— Ух ты! — удивился агент. — Я, смотрю, ты времени даром не теряешь! Даже местного чекиста завербовал!
— Скорее, он меня, — улыбнулся полковник. — Все эти люди ещё старой закалки. И я считаю, что им чужды меркантильные и барские замашки. Они стараются делать своё дело, и делают так, как умеют.
— Интересно! И как ты это определяешь?
— Ни один из них не сказал мне «мой город». Я слышал — «наш».
— И в чём разница? — удивился Хмель. — Наш, значит и мой…
Ткачёв взглянул на него с недоумением.
— Разница в том, как преподносится «мой». У Поплутина — это «мой» в «нашем», а у прокурора города — «мой», значит он хозяин, а остальные делают так, как он считает нужным.
Хмель на секунду задумался, а потом махнул рукой.
— Ладно, вам виднее… Так на кого мы можем опереться?
Ткачёв тут же ухватился за последнюю фразу:
— Вот видишь, ты сказал мы, а не я! Чуешь разницу?!
Агент посмеялся.
— Да понял я! Давай к делу…
— Поплутин более молод, и у него есть навыки розыска. А что ты хочешь?!
Хмель выставил палец, будто пистолет.
— Есть идея, как устроить ловушку Главарю. Идея, конечно, так себе. Но хочу с тобой обсудить.
— Валяй! — полковник устроился на стуле удобней.
— Допусти, Главарь получил информацию, что лаборатория переводится в Москву. Не думаю, что Козырев за бутылкой будет держать язык за зубами — он же наобещал своим людям перевод в Москву вместе с ним. А тут такое…
— Согласен. Дальше! — Ткачёв стал понимать план Хмеля.
— Главарь соберёт банду и под предлогом окончания работы в городе, предложит провести последний налёт и скрыться.
— А мотивация для исполнителей? Что? Деньги?!
— А почему бы и нет, — отпарировал Хмель.
— Не пойдёт, — забраковал полковник. — Где Главарь возьмёт их? Они самому ему нужны, как воздух.
— Вот! — ткнул в Ткачёва пальцем агент. — Он ориентирует своих бойцов на новый налёт. Например, взять кассу на радиотехническом заводе. И под этим прикрытием сделает взрыв в лаборатории.
— Хм… Умно, — согласился Ткачёв. — Он скажет бойцам, что менты неповоротливые, даже после трех нападений и трех убийств ничего не могут. А тут целая касса и свободный путь из города. Так?
— Приблизительно…
— А если бойцы потребуют гарантий? Они, наверняка в курсе, что гаишник только один, и все они в багажнике не уместятся. Чтобы пойти на такой риск, они должны быть почти уверены, что всё получится. Риск никто не отменял, но ради чего? Что им мешает, веруя в самый гуманный суд в мире, прийти и сдать Главаря с потрохами?
Хмель приуныл, и полковник поспешил его приободрить.
— Не переживай, план не плох. Нужно будет ещё раз его обсудить. А уже потом предлагать Трефилову.
— Хорошо, — согласился агент. — Ты, полковник, шуруй на службу, а я подумаю…
И Хмель опять завалился на диван.
Ткачёв приехал в управление, но Поплутина на месте не оказалось. По словам лейтенанта Нодия, майор уехал к следователю, а Гладышева он не видел. Румянцев, по приказу Поплутина, сидит на чердаке какого-то дома и наблюдает за лестницей.
— Лейтенант, а вы давно в розыске?
— Нет, товарищ полковник. И месяца ещё не прошло.
Ткачёв поинтересовался не случайно. Нодия человек молодой и ещё достаточно наивный. Он мог не знать всех хитросплетений в управлении, но рассказать слухи, сплетни, байки вполне…
— И где учились?
— Я после школы милиции попал в ГАИ. В стажёры к капитану Румянцеву. А недавно нас с капитаном в розыск перевели.
— Не понял, — удивился полковник. — Это как это перевели?
Нодия не стушевался.
— А просто. Тут в управлении, говорят, чистка была грандиозная. А мы с Румянцевым занимались розыском машин. Но работы особой у нас не было, вот и перевели сюда. Работать-то надо кому-то. Поплутин один в отделе сидел.
— Я не помню, чтобы в ГАИ был отдел по розыску машин, — ещё больше удивился Ткачёв.
— Так его и не было. Но товарищ Румянцев имел неосторожность остановить машину второго секретаря горкома. Женщина там какая-то… Она выпимши за рулем была. Товарищ Румянцев проявил твёрдость и отобрал у неё права. Говорят после этого, и создали отдел розыска машин, а меня к нему прикрепили, чтобы я под ногами не болтался.
— А ты здесь причём?
Нодия замялся и явно не хотел говорить правду, но потом решился:
— Знаете, товарищ полковник, у нас в городе ГАИ служба привилегированная. Там люди с улицы не служат.
— Понятно. А ты как туда попал к Румянцеву?
— По распределению. Я — отличник и комсомолец. Вот подал заявление на приём в партию.
— Ладно, ладно, — улыбнулся Ткачёв. — А такой правильный, как Румянцев как туда попал?
Лейтенант почесал лоб и задумался.
— Товарищ Румянцев, мне кажется, не простой милиционер, — сказал он минуту спустя. — Он, вообще, очень замкнут и неразговорчив. Иногда сидит часами и размышляет, а потом вдруг сорвётся куда-то…
Ткачёв подумал, что все менты в Зареченске полны загадок. В кого не плюнь — сплошная загадка.
— Лейтенант, я поеду по делам, а вы не забудьте о моём поручении в прокуратуру.
— Хорошо, товарищ полковник.
Прежде чем поехать в отделение Госбанка, Андрей Викторович заглянул к Гладышеву. Начальника ГУВД в кабинете не оказалось.
«Они как тут работают?» — подумал Ткачёв. — «У него гора трупов, а его на месте нет!»
Ткачёв поехал в банк на автобусе. Поглядывая на проплывающие мимо дома и деревья, он подумал, что надо было найти водителя того автобуса, на котором Шмелёва ехала на работу и решил, что поручит это Поплутину позвонив по телефону из отделения банка.
Подъезжая к остановке, на которой вышла Шмелёва, полковник интуитивно почувствовал, что ему тоже надо выйти здесь. Возможно какая-то мелкая деталь, незамеченная при первом осмотре, даст ему больше информации.
Хлопнув дверьми, автобус уехал. А Ткачёв остался стоять, рассматривая затихший сзади город и протянувшийся перед ним парк. Людей не было видно, Зареченск не отличался многолюдностью на улицах во время рабочего дня. Тропинка через парк вела к видневшемуся вдали зданию отделения банка, но не было заметно, чтобы она активно использовалась.
«Зачем Шмелёва вышла именно здесь из автобуса?» — в который раз спросил сам себя полковник. — «Зачем она пошла по тропинке, рискуя поскользнуться на каблуках и упасть?»
Ткачёв вспомнил, что женщина была одета явно не по погоде.
«И зачем её зачищал Главарь? В чём был смысл? Только в том, что она его видела. Но когда?»
По большому счёту её привязка к агентуре иностранной разведки выяснилась только после её гибели, да и то не сразу. И кого она могла видеть, кроме мужа, первого секретаря и сотрудников банка? И, главное, где? А как она поддерживала связь с бандой? То, что Хмель нашёл в её квартире подобие тайника, ещё ни о чём не говорит. Мало ли что она могла там хранить. А вот это мы и узнаем при обыске квартиры, как только прокурор даст санкцию. И многое встанет на свои места.
Полковник неторопливо прошёл по тропинке к отделению Госбанка. Показал охраннику удостоверение и попросил позвать начальника охраны. Переговорив с вызванным начальником, подождал, пока тот справится о допуске Ткачёва в высшей инстанции. Получив разрешение на вход в отделение, Андрей Викторович первым делом заглянул к управляющей.
Она не была удивлена появлением Ткачёва, его допуск в отделение банка был лишь вопросом времени согласования, и полковник в присутствии понятых осмотрел кабинет Шмелёвой. Он знал, что ничего не найдет, но надеялся.
Понятно, что было бы верхом неосторожности оставить на рабочем месте компромат даже в виде обрывка бумаги с парой слов. Агент не могла допустить такой оплошности. Но Ткачёв чувствовал, что Шмелёва оставила след. Только какой и где?
— Анна Егоровна, — обратился полковник к управляющей, — проведите меня по помещениям здания.
Большова была недовольна такой просьбой и даже не скрывала этого.
