После революции 1917 г. Шебуев, до закрытия издания, работал в газете «Петроградский листок». Неуемная энергия не изменила ему и в советские годы: он редактировал периодические издания, выпустил несколько поэтических книг («Троица», «Гладиатор», «Первый крик» и др.), мемуары об издании «Пулемета», писал о детских рисунках («Детские глаза», 1922), составлял альманахи «безбожников» («Москва безбожная», 1930). О быте Шебуева в 1920-е гг. вспоминает Э. Миндлин:
«…Шебуев редактировал то один, то другой новый журнал. Из-здательство “Книгопечатник” пригласило Шебуева редактировать большой и довольно толстый еженедельник “Всемирная иллюстрация”. Этот журнал продержался дольше других. Редакция помещалась в Китай-городе в здании у белой Китайгородской стены, ныне не существующей. Но Шебуев предпочитал принимать авторов у себя дома и о редакционных делах разговаривал с ними за чашкой чая с лимоном.
“С цитроном”, как он говорил, неизменно и упрямо произнося вместо “лимон” — цитрон.
Квартиры Шебуева бывали всегда в самых неожиданных местах. Жил он с молоденькой женой и ребенком и в одной из бывших келий Новодевичьего монастыря и здесь же в келье принимал авторов, монтировал иллюстрации. Но, пожалуй, самым удивительным жилищем Шебуева была комната с окнами в Московский ботанический сад. Если авторы заставали Николая Георгиевича занятым срочным делом, он предлагал им, пока освободится, погулять в Ботаническом саду.
— А вы, батенька, лезьте в окно и походите себе по саду. У нас в Ботаническом саду хорошо. Не стесняйтесь, батенька, лезьте. Автор, пришедший не вовремя, лез через окно в Ботанический сад и гулял, дожидаясь Шебуева. А то, бывало, когда предстоял более или менее обстоятельный с автором разговор, Николай Георгиевич предлагал:
— Батенька, что нам с вами в четырех стенах сидеть? Поговорим на свежем воздухе. — И первым, несмотря на грузность и на стариковские свои годы, садился на подоконник, перебрасывал ноги и прыгал на дорожку Ботанического сада — благо жил в первом этаже старого дома.
К этому времени облик Шебуева изменился. Он уже не носил котелка песочного цвета — голову покрывал шелковой черной ермолкой, какие носят старые академики, а пиджачную пару и парижские галстуки сменил на длинную, почти до колен, толстовку какого-то пыльного серого цвета. Но золотое пенсне с длинным, по грудь, шнурком по-прежнему поблескивало и подрагивало на его маленьком тонком носу».
Н. Г. Шебуев умер в феврале 1937 г. и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
* * *
Роман «Дьяволица», безжалостно пародирующий штампы расплодившихся в конце XIX — начале ХХ вв. «уголовных романов», причем именно русских, часто беспомощных сочинений — был впервые опубликован в 1914 г. на страницах «Синего журнала». При всей язвительности своего «чрезвычайно уголовного романа» Ше-буев, профессиональный сатирик и юморист, хорошо понимал секрет хорошей пародии, для которой одной насмешки недостаточно — и потому дал читателям образчик вполне захватывающего и увлекательного «бульварного чтива».
В последних строках книги автор пообещал новый роман о «подвигах очаровательной авантюристки» Берты Берс, «по своей чрезвычайной уголовности» ничуть не уступающий «Дьяволице». Свое обещание Шебуев сдержал — но, очевидно, война внесла свои коррективы, и «Берта Берс» стала пародией на романы шпионские (и заодно «гипнотические»).
Оба романа вошли в изданное М. И. Семеновым в Петрограде в 1915 г. шеститомное собрание сочинений Шебуева. В двухтомнике, выпущенном издательством Salamandra P.V.V. ровно сто лет спустя, тексты публикуются по этому изданию с исправлением очевидных опечаток, а также ряда устаревших особенностей орфографии и пунктуации.
А. Шерман
