— Согласна, — говорю я, сжимая зубы. — Только побыстрее. Я очень устала и хочу спать.
— Конечно, мадам. Заполните карточку.
Она протягивает мне бланк для регистрации. Только этого не хватало.
Но я вспоминаю про свою бабушку. Ничего страшного. Я заполню формуляр на фамилию Марпл. Пусть потом ищут, куда делась эта англичанка. Цирил тоже меня не найдет, хотя теперь я ни в чем не уверена.
Я протягиваю заполненный листок девушке вместе с деньгами. Она читает и согласно кивает, затем вводит данные в компьютер. Наверное, эта милая девушка думает, что я — сумасбродная англичанка. Примчалась пешком во втором часу ночи и снимает один из самых дорогих номеров с видом на море. Да еще и платит наличными. Почему сумасбродная? Но ведь сутки уже прошли. Выходит, что я плачу такие деньги, чтобы остаться в отеле всего до двенадцати дня. И тут девушка, улыбаясь, говорит мне:
— Наш расчетный час — одиннадцать утра.
— Пусть будет одиннадцать, — соглашаюсь я.
Теперь она решит, что я не просто сумасбродная англичанка, а шизофреничка, если соглашаюсь на любые условия. Нужно, конечно, позвонить в «Сплендид» и предупредить портье, что я оплачу такси, как только вернусь в Ниццу. Но это лучше сделать завтра и в другом месте. У меня есть мобильный телефон, однако я оставила его в Москве. Решила, видите ли, отдохнуть от всех проблем. К тому же звонки по такому телефону из Франции очень дороги. Ну почему я такая чокнутая? Решила сэкономить копейки, а потратила здесь уже несколько тысяч долларов.
Я получаю ключ, беру свою сумку и иду к лифту. Здесь кабины попросторнее.
И вообще обстановка шикарная. Мой номер находится рядом с лифтом. Я открываю ключом дверь и вхожу в номер. Обидно платить такие деньги, когда есть номер в Ницце. Подлец Цирил! Я подам на него в суд и приложу чек из «Карлтона».
Вхожу в комнату и включаю свет. Честное слово, в любое другое время у меня бы сердце забилось от радости. Просторный номер с изумительным видом на море. Что еще нужно для счастья? Он в тысячу раз лучше моего номера в Ницце. Но я все равно расстроена. Сколько денег я выбросила на ветер! С таким трудом их зарабатываю и так глупо трачу. Нужно было хотя бы поторговаться. Какие глупости лезут в голову. Кто же торгуется в отелях такого класса? Меня бы просто выгнали. К тому же я была безумно рада, когда узнала, что меня готовы принять.
Очень хочется выйти на балкон и посмотреть на ночную панораму. Но я знаю, что не выйду. Цирил и его мрачный напарник могут увидеть меня с улицы. И еще: нужно предупредить девушек, чтобы они никому не говорили, что я здесь. Я поднимаю трубку и вызываю портье.
— Извините, что я беспокою, — говорю я девушке-портье. — Я была с другом, но он меня бросил. Поэтому я не хочу с ним разговаривать. Если вас будут спрашивать обо мне, пожалуйста, никому ничего не говорите. Я хотела бы отдохнуть хотя бы одну ночь.
В отелях такого класса к подобным просьбам относятся с пониманием.
Когда клиент платит такие деньги, он вправе рассчитывать на то, что все его просьбы будут выполнены.
— Не беспокойтесь, — говорит мне девушка. — Мы вообще не даем справок о наших гостях. Ни одному человеку. Можете спать спокойно. Приятных вам снов.
Поблагодарив, я кладу трубку, немного успокоившись. Если она сказала правду, то до утра Цирил меня не найдет. А завтра утром я вызову такси и поеду в госпиталь. Пусть Алессандро узнает, кто есть кто! Пусть узнает, что его предал собственный слуга. Или матрос. Я не знаю, кем там числится этот Джеф. Может, он его водитель или лакей, но все равно сукин сын.
Раздеваюсь и медленно иду в ванную комнату. Включаю свет.
Равнодушно отмечаю, что здесь очень красиво. Нужно жить в таких отелях, огорченно думаю я. И механически считаю. Семь дней по две тысячи франков. Нет, даже восемь, ведь у меня восемь ночей в «Сплендиде». Итого: шестнадцать тысяч франков. Больше двух тысяч долларов за неделю отдыха. Это нам не подходит.
Такой отдых могут позволить себе только друзья Алессандро из семейства Ротшильдов.
Все равно обидно. Нужно быть хотя бы Розенталем, чтобы отдыхать в таком отеле. Интересно, что сам Марк Борисович никогда не был на Лазурном берегу. Его сюда и не тянет. Единственные люди, кого деньги не портят, — это евреи-адвокаты. Розенталь остался таким, каким был и пять лет назад, и десять, и тридцать. Хотя я точно знаю, что он много зарабатывает. Что его участие в защите стоит дорого. Но Розенталь никогда не потратит деньги просто так. Даже если у него будет несколько миллионов долларов. Он лично проверяет все счета, подсчитывает каждый рубль при выдаче зарплаты, проверяет нашего бухгалтера.
Наверное, это правильно. Ведь он деньги не ворует, а зарабатывает. А это принципиальная разница. Я вообще не знаю людей, которых могут испортить деньги, заработанные трудом. Начиная с самого богатого человека в мире Билла Гейтса, который, создав «Майкрософт», заработал миллиарды, и кончая нашим Марком Борисовичем Розенталем. Заработанные деньги всегда ценятся больше. И люди, сумевшие их заработать, вызывают уважение.
Я не говорю о наших доморощенных олигархах. С ними все ясно. Это даже не воры, а просто халявщики. Когда распадалось государство, каждый из них отхватил какую-то часть государственной собственности. Один — цветные металлы, другой — государственный завод, третий — нефтяные скважины, четвертый — газ. Но у них не хватило мозгов, чтобы украсть все тихо. Они просто публично присвоили себе государственную собственность. Поэтому я не уважаю наших олигархов, но ценю Марка Борисовича. Он не только профессиональный юрист, но и умный, все понимающий человек. Жаль, что сейчас его нет рядом со мной. Он бы дал мне дельный совет. Но если его нет рядом, значит, я должна раскинуть собственными мозгами. Начну с того, что пробьюсь, наконец, к Алессандро и все ему расскажу.
Когда он обо всем узнает, все устроится.
Я пошла принимать душ. С удовольствием начала открывать шампуни и бальзамы, стоящие на полочке в ванной. Нет, все-таки даже в моей ситуации можно получать удовольствие. И пусть Цирил провалится ко всем чертям. Я слегка застонала от удовольствия, а потом немного поплакала. Не говорите, что в своих действиях я непоследовательна. Я это и сама знаю.
Ночью я спала плохо, все время просыпалась. Мне казалось, что Цирил влезает на мой балкон. Или открывает замок и незаметно входит, чтобы меня задушить. Под утро я совсем не могла спать, так меня замучили кошмары. Но никто в моем номере не появился. И я поняла, что страх — это наш собственный кошмар, когда мы ждем чего-то ирреального и сами боимся себе в этом признаться. Я поднялась, умылась и заказала себе завтрак в номер. Было вкусно и красиво. Я плотно поела. Обидно платить такие деньги за номер и не завтракать. Выпила весь кофе, что был в кофейнике. После чего еще раз приняла душ, переоделась и попросила портье вызвать мне такси.
Часы показывали восемь утра, когда я покинула гостеприимный «Карлтон». Как бы то ни было, мне здесь было хорошо, и я решила, что по возможности всегда буду останавливаться в отелях сети «Интерконтиненталь». Если честно, то я немного врала сама себе. Ну откуда у меня такие деньги, чтобы жить в подобных отелях? Скорее, у меня будут деньги для той обшарпанной гостиницы, куда вчера ночью привез меня таксист.
Сев в машину, я огляделась по сторонам. Опять никого. Но я уже была научена горьким опытом. Водителем был пожилой араб, лет под шестьдесят.
— Сделайте круг вокруг отеля, — попросила я его.
Он удивленно взглянул на меня, но круг сделал. «Хвоста» не было.
Теперь можно направиться в больницу. Я назвала адрес, добавив, что еду в больницу. Водитель кивнул, обнаружив улыбке все свои зубы. Зубы у него были не очень хорошие, зато свои. Я не могу похвастаться, что никогда не хожу к зубному врачу. Наверное, каждый человек время от времени посещает стоматолога. У меня нормальные зубы, но несколько пломб я уже поставила. Обидно, конечно, что в моем возрасте у меня не такие зубы, как у этого таксиста-араба.
Во время поездки я дважды просила его отклониться от маршрута, чтобы проверить, нет ли преследования. Но Цирила и его напарника нигде не было.
Кажется, я их провела. Пусть теперь мучаются и ищут меня по всем отелям городка. На самом деле в знаменитых Каннах только две длинные улицы. Набережная Круазетт и улица Антиба. И еще несколько мелких, перпендикулярных улочек.
Больше ничего нет. Абсолютно ничего. На побережье находится знаменитый Дворец фестивалей и казино. Недалеко расположен отель «Мажестик». Дальше идут «Хилтон», «Карлтон» и «Мартинез». Есть еще десяток отелей высокого класса и десяток дешевых. Вот и все. Больше в Каннах ничего нет. Но весь мир стремится попасть сюда в мае, чтобы увидеть открытие фестиваля, посмотреть, как звезды кино поднимаются по лестнице, покрытой красным ковром. И, конечно, почувствовать атмосферу этого праздника. Я ехала и думала, что Канны меня разочаровали. Забыла сказать, что на улице Антиба находится большинство бутиков города, которым не нашлось места на побережье.
