— А что мы знаем про гроссмейстера Ботвинника?
— Гений шахмат.
— Так уж и гений.
— Лучший шахматист СССР, во всяком случае. Математик. Родился в Куоккале. Его родители участвовали в революционной борьбе. Отец — большевик с начала века. Сам шахматист — советский патриот, сталинец. Главный претендент на матч с Алехиным за звание чемпиона мира. Вот мы бы утерли нос всему миру, если бы появился советский чемпион!
— А где у нас находится Ноттингем? По какую сторону Урал-реки?
— В Великобритании. Говорят, турнир могут отменить из-за войны.
— То-то огорчится милейший Михал Моисеевич. Кстати, он женат?
— На балерине по имени Гаянэ.
— Гаянэ Ботвинник? Однако. И он не замазался в троцкизме?
— Да вроде нет.
— Значит, он скромно собирается в Ноттингем, как честный и простой советский человек? И будет там защищать честь советской шахматной школы. Чтобы весь мир знал: советский образ жизни — это не только сила духа и совершенство молодых тел, но и высокий интеллект. Так, что ли?
— Точно!
— Это еще надо разобраться, точно или понарошку. Сегодня же нагряну к гроссмейстеру.
— У него трудный характер. Честолюбивый, колючий. Может и не принять.
— Примет. У меня тоже трудный характер.
Сперва Пронин хотел отдать предпочтение даме, но, выйдя на свет божий, решил первый визит посвятить шахматисту. К таким привередливым гениям лучше ходить до обеда. Ботвинник остановился в гостинице «Центральная». Снова «Центральная»! В такие совпадения верить нельзя. Контрразведчик не имеет права верить в такие совпадения! Важно, чтобы шахматист до полудня никуда не ушел! Из холла Пронин позвонил Ботвиннику в номер. Пять гудков, десять — долго никто не подходил к телефону.
— Я слушаю!
— Товарищ Ботвинник? Михал Моисеич? Моя фамилия Пронин. Майор Пронин.
— Слушаю вас, — шахматист насторожился.
— Могу я вас сейчас увидеть? Дело у меня срочное. Михал Моисеич, прошу вас, спускайтесь в ресторан. Я буду вас ждать.
— Нет. Уж лучше пожалуйте ко мне. В ресторации сейчас людно, а у меня дела. Не могу отвлекаться от работы. Лучше уж в номере…
В номере Пронин застал Ботвинника при полном параде: в темном костюме, с галстуком. Он принялся рассматривать Пронина, глядя ему прямо в глаза.
— Давненько слежу за вашими успехами в искусстве шахмат. Ведь шахматы, на мой взгляд, это не спорт, а именно искусство. Как и математика.
— Польщен. Прошу разделить со мной рабочий полдник, — улыбнулся немного оттаявший шахматист.
Полдник оказался немудреным — чай с баранками. Правда, чай для чемпиона заварили отменно крепкий. И баранки тоже были свежие, ароматные.
— Буду с вами откровенен. — Ботвинник посмотрел на него с недоверием. — Мы проверяем портного Левицкого. Вы шьете у него костюм. Расскажите о своих впечатлениях от этого портного.
— От Левицкого? Мне его рекомендовал товарищ Ворошилов. — Ботвинника явно удивил этот вопрос; Он снял знаменитые круглые очки и принялся протирать их специальным платком из верхнего пиджачного кармана. — Работает справно, аккуратно. Болтлив? Пожалуй. Но это профессиональная болезнь портных-частников. Он же кустарь, он не в коллективе работает. Коллектив бы его, пожалуй, перевоспитал. Вот если бы создать такие централизованные ателье и прикрыть частников… Я был бы только «за». А то, знаете ли, какой-то нэпманский дух у этих портных. Правильно писал Маяковский: «Скорее головы канарейкам сверните, чтоб коммунизм канарейками не был побит!» Вы знаете, я родился в зажиточной семье. У нас была вместительная квартира в столице. Ко мне ходили лучшие врачи, я мог получить сносное образование. А крестьянину нужно было целый месяц работать, чтобы получить от невежественного медика всего один рецепт! Вообразите, только рецепт! А мы имели все. И все-таки мой отец пошел в революцию. И мама была марксисткой. Этим идеалам верен и я. Потому что мещанское благополучие — ничто перед великой идеей торжества человека, человеческого разума. Только социализм дает возможность…
Ботвинник говорил долго и толково. Перебить его Пронин не смел. Ботвинник изрекал мысли, как опытный профессор, не меняя интонации. Казалось, он мыслит у вас на глазах! Пронин залюбовался этим вдохновенным интеллектуалом. Но все-таки изловчился ввернуть вопрос:
— А где вы встречали Новый год?
— Признаться, я прервал командировку и на сутки вернулся в Ленинград. К жене, — смущенно улыбнулся Ботвинник.
Что ж, это легко проверить. Если гроссмейстер говорит правду — из списка подозреваемых его можно исключать. Пускай защищает честь советских шахмат в логове империализма. Он еще станет чемпионом мира, он сумеет! Куда теперь? К бухгалтеру Гасину? Или к любовнице гроссмейстера пошивочных дел? С утра Пронина тянуло в женское общество, а теперь он со спокойной душой велел Адаму гнать к воротам ЗИСа.
Пронину понравилось дышать воздухом большого завода. Вот куда нужно приводить скептиков, которые не верят в советскую власть! Еще лет десять назад у нас не было таких предприятий. Деловитые, спокойные люди в рабочих тужурках, которых Пронин встречал в обширном заводском дворе, выглядели как хозяева завода. В отделе кадров Пронина встретили радушно. Здесь уважали НКВД!
— Гасин? Отличный работник, общественник. Он два года работает на ЗИСе. А до этого был главным бухгалтером на Урале, при рудниках. Вот рекомендации из райкома. Там он себя показал с самой лучшей стороны. Что и говорить: непьющий, ответственный товарищ. Да он сейчас у себя в кабинете. Приходит на службу без опозданий — тютелька в тютельку. Никогда не отлучается… Вы сами увидите — замечательный работник.
Пронин поспешил в указанном направлении. Без стука открыл дверь с табличкой «Бухгалтер Вас. Гасин».
— Товарищ Гасин? — спросил Пронин мужчину в нарукавниках, который работал за столом.
— Василий Палыч заболел. Увезли его. Видно, надорвался наш товарищ Гасин. Сгорел на работе. Он у нас такой трудолюбец, себя не жалеет.
— Когда его увезли?
— Аккурат пять минут назад. В карете «Скорой помощи». У него голова закружилась и кровь горлом пошла. Да вон они! — человек в нарукавниках показал в окно.
Автомобиль «Скорой помощи» выезжал с территории завода.
— Куда они поехали?
— В Склифосовского!
Про Склифосовского Пронин услышал уже на лестнице. Он бросился вдогонку. Но лихая «эмка» Адама не сумела догнать эскулапов…
В Склифосовского пациент Гасин зарегистрирован не был. Как и в других больницах Москвы. На квартире бухгалтера Кирий застал только рыжего кота. Но рослый чекист прихватил для Пронина целый чемодан документов… Чемодан доставили на Кузнецкий Мост, под присмотр Агаши.
А Пронин, отчаявшись догнать Гасина, поспешил на Ордынку. Там, в кафе «Красный мак», работала счетоводом Елена Васильева — подруга портного Левицкого. Кабинет у нее был куда теснее гасинского, зато со здоровьем все в порядке. Каштановые волосы, кокетливая стрижка… Эта милая женщина выглядела лет на тридцать моложе Левицкого.
— Я прошу у вас прощения за бестактные вопросы. Мы вынуждены заниматься этим… Обещаю вам полную конфиденциальность, Елена Павловна. Расскажите мне о прошедшей новогодней ночи.
— Я провела ее дома. Шумной компании у меня не было.
— А кто был вашей компанией? Мне необходимо услышать от вас правду. Я надеюсь, вы понимаете, что наша организация не занимается сплетнями. Тут дело государственной важности.
— Как? Государственной? — Елена нахмурила личико.
— Прошу вас отвечать на вопрос.
— Про Новый год? Ну, был у меня гость. Да вы, наверное, знаете. Сарафанное радио у нас поставлено. Будете осуждать меня за аморальность? И это мы проходили.
— Он женат?
— Да в том-то и дело, что разведен. Давным-давно. Да, он пожилой человек. А что, прикажете встречаться с ровесниками, как в школе?
— Как его зовут?
— Начнутся разговоры: нашла богатого старика, расчет! Да он трудяга, каких мало.
— И где же он трудится?
— Вы не назовете его работу общественно-полезной. Хотя костюм на вас неплохой. Он портной. Но я прошу вас не афишировать наши отношения. Мы люди свободные, но не любим давать пищу сплетникам.
— Даю слово, все останется между нами. Во сколько он к вам приехал и когда вы расстались. От точности ответа зависит судьба вашего друга.
— Приехал он примерно за полтора часа до полночи. А уехал часов в восемь. Поспал, выпил чаю — и в путь.
— Ваши соседи могут подтвердить эти показания?
Елена фыркнула.
— Я ж говорю, это дело у нас поставлено.
На Ордынке Пронина ожидала не только «эмка» с Адамом, но и Кирий.
— Иван Николаич, важнейшие документы от Железнова! Он побывал у Гасина.
— Гасина нашли?
— Нет. Дома он не был. Но Виктор собрал целый чемодан документов.
