить вам удовольствие, я попытаюсь добиться смягчения их участи, возможно, их выпустят на свободу под честное слово...
— Ну вот, — страстно сказала Бриджит. — Они смогут пожить у меня. Я за них ручаюсь...
— На них нет точных свидетельских показаний... Но, тем не менее, в их машине обнаружен труп, да еще бриллианты.
— Вы так могущественны, комиссар...
Никоро испытывал живейшее удовольствие. Его пальцы оживились у ее груди. Бриджит оттолкнула их незаметным жестом и поднялась.
— Итак, я на вас рассчитываю?
— Да, да, — сказал Никоро. — Я изучу дело и дам положительное заключение.
Вопреки своей привычке, он оставил щедрые чаевые и вышел, насвистывая; его оттопыренные уши трепетали от радости. Во всяком случае, его клиенты созрели... Но так было удобнее: дать поверить Бриджит, что именно она спасла их. Скажем...на время.
Малко не успел добриться, как Бобо открыл дверь камеры, впуская высокого негра в сине-зеленом костюме. У него были более выраженные негроидные черты, плоский нос, но без приплюснутости, довольно тонкий рот, пушистая и коротко остриженная шевелюра. Он протянул Малко руку с крепкими суставами.
— Я Патрис Мобуту, ваш адвокат, назначенный министром юстиции.
— Не слишком-то они торопились, — сказал Малко.
Тот присел на кровать и положил свой портфель.
— Лишь благодаря стараниям комиссара Никоро, я смог быстро расследовать дело.
По-французски он говорил отточенными фразами, но медленно, подчеркивая их манерными жестами.
— Ваше дело очень серьезно, очень серьезно.
Малко начал терять самообладание.
— Послушайте, вы же прекрасно знаете, что я не убивал этого беднягу. От этого сильно несет провокацией. Я требую немедленно выпустить меня на свободу.
Патрис Мобуту вынул кипу бумаг из своей папки и пробежал их.
— Из материалов следствия вытекает, что служба безопасности еще не располагает никакими свидетельскими показаниями, прямо уличающими вас. За исключением того, что в вашем багажнике обнаружили труп, а также бриллианты... Кроме того, жертвой был человек, с которым вы имели незаконные деловые отношения. Это очевидные факты против вас.
— Смешно. Когда кого-нибудь убивают, то не возят его в своей машине.
— Если только вы не планировали бросить тело в джунглях. Если бы его обнаружили в Бужумбуре, это повлекло бы немедленное начало следствия...
— Я повторяю вам, что все это смешно.
Патрис Мобуту вздохнул:
— Если бы вы еще были лицом, известным с хорошей стороны... если бы вы могли предоставить деловые рекомендации от фирмы, которая отвечает за вас... Каков род ваших занятий, месье Линге?
Ой, дело начинало принимать плохой оборот. Малко осторожно ответил:
— Я занимаюсь разными делами. В США и в Австрии.
— Что вы делаете в Бурунди?
Хороший вопрос.
— Послушайте, — сказал Малко, притворно расслабившись, — вы мой адвокат, и я могу сказать вам правду.
— Разумеется, — подбодрил его Патрис.
— Это правда, я приехал сюда в надежде купить бриллианты. Но я не убивал несчастного. Это дело мне пришили.
— У вас есть подозрения?
Малко заколебался, но это было так же опасно, как и молчать.
— Да. Некто Ари-убийца. Торговец бриллиантами. Он мог желать избавиться от меня таким способом.
Патрис Мобуту огорченно покачал головой.
— Я знаю, о ком вы хотите сказать. Но это уважаемый гражданин, и ваши обвинения не подкреплены никакими фактами. И вы сами признаете, что являетесь торговцем. Нет, я думаю, что нужно отказаться от этого пути. Я представлю ваше досье министру, и думаю, что единственное решение — это потребовать освобождения под залог. Но вы должны располагать значительной суммой, так как правонарушение серьезное.
— Сколько?
— Я не знаю. Мне еще не представлялся случай. Но как я слышал, несколько сотен тысяч франков.
Назвав сумму, адвокат скромно потупил глаза. Малко молча бесился. Итак, комиссар узнал о существовании вклада в банке и затеял всю эту провокацию, чтобы завладеть деньгами. Хорошая работа.
Если бы Малко прислушался к себе, то схватил бы адвоката за шкирку и бросил бы его в камеру. Но только в том случае, если бы он сам отказался от сделки. Никоро продолжал бы пускать пыль в глаза и приговорил бы его...
— В случае необходимости я могу располагать такой суммой, — спокойно сказал Малко. — Но я желаю, чтобы месье Кудерка освободили вместе со мной.
Мобуту закивал головой:
— Я полагаю, что это будет возможно. Я приду к вам завтра. Гм... в каком виде находятся ваши деньги? Как будто он не знал!
— На вкладе в банке Восточной Африки. Наличными.
Мобуту нахмурил брови.
— А, нужно бы поторопиться. Приближается конец месяца.
— И что же?
Адвокат, изобразив откровенно тоскливый вид, объяснил:
— Вы не заметили, что этот банк находится несколько на отшибе? Не проходит и месяца, чтобы не было нападения, и всегда в конце месяца. Кассиры являются соучастниками. Это бы задержало нас.
— Почему бы вам не заменить их?
— Их меняют, их меняют. Но бандиты входят в контакт с новенькими и угрожают перерезать глотку, если те не помогут им. Иногда они режут одного, в качестве примера...
Бабьи россказни. Но это могло быть и правдой. В диком мире, где они находились, все было возможным.
Мобуту сложил свои бумаги в портфель и поднялся.
— Пойду к министру...
— Но, — сказал Малко, — меня еще не допросил следователь или хотя бы ваш комиссар Никоро... Патрис Мобуту добавил от себя:
— Разумеется, вы можете обратиться к обычному судопроизводству, которое, возможно, приведет к вашему освобождению, но я вам этого не советую. Это может длиться несколько месяцев. Следователи перегружены...
— Идите к вашему министру, — смирившись, сказал Малко. — Но скажите ему, что даром я платить не буду. Услуга за услугу.
Мобуту откланялся и с достоинством удалился.
Кудерк сказал:
— Все это пахнет взяткой... бакшишем, если желаете.
