Выходит… надо разбудить Хмеля.
Агент от прикосновения Андрея Викторовича даже не дернулся, а только приоткрыл вопросительно один глаз.
— Вам стоит на это посмотреть, — спокойно предложил полковник, отхлебывая из кружки чай.
Хмель сел и взглянул на две фотографии. Опытный взгляд агента тут же обнаружил разницу.
— Ах ты, чёрт! — не сдержался он. — И что теперь с этим делать?
— Звонить Трефилову и выпрашивать допрос первого секретаря. А ещё узнать кто Шмелёву направил в Зареченск. Подполковник говорил, что перед назначением она заезжала в Москву.
— Куда в Москве она заезжала мы знаем, — задумчиво сказал Хмель. — На Главпочтамт. Она отбила телеграмму в Сургут, чтобы собрали её вещи и переслали в Заре… Вот, чёрт! Вот это мы проворонили! Тут масса мелких нестыковок, а мы не додумались их проверить.
— А что такое? — недоумевал Ткачёв.
— Её телеграмма в Сургут была сигналом. Надо срочно узнать, кто из Сургута отправлял её вещи. И понятно, что в Геленджике Шмелёву заменили. Значит, необходимо прошерстить всех, кто отдыхал в пансионате.
— Кстати, Шмелёв там тоже отдыхал, — улыбнулся Ткачёв.
Хмель нахмурился. В его логике что-то не стыковалось.
— Выходит Шмелёв не может быть Главарём банды? Но тогда кто?
Полковник пожал плечами.
— Версию со Шмелёвым выдвигали вы. И мне до этого момента она казалось стройной, но теперь выяснив, что Шмелёва и есть агент иностранной разведки, версия мне не кажется рабочей. Хотя…
Андрей Викторович не стал говорить Хмелю, что попросил местных чекистов «пробить» замначальника ГУВД.
— А что с таксистами? — поинтересовался Хмель.
— Похоже, что тянем пустышку. Очень трудно вычислить из двадцати человек того, кто нам нужен. Остается только одна зацепка к нему — купленный после Нового года автомобиль. Но ГАИшники не торопятся давать нам сведения. Нет распоряжения прокурора. С городским прокурором вообще сложно, он даже порвал мой рапорт об объединении всех дел по убийству в одно.
— Прокурор тут, да, — согласился Хмель, — тот ещё фрукт. Но у Трефилова нет связей в прокуратуре СССР. Не наработал ещё.
— Так что делать будем? — вяло поинтересовался Ткачёв.
— Звоните Трефилову. Докладывайте. А потом уже будем решать.
Полковник вздохнул и пошёл к телефону, но Хмель его остановил:
— Минуту…
Агент подсоединил к телефонному проводу небольшой прибор с клавишей.
— Это шифратор, — пояснил он. — Мало ли, кто этот телефон слушает.
Ткачёв набрал номер. Этот номер генерал назвал ему при прощании, объяснив, что по нему его соединят с Ткачёвым в любое время. И передал код — сто двадцать семь.
В трубке что-то защелкало, потом раздались гудки.
— Слушаю, — прохрипело в трубке после гудков. — Назовите код.
Полковник назвал.
— Соединяю, — снова раздались гудки и закончились. Потом, слегка искаженный шумами, прорвался голос генерала: — Слушаю, Трефилов.
— Товарищ генерал, это Ткачёв из Зареченска…
— Докладывайте, полковник.
Андрей Викторович унял легкую дрожь, поражаясь насколько безэмоционален голос Трефилова.
— Мной установлен приблизительный состав банды, совершавшей нападения на инкассаторов. Предположительно выявлены все её участники, кроме Главаря. Но сегодня утром один из предполагаемых участников под обозначением Информатор был убит выстрелом из пистолета. В ходе проверки выяснилось, что Информатор не то лицо, которое числиться по документам…
— Подробнее, полковник, — тут же попросил генерал.
— Убитая Шмелёва Елена Петровна работала заместителем управляющего отделением Госбанка в Зареченске. Я предполагаю, что она наводила банду на инкассаторов. Проверяя её историю, обнаружено несоответствие её личности с подлинными документами. Под документами Шмелёвой скрывалась другая женщина, личность которой неизвестна. По достоверной информации она имела тесный контакт с первым секретарем горкома партии Зареченска, а её мужем был заместитель начальника ГУВД. Опрос подполковника Шмелёва ничего не дал, но он подтвердил устно, что его жена три месяца до убийства не вылезала из койки первого секретаря, и получала от него различные подарки. Расследование сильно тормозит нежелание местных властей и прокуратуры сотрудничать со следствием. Мой допуск не позволяет опросить сотрудников отделения Госбанка, первого секретаря и я не могу добиться возможности провести осмотр места работы и места жительства Шмелёвой.
Генерал молчал, в трубке скрипели помехи.
— Вы вышли на связь с моим агентом? — неожиданно спросил Трефилов.
— Да, агент вышел на меня в первый же день.
— Пусть он срочно установит личность убитой. Если она связана с иностранными спецслужбами, то вы тут же получите все разрешения. Как долго вы ещё планируете вычислять всех фигурантов банды?
— Поток информации огромен, товарищ генерал. Я начинал розыск практически с нуля и физически в одиночку не успеваю отработать все версии. Мной была выбрана одна, и судя по убийствам — она верна. Похоже, Главарь банды начал зачистку.
— Хорошо, — уже бодро сказал Трефилов. — Я посоветуюсь с руководством, а вы ускорьте розыск по мере возможности. Юрий Владимирович уже лично интересовался делами по Зареченску. Звоните мне завтра вечером и доложите о результатах. После будем решать, что делать…
В трубке послышался щелчок прерывания связи. Ткачёв положил трубку и повернулся к Хмелю:
— Вам приказано срочно установить личность Шмелёвой.
— И так понятно, — поморщился агент и стал собираться, пробурчав. — Опять всю ночь не спать…
И уже выходя из дома, повернулся к Ткачёву.
— Утром дождитесь меня. И аппарат от телефона отсоедините…
Полковник закрыл дверь в комнату, подбросил в печку пару поленьев. Он не сомневался, что Хмель добудет доказательства, и надо было сформировать круг вопросов, которые задавать как сотрудникам отделения банка, так и первому секретарю Горкома.
Ткачёв сел в кресло у окна и вместо того, чтобы заниматься составлением вопросов, стал думать о том, кто может подойти на роль Главаря. Все прошедшие события показали, что Главарь опережает его на шаг. Значит, у него есть доступ к информации о том, в каком направлении ведётся розыск. Это очевидно. Стоило Ткачёву прийти к уголовникам — сразу убрали Цыгана. Стоило Румянцеву засветиться в банке — убрали Шмелёву. То что скоро появится труп Шофёра вне всякого сомнения. А потом? На что рассчитывает Главарь?
Он сейчас без связи, без денег и доступ к информации ограничен. Ещё и КГБ активно включается в розыск, вытаскивая детали операции внедрения. И уходить нельзя, и оставаться опасно. Нельзя уходить по двум причинам. Первая — не выполнено задание, если оно связано с разработками на радиотехническом заводе. Вторая — не смотря на кажущуюся свободу в передвижениях, всё отслеживается довольно чётко, а если Главарь «на виду», то сразу его исчезновение вызовет подозрение. И, соответственно, розыск. А с невыполненной задачей его «кураторы» не будут особо торопиться с эвакуацией. Не для этого Главарь сюда заслан.
Так что он сделает после зачистки Шофёра? Ведь Ткачёв все равно отыщет Исполнителей. Потом будет и их зачищать? Но тогда при распоряжении силовым способом убрать инженеров-радиотехников, Главарь должен будет это сделать в одиночку и явно засветится. В какой-нибудь мелочи, но засветится!
Ткачёв вскочил с кресла. Решение мелькало прямо совсем рядом, и он никак не мог ухватиться за него. Да! Надо найти способ, которым получает Главарь от «кураторов» информацию. А как это может быть? Явно не с помощью рации, это смешно. Телефон, телеграф или лично. Но кто будет в этот Зареченск мотаться? Только тот, кто знает Главаря лично.
Ткачёв сел за стол, взял лист бумаги и начертил сверху большой круг. Вписал в него — первый секретарь. Под этим кругом нарисовал три круга поменьше и вписал в них — Гладышев, прокурор, Гриша. Под ними начертил ещё меньше круги и обозначил — Шмелёв, потом подумал и вписал — Поплутин, Румянцев. Больше никого он не знал, а собственно никого больше и не было. Предположить что ещё кто-то из постовой службы, участковых и ГАИшников может претендовать на роль Главаря, Ткачёв не мог. Шмелёв стоял над патрульными и участковыми, а начальника Зареченского ГАИ полковник даже и не видел. Чисто гипотетически любой патрульный или участковый мог быть Главарём — они особо не на виду целый день, но как тогда им быть в курсе того, что происходит в розыске? Не будут же они каждые полчаса являться в дежурку управления и спрашивать — а что там делает Поплутин с операми? И куда они направились?
