Когда она пыталась пожаловаться главарю на гнусное обращение, тот рассмеялся и сказал, что не заметил на ее теле следов пыток, а кроме того, она сама спровоцировала Блея, так что пусть она будет довольна, что еще жива — в качестве заложницы, а ее освобождение зависит только от сговорчивости Делькруа.
Бесконечно долгие часы тянулись в вилле на берегу моря. Вне себя от тревоги за собственную судьбу, Жинетт волновалась и за инженера. Она не понимала, о чем говорит главарь мучителей. Если тот получил уже документы, зачем ему «сговорчивость» Делькруа?
Чтобы использовать его по-другому?
Но чтобы нажать на него, им было необходимо сообщить, что удерживают ее в качестве разменной монеты. Значит, он в курсе случившегося и, вне всяких сомнений, делает все возможное, чтобы вызволить ее отсюда.
Переходя от самого черного пессимизма к радужным надеждам на то, что полиция или FX-18 спасут ее, Жинетт ворочалась в постели, не сомкнув глаз. Не в силах больше терпеть невыносимое ожидание, она назначила себе срок. Если через три дня она все еще будет здесь, то покончит с собой. Каким угодно способом.
Коплан проснулся около восьми часов. Ханна спала рядом как убитая. Стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить ее, он стал вспоминать события ночи. Он вспомнил, что Вейн обещал зайти утром.
Взбудораженный, он осторожно встал с кровати, надел халат и прошел в ванную.
Стоя перед зеркалом, он быстро умылся, обдумывая, что скажет инспектору.
Каким образом Вейн сумел так вовремя появиться в бунгало? Вел наблюдение за домом, когда туда пришел Франсис, или же проследил за ним от его квартиры, когда он вышел в поздний час?
Первая гипотеза казалась более убедительной, потому что по дороге Коплан — в силу привычки — несколько раз проверял наличие «хвоста», но ничего не заметил. Но можно ли быть в этом уверенным?
Он взял свой «ГП», временно спрятанный в коробке от обуви, и сунул его под матрас в спальне Ханны, тщательно стерев свои отпечатки. В случае обыска ему нечего бояться.
Вернувшись к себе, Франсис побрился и стал одеваться. Смутная тревога не давала ему покоя. Его ничто так не раздражало, как цепь загадок, которые он не мог решить.
Одевшись, Коплан убедился, что Ханна все еще спит. Настольные часы показывали девять часов десять минут. Он прошел в гостиную, снял трубку телефона и позвонил в «Гоулер Стал».
Его сразу соединили с Дейлом Кемпси.
— Сожалею, но сегодня я не могу прийти на работу. Я заболел, — сказал он хмуро, почти не притворяясь.
— Как? — удивился его начальник. — Вы тоже можете заболеть? Что с вами?
— Точно не знаю. Высокая температура и ломота во всем теле.
— Скорее всего, грипп... Вы вызвали врача?
— Пока нет. Я принял аспирин.
— Все-таки вызовите врача, — посоветовал Кемпси. — Отдыхайте и перезвоните, когда узнаете диагноз.
— Я так и собирался поступить. Надеюсь, я проваляюсь недолго.
— Я тоже на это надеюсь. До скорого, Делькруа. После разговора Франсис начал раздумывать, что бы ему выпить: чашку черного кофе или виски. Наконец, решившись на оба напитка, налил себе стакан скотча, унес его на кухню и поставил греться воду.
Задумавшись, он стоял перед плитой и пытался придумать надежную историю, позволившую ему не попасться на лжи. Он выкурил сигарету и залил кофе кипятком.
Едва он поднес чашку к губам, зазвонил дверной звонок.
Коплан открыл дверь, проводил инспектора Вейна в гостиную и сказал:
— Сейчас буду готов. Я собирался пить кофе. Хотите чашечку?
Вейн жестом отказался и остался стоять.
— Вам придется пойти со мной, — предупредил он. — Допивайте кофе. Мы должны выйти через две минуты.
Франсис не моргнул глазом. Он ушел на кухню и скоро вернулся.
— Я в вашем распоряжении, — заявил он.
— Прекрасно. Следуйте за мной. Оба вышли на улицу.
Вейн указал на серый «ягуар» на другой стороне проспекта. Должно быть, он провел бессонную ночь: его небритое лицо осунулось от усталости.
Когда они сели в машину, Коплан спросил:
— Вы так и не ложились, инспектор?
— Нет, — со вздохом признался Вейн.
Он подавил зевок и в свою очередь поинтересовался:
— А вам удалось отдохнуть после этих волнений?
— Да, я проспал часа четыре.
Вейн повернул ключ зажигания, и «ягуар» стрелой сорвался с места.
Когда машина влилась в поток движения, Коплан заговорил:
— Я до сих пор не могу опомниться... Каким чудом вы оказались в доме американки именно в тот момент, когда ситуация стала критической?
— В полицейской работе, мистер Делькруа, чудес не бывает. Человек, охранявший вас вчера вечером, позвонил и сообщил, что вы и ваша подруга находитесь в ресторане «Блю Стар». Охрана могла ограничиться этим, но дело в том, что я работаю добросовестно. Поэтому я сменил агента сам. Однако я чуть было не отправился домой после вашего возвращения на Куринга-роуд... Я уже собирался уходить, но заметил, что вы выходите, и, думаю, поступил правильно, решив подождать еще несколько минут...
Поистине, англичане справедливо заслужили репутацию педантов. Кроме того, они умеют «пасти» объект, не попадаясь ему на глаза.
— Что же привело вас к Энн Лекстер, мистер Делькруа?
Когда Вейн задал этот вопрос, которого уже касался ночью, тон его был вежливым.
Чтобы не запутаться, Коплан начал:
— Все началось с моего разговора с инспектором Чепсом, когда он расспрашивал меня о библиотекарше из культурного центра. От него я и узнал, что она исчезла. Вчера вечером мне позвонил один тип и угрожающим тоном потребовал явиться по указанному им адресу, чтобы обсудить дело похищения Жинетт Мишель. Я пошел туда и...
— Версия Клюга отличается от вашей, мистер Делькруа, — невозмутимо перебил Вейн. — Этой ночью я допрашивал его.
— Да? Было бы любопытно узнать, что он вам рассказал. И вы верите словам этого проходимца? Уверяю вас, все произошло именно так, как я вам говорю.
Вейн с непроницаемым лицом вел машину, глядя прямо вперед.
— Клюг утверждает, — сказал он, — что накануне вы уже приходили к Энн Лекстер и тогда он впервые вас увидел.
— Инспектор, кто больше вас может быть уверен, что в тот день я не покидал своей квартиры? — спросил Франсис голосом кристально честного человека.
— Совершенно верно, — ответил Вейн. — Вспомните... Но дело в том, что я точно знаю, что в тот вечер вы выходили из дома, хотя куда вы ходили, мне неизвестно.
Коплан опешил на долю секунды, но без признаков колебания заявил:
— Или врет Клюг, или говорите неправду вы, инспектор, чтобы узнать истину... Он вам сказал, почему приказал похитить Жинетт Мишель?
Вейн утвердительно кивнул.
— Я вам объясню, почему он врет, — продолжал Коплан. — В свое время он был знаком с моим предшественником, Маркусом Фоллсом. Вы ему напомнили об этом в моем присутствии. Может быть, он вообразил, что я, как и Фоллс, занимаюсь шпионажем? Все сходится именно к тому, так как, похитив мою соотечественницу, он рассчитывал оказывать на меня давление. Я ему ясно сказал, что он ошибся в своих расчетах, он не хотел отступать, и тут-то дела испортились. Если теперь он вдруг вспомнил, что у нас была еще одна встреча, то это значит, что он просто хочет спутать вам карты.
Вейн не ответил. «Ягуар» выехал за зеленый пояс города и свернул на шоссе. Несмотря на внутреннюю тревогу, Коплан отметил этот маршрут.
— Куда вы меня везете? — обеспокоенно спросил он. Вейн проигнорировал вопрос и сказал:
— Клюг не так уж ошибся на ваш счет, мистер Делькруа, что бы вы ни говорили.
Его слова четко прозвучали сквозь урчание мотора. Коплан моргнул.
— На что вы намекаете? — спросил он совершенно твердым голосом.
— Я не намекаю, — сказал Вейн, — я точно знаю, что вы агент иностранной разведки.
У Франсиса пересохло в горле, однако он осведомился:
— На каком основании вы выдвигаете подобное обвинение, инспектор? Надеюсь, вы заявили это не подумав.
— Наоборот, мистер Делькруа. В числе прочего мне известно, что вы передали микрофильм с секретной информацией некоему Джефферсону Райсу.
Коплану приходилось жестко контролировать себя, чтобы не выдать тревогу. Он саркастически ответил:
— Сенсационное открытие. Вы можете это доказать? Лента дороги, проложенной по пустынной местности, уходила к горизонту. Вейн убрал ногу с газа, и машина сбавила скорость. Съехав на обочину, он остановил ее и поставил на ручной тормоз. Сидящих в «ягуаре» окутал зной.
Вейн повернулся к своему пассажиру.
— Неплохо, — сказал он. — Вы защищаетесь с умом и феноменальной наглостью. На вас можно положиться. А теперь, Делькруа, давайте поговорим серьезно: я могу доказать, что вы передали микрофильм Джефферсону Райсу, по той простой причине, что он работал на меня.
В первый момент Коплан не сообразил, как понимать невероятное признание Вейна. Тот насмешливо следил за его реакцией, но, увидев каменное лицо, счел нужным просветить своего собеседника:
