– Ни в коем случае. Если мы передадим дело ФБР, то вам сразу же придется садиться в самолет и убираться в свой проклятый замок. Они захотят арестовать Диаса с соблюдением всех норм. Нет-нет, мы должны сами заняться этим господином. Джо Коломбо, Милтон и вы.
Малко уже надоел этот бесконечный марафон за неуловимым убийцей в этой пылающей домне, на которую походил Нью-Йорк.
– Но мы же не знаем, когда Диас рискнет предпринять что-то против Камано.
– Камано заказал билет на самолет в Ла-Пас на ближайший четверг, – сухо оборвал его Джон Пибоди. – Остается всего пять дней...
– Проще всего взять и предупредить его...
Джон Пибоди икнул от удивления. Зоб его подпрыгнул.
– Об этом нечего и думать! Тогда он узнает, что наша контора в курсе заговора, устроенного его правительством! К тому же мы подозреваем, что он симпатизирует левым. Как и Банцер, мы не хотим, чтобы он захватил в Боливии власть. Предупредить его означает для нас ссору с верны ми союзниками...
И кровавыми, подумал про себя Малко... Это уже стало походить на черный юмор. Левый деятель убит левым убийцей, нанятым правым правительством. Малко смело спросил:
– Итак, вы не хотите, чтобы я перехватил Хуана Карлоса Диаса после того, как он выполнит заказ?
Джон Пибоди осторожно, но глубоко вздохнул.
– Не заставляйте меня брать на себя то, о чем я не говорил. Наша цель – защитить этого человека...
– А наш интерес состоит в том, чтобы не помешать убийству... – закончил Малко.
Джон Пибоди не ответил. Между ними уселся третий участник беседы: государственный интерес. Как злой дух.
– Следите за Камано по очереди с Милтоном Брабеком и Джо Коломбо. Если вам потребуется подкрепление, вы его немедленно получите.
Малко и не пытался спорить.
Выпив чашку остывшего цикория, которое здесь подавали вместо кофе, он прополоскал рот минеральной водой и попрощался с Джином Пибоди. «Кадиллак» Джо Коломбо терпеливо ожидал его. В машине уже находился и Милтон Брабек.
– Вы уже в курсе дела относительно Камано?
– Угу...
– Милтон, я не согласен с Джоном Пибоди. Не хочу играть в русскую рулетку с жизнью Камано. Я все же предупрежу его. К тому же это облегчит нашу задачу. Ведь наша цель – не вмешиваться в боливийские дела, а ликвидировать Хуана Карлоса Диаса. Так?
– Так, – неуверенно согласился агент. – Но...
– Приказ есть приказ! Не так ли? Конечно, если я не выполню приказ Джона Пибоди, то он будет вопить. Но если мы бросим ему под ноги голову Хуана Карлоса Диаса, то долго вопить он не будет.
– Да, действительно, – с облегчением признал Милтон Брабек.
– О'кей, – улыбнулся Малко. – Не будем делить шкуру неубитого медведя. Вперед, на 60-ю улицу.
* * *
Сверкая галунами, портье отрицательно покачал головой.
– Он только что уехал. Не более получаса тому назад. С супругой, еще с одним типом и двумя девицами.
Прекрасный фонтан изливал свежую струю в бассейн, окруженный лесом зеленых насаждении, 118-й был одним из самых шикарных зданий Нью-Йорка. Малко посмотрел на мраморный пол и спросил:
– А вы не знаете, куда они поехали?
Он уже в третий раз за день упускал Камано.
– Посмотрим, – ответил портье. – Сегодня пятница... Вероятно, он обедает в Малой Италии. Он обедает там каждую неделю. Он был со своими итальянскими друзьями, которые живут в этом же доме.
Малко сунул десятидолларовую бумажку в руку портье и вернулся в «кадиллак».
– Джо, много ли ресторанов в Малой Италии?
От удивления тот едва не проглотил свою сигару.
– Как? Вы хотите ехать на Мэлбери-стрит? Наконец-то мы хорошо закусим!
– Сколько же там ресторанов?
– Не больше дюжины... Из них лучшие – это...
– Едем. Нам придется обойти все!
Джо нажал на акселератор. «Кадиллак» семиметровой длины рванул на 60-ю улицу. Его шины взвыли, как у гоночной машины. Перспектива пообедать в Малой Италии, этой колыбели нью-йоркской мафии, дала Джо Коломбо крылья. На самом же деле Малая Италия состояла, главным образом, из одной улицы – Мэлбери-стрит, возле Китай-города. Граница между ними шла по Канал-стрит.
Джо свернул на Третью авеню, проскочил через 57-ю улицу и оказался на Ист-Ривер Драйв. Впервые он вел машину молча, время от времени нажимая на тормоз. Сигара приклеилась к губам. «Кадиллак» раскачивался, как настоящий корабль. Улицы Нью-Йорка были в таком состоянии, что, казалось, они едут в джипе по африканской пустыне.
Наконец Джо Коломбо свернул на 8-ю улицу, проехал три квартала в северном направлении и выбрался на Канал-стрит. Это уже широкая улица с двусторонним движением и многочисленными китайскими лавочками. Мэлбери-стрит пересекала ее немного дальше. К югу от Канал-стрит был Китай, к северу – Италия.
Джо объехал полицейского, торжественно восседающего на лошади, и взял курс на Мэлбери-стрит, в северном направлении.
Пейзаж невероятно изменился. Здесь уже не встретишь ни одного китайца. Дома напоминают декорации фильмов итальянского реализма.
Гирлянды итальянских флагов развешены поперек улицы. Неаполитанская музыка струилась изо всех отверстий зданий. Тротуары заставлены столиками и стульями, почти все заняты. Грузные матроны прохлаждаются под сенью подъездов, прячась от липкой жары.
А в двадцати метрах отсюда, параллельно Мэлбери-стрит, шла Мотт-стрит, с абсолютной точностью повторяя одну из улиц Гонконга...
Таков Нью-Йорк.
Джо притормозил и остановился возле навеса из ярко красного полотна. На белом фасаде виднелась вывеска: «У Луны».
Витрина украшена сырыми макаронами.
– Это здесь, – объявил Джо. – Тут делают лучшее спагетти.
К сожалению, на витрине висело объявление: «Просим извинить. Ресторан закрыт».
Хуан Карлос Диас со всего размаха влепил ей пощечину. Голова Анхелы Рутмор дернулась, глаза наполнились слезами, но, закусив губы, она смогла удержать крик.
Во всяком случае, они находились там, откуда никто и не мог ее услышать. Это была квартира на шестом этаже заброшенного дома на Второй авеню.
В комнате стояли кровать и кое-какие стулья, сколоченные из досок. Разумеется, никаких кондиционеров. Липкая жара проникала повсюду.
Террорист зло взглянул на пуэрториканку:
– Черномазая, ты не забыла судьбу Чикитина? Ты заслуживаешь того же. Ты продала меня ЦРУ. Это были типы из ЦРУ. Если бы я не принял мер, то меня бы укокошили.
Анхела Рутмор приблизилась. Голова все еще шумела от удара.
– Прошу тебя, дорогой, не говори так! Ты не знаешь этих людей. Я думала, что они убьют меня. Посмотри только...
Она раскрыла блузку я показала лейкопластырь на груди, там, где ее прижег Франки Блоха. Она была так напугана после того, как се сбросили в Нью-Джерси, что так и не появилась на работе.
– Ну и что? – с презрением спросил Хуан Карлос Диас. – Разве ты не революционерка?
– Конечно, конечно, – поспешно ответила Анхела Рутмор. – Но я боялась, что они начнут меня пытать. Я думала, что ты не придешь на встречу. После того, что случилось.
– Я же не такой, как ты, – гордо ответил Хуан Карлос Диас. – Я не меняю своих планов из-за каких-то педерастов.
Он зажег сигарету. Пуэрториканка смотрела на него снизу вверх, покорно. Не захочет ли он заняться с ней любовью, чтобы успокоиться? Но Хуан Карлос Диас взял пистолет Токарева, проверил обойму, громко щелкнул предохранителем. Потом поднял глаза на молодую женщину.
– А этот адрес ты кому-нибудь сообщила?
Анхела решительно замотала головой.
– Нет-нет. Клянусь, нет.
Он подошел и начал развлекаться тем, что вставил дуло пистолета между грудей.
– А если эти типы снова поймают тебя, то ты его им скажешь.
– Нет-нет. Я же его знала, но не сказала.
– Хочешь, я докажу, что тебя можно заставить проговориться?
Она умолкла, чувствуя, что он просто играет с ней. Но не понимала, к чему тот клонит. Он всегда завораживал ее своей таинственностью, революционными заявлениями, его привычкой не расставаться с оружием, похваляться. Теперь она уже знала, что он только за два дня убил четырех человек. Это еще больше ее завораживало. Это какая-то сладкая растерянность, смешанная с ужасом. Неожиданно Хуан Карлос принял решение.
– Послушай, я могу простить тебя, если ты окажешь мне одну услугу. Слушай, что ты должна сделать!
И он начал объяснять, чего он от нее ожидал. Она со страхом слушала. Он бросал ее в пасть зверя. Но у нее не было выбора. Она услышала свой голос:
– Хорошо, я это сделаю.
Хуан Карлос Диас почувствовал себя лучше. Его гордость была удовлетворена. Еще одна женщина жертвует собой ради него. А ведь он не красавец...
– Хорошо, черномазая, – сказал он покровительственно. – К завтрашнему дню все должно быть готово. В пять часов здесь. Поняла? Вот тебе двести долларов.
– Ладно, – сказала она на одном дыхании.