– Минуточку, – Дарелл остановился и посмотрел на дом Дженнера, который выглядел одиноким и заброшенным. – Может быть и не будет надобности разговаривать с вдовами этих людей, если вы сможете ответить на мои вопросы.
– Разумеется я попытаюсь.
– Вы разговаривали с рыбаками, когда они заболели?
– Конечно, ведь их родственники вызвали меня на помощь.
– Вы смогли заставить их рассказать правду?
– Симптомы болезни подсказали мне, что это нечто странное и заразное. Я пришел к выводу, что всему населению острова может грозить очень большая опасность, и нажал на них, чтобы получить необходимую информацию.
– Именно тогда вам удалось выяснить, что братья Уайльды арендовали лодку, верно? И Клаус Дженнер признался вам, что "взял взаймы" пробирку с вирусом у одного из Уайльдов?
– Верно, но...
– Откуда взялась пробирка?
– Это очень важный вопрос.
– Вы можете на него ответить? – быстро спросил Дарелл.
– Нет, я не смог добиться ответа.
– Почему? Ведь рыбаки отвезли Уайльдов в какое-то место, где те подняли контейнер с вирусом со дна моря.
– Это было к югу отсюда, – доктор махнул рукой в сторону сверкающей глади моря, пологих приливных волн, набегавших на оконечность острова, и дамбы Ваддензее, в дымке проступавшей на горизонте. – Где-то там. Там же скопище мелких островов, вы ведь знаете, они появляются только во время отлива. Конечно, когда дамба в конце концов будет восстановлена, тогда снова появится прямая связь с Шеерсплаат по суше. Но сейчас дно моря представляет огромную массу того, что когда-то было фермами, до того как нацисты затопили этот район и превратили нас в остров.
– Я думаю, что вы знаете об этом больше, чем говорите, – чуть подумав сказал Дарелл. – Рыбаки должны были точно знать место, где они находятся, в любой момент плавания.
– Да, конечно.
– И что же?
– Они мне не сказали.
– Почему?
– Они получили деньги за свое молчание. Уайльды им хорошо заплатили.
– Но ведь они умирали! Я уверен, что они заговорили!
Молодой голландец выглядел несколько смущенным.
– Мне очень жаль. Но вначале я не распознал, насколько серьезна их болезнь. Да и как я мог это сделать? А потом, когда стало так важно получить дополнительные сведения, оказалось слишком поздно. Некоторые из них были уже без сознания. Первым умер Ханс Дринген, четыре часа спустя после того, как сошел на берег. Пит Флиман как лунатик бредил о каком-то свете на море, свете на море, повторяя эти слова вновь и вновь.
– Что это могло значить?
– Не знаю. Просто он все время бормотал эти слова.
– Свет на море?
– И только.
Дареллу показалось, что он уже почти поймал что-то важное. Правда, это было нечто зыбкое и призрачное, ускользавшее от его сознания, не имеющее привычного образа, который он мог бы понять и проанализировать. Он перестал расспрашивать голландца.
– Хорошо. Давайте предположим, что никто из них в самом деле не видел того места, откуда был извлечен контейнер с вирусом. Но что произошло в действительности? Уверен, они сказали вам что-то такое, что могло бы натолкнуть на определенные мысли.
– Все, что мне удалось понять, – сказал доктор, – это в некоей точке, в определенном месте и в определенное время, когда отлив достиг низшей отметки, братья Уайльды сошли с судна и, отплыв куда-то, скрылись из виду, а затем вернулись с пробирками, содержащими вирус.
– Пробирками? Так их было больше одной?
– О, да. Боюсь, что так. Больше одной.
– А сколько именно?
– Не знаю.
– Но одна оказалась у Клауса Дженнера?
– И его жена отдала ее мне.
– А ее содержимое?
– Она была открыта. Клаус сорвал печать.
– И открыл ящик Пандоры, чтобы выпустить оттуда самых жутких дьяволов на свете.
– Это его убило, – печально сказал доктор.
– Но не вас.
– Я обращался с ней осторожно.
– А сейчас пробирка у вас?
– Я передал ее господину Питу ван Хорну, который прибыл сюда с соответствующими документами от инспектора Флааса. Однако инспектор Флаас объяснил мне, что у ван Хорна ее не оказалось и тот не передал ее властям. Он предположил, что господин ван Хорн обращался с ней неосторожно, или ее забрали у него в отеле "Гундерхоф". Как сказал инспектор Флаас, там обнаружили следы борьбы. – Молодой врач виновато покосился на него. – Думаю, мне следовало выбросить содержимое пробирки и простерилизовать. Но я думал, что будет лучше, если удастся сохранить эту культуру для лабораторных анализов. Люди из Доорна были очень дороги мне, и в то же время я боялся совершенно неконтролируемого распространения эпидемии по всему Шеерсплаату, потом по всем Нидерландам, а возможно и по всему миру. Ну что же, мое предположение оказалось неверным. Дело не обернулось таким образом. Однако я по-прежнему считаю, что поступил правильно.
– Понимаю, – кивнул Дарелл. – Но ведь мир больше, чем Доорн или Шеерсплаат, или Голландия, вы же сами сказали.
Он посмотрел на освещенное солнцем море, сверкающие дюны, луга в глубине острова, на которых паслись коровы, чаек на морском ветру. Дарелл мог себе представить, что чувствует молодой доктор. Но еще он испытывал глубокое разочарование. Теперь он знал, как умер Пит ван Хорн. Совершенно ясно, что Джулиан Уайльд забрал у него пробирку и в борьбе Пит подцепил инфекцию. Оставалось так много вопросов... И никого нельзя было осуждать за это.
– Вы уверены, – наконец спросил он у доктора, – что никто из жен умерших рыбаков не может сказать, куда отправилась "Моеи", чтобы забрать пробирки с вирусом?
– Я вновь и вновь самыми разными способами расспрашивал их об этом. То же самое делал инспектор Флаас. Все оказалось бесполезным. Никто из мужчин ничего не рассказывал. Понимаете, они не знали, что умирают, – очень просто пояснил доктор. – Я не мог сказать им этого.
– Таким образом, никто не может нам сказать, где находится остров?
– Никто, – кивнул доктор, – все они мертвы.
На полуденном пароме Дарелл вернулся в Амшеллиг, пообедав на борту. Сначала он собирался отправиться прямо в "Бордери", но вместо этого зашагал по дамбе в свой отель. Ни "Валькирии", ни "Сюзанны" в гавани не было. В "Гундерхофе" он поднялся прямо к себе в номер, надеясь найти там О'Кифи и услышать, что тому удалось выяснить. Но там никого не оказалось, не было и записки у портье.
Он подождал минут пятнадцать, испытывая какое-то неудобство от ощущения несовместимости с этим солнечным днем, смехом купающихся, криками велосипедистов и игроков в теннис. Потом Дарелл пришел к выводу, что не стоит так пассивно торчать в комнате. Переодевшись в спортивную рубашку, он побрился, причесался, подправил свои черные усики, взглянул на себя в зеркало и, покачав головой в порыве внезапного раздражения, отправился в Амшеллиг.
Сотню лет тому назад "Бордери", наверное, был простой фермой, но за десятилетия обслуживания туристов появились дополнительные корпуса, коттеджи, надворные постройки, даже окружающий ландшафт переменился и от прежнего осталось лишь название. Прошлым вечером, когда они с Кассандрой забирали со стоянки ее машину, в тумане ему мало что удалось увидеть. Но теперь он понял, как легко было Уайльдам затеряться в безликой толпе, заполнявшей здесь все. Он сомневался, что Кассандра вообще знала, что Мариус живет здесь. Однако потом решил, что все-таки знала. Она отрицала свой роман с убитым, но у Дарелла было собственное мнение на сей счет. Он понимал, что приобрел смертельного врага, отвергнув ее вчера вечером на пляже; теперь она будет еще долго вспоминать, что и как произошло спустя буквально час после гибели ее мужа.
Он спросил у портье, нет ли в отеле Джулиана Уайльда, и ответ оказался проще некуда. Клерк кивнул, назвал ему номер 52 и сообщил, что тот находится на втором этаже корпуса "В".
– Идите сразу направо мимо плавательного бассейна. Вы из полиции?
– Я работаю вместе с инспектором Флаасом.
– Вы – мистер Дарелл, не так ли?
– Да.
– Здесь был мистер О'Кифи. Он просил, если вы появитесь, встретиться с ним в корпусе "В".
Дарелл постарался скрыть удивление.
– Спасибо.
Он ощущал какое-то беспокойство, направляясь к флигелю, стоявшему чуть в стороне у высокой стены городской дамбы. У дома была крытая на средневековый манер соломой крыша с множеством фронтонов; номер на первом этаже занимало веселое семейство французских туристов; наружная лестница вела наверх, где с балкона, расположенном на одном уровне с верхней частью дамбы, дверь вела во второй номер. Дарелл тихо стал подниматься наверх, заметив, что сквозь стальные очки без оправы его с любопытством разглядывает вышедший наружу француз.
– Эй! – довольно резко окрикнул тот его.
Дарелл обернулся.
– Да?
– Слушайте, когда вы перестанете туда шляться? Нам не нравится, когда вы все время там болтаетесь. Я буду жаловаться администрации отеля, понимаете?
