за ним на такси и полуживого увезла в госпиталь.
– Ты с ними не беседовал?
– Нет. Показания свидетелей запротоколированы, а сами Шульц и Шменкель отпущены под подписку о невыезде.
– Эдик, как ты смотришь на то, чтобы навестить Шульца в госпитале?
– А заодно и фрау Шменкель?
– Конечно.
– В машине у Володи лежит пакет с яблоками для Шульца.
– У Володи?
– Да. Я попросил его сегодня покатать нас по Берлину.
– Зоя Ивановна, рад вас снова видеть, – широко улыбнулся Владимир, когда к машине подошла Воскресенская.
– Я тоже рада тебе, Володя, – приветливо ответила она.
– Едем в госпиталь. Трогай, брат, – шутливым тоном распорядился Пахомов.
– Будет сделано, ваше превосходительство, – в том же духе отозвался водитель.
Молодая работница регистратуры, выслушав безукоризненную немецкую речь Эдуарда Прокофьевича, вежливо ответила, что через минуту к нему подойдет сестра из терапевтического отделения. Так и произошло. Вскоре из боковой двери появилась худенькая девушка в голубом медицинском костюме и шапочке, подошла к Пахомову и, кивком ответив на приветствие, произнесла:
– Вы спрашивали Герхарда Шульца? Дело в том, что он сегодня утром выписан за нарушение режима пребывания в госпитале.
– Но у него больное сердце…
– Его состояние удовлетворительное, он направлен на амбулаторное лечение по месту жительства.
– Извините, а можно увидеть медсестру… Магду Шменкель?
– Она с сегодняшнего дня в отпуске.
– А как с ней связаться?
– Я не могу дать ее телефон или домашний адрес без согласования.
– Согласования с кем?
– Извините, с вашей просьбой лучше обратиться в администрацию госпиталя.
– Где находится администрация?
– Извините, но сегодня уже вы никого не застанете. Все руководство, за исключением дежурных врачей, после обеда на научной конференции. Приходите завтра с утра, вам ответят на все вопросы и помогут их решить. До свидания.
Когда медсестра ушла, Эдуард Прокофьевич вновь подошел к окошку регистратуры и, попросив телефон Шменкель, показал удостоверение сотрудника Штази. Без лишних разговоров заполучив телефон, а заодно адрес медсестры и ее друга, Пахомов наклонился и тихо произнес:
– О моем визите к вам прошу не распространяться. Никому. Вы меня понимаете?
– Конечно, товарищ.
По пути Зоя Ивановна попросила Владимира заехать во двор дома, в котором проживал Крафт, и не удержалась от вопроса к Пахомову:
– Откуда удостоверение?
– Выдано в рамках партнерских связей между КГБ и Штази.
– При мне такого не было. Молодцы. Эдик, когда приедем, поднимись к соседям, поговори, может, кто-то из них еще что-нибудь вспомнил. А я с обитателями двора пообщаюсь.
Трое парней примерно 15–16 лет и две девчонки на вид их же возраста на дальней от подъезда лавочке слушали советский кассетник на батарейках «Весна», который воспроизводил рок-н-ролл в исполнении модной в ГДР группы «Крайс». Когда Зоя Ивановна подошла к ним, один из ребят уменьшил звук и без того негромко играющего магнитофона.
– Извините, могу ли я спросить вас? – улыбнулась женщина одному из парней. Тот, выключив музыку, подчеркнуто любезно ответил:
– Вы хотите спросить всех или только меня одного?
Кто-то хохотнул, но вид красивой и строгой женщины, несмотря на ее улыбку, не вызвал у остальных желания поддержать шутку своего товарища.
– У вас во дворе вчера угнали автомобиль.
– У нас и человека вчера убили!..
– Причину смерти должно установить следствие. Утверждать такое преждевременно, – прервала парня с магнитофоном женщина и продолжила: – Скажите, пожалуйста, а никто из вас не видел, как вчера здесь машину угнали?
– Я видел, – опять отозвался словоохотливый парень. – Этих вчера тут не было. Они из соседнего двора. Принесли кассету послушать, последний концерт группы «Крайс». Вам она нравится?
– Хорошая группа. У меня сын недавно купил их последнюю пластинку, записанную в Чехословакии, – заставила вскинуть брови теперь уже всей честной компании Зоя Ивановна. – Ну, что, поговорим?
– А вы из полиции? – спросил и повернулся к ребятам собеседник. Те не преминули отреагировать:
– Ладно, Гус, увидимся вечером. Пошли мы.
– Нам действительно надо поговорить, – уже без улыбки повторила Зоя Ивановна.
– А удостоверение у вас есть, полицейское?
– Я из МГБ.
– О-о, – поскучнел вдруг парень, согнав с лица ухмылку. – Мне отец говорил, что МГБ – страшная организация.
– Ничего страшного в ней нет. МГБ защищает честных граждан и страну от врагов.
– И вы тоже?
– Давай сначала о деле поговорим?
– Ну, вчера мы – я, Мартин и Йозеф сидели вон на той лавочке и слушали магнитофон. А здесь, где мы сейчас, ну-у… вернее, вот сюда, подъехал серый «Трабант». Из него вышел мужчина… пожилого возраста и, пройдя мимо нас, вошел в подъезд. А вскоре из подъезда вышел другой мужчина, подошел к «Трабанту», завел его и уехал.
– Погоди, а как выглядел первый, который приехал?
– Во что одет?.. Он был в голубом джемпере и черных брюках. Такой… не толстый, но и не худой… Что?.. Какого роста? Высокий. А… вот еще – волосы у него крашеные, шатен. У меня мама парикмахер, я в этом кое-что понимаю. А второй дядя, который уехал на автомобиле, невысокий, нет, нормального роста, но полноватый, был одет в длинный серый плащ и шляпу. Лица я не разглядел.
– А вам не показалось странным, что на машине приехал один, а уехал на ней другой?
– Нет, так ведь иногда бывает, когда на одной машине ездят разные люди, ну-у, члены одной семьи, например.
– Гус, можно тебя так называть?
– Ага.
– С чего ты взял, что они из одной семьи?
– Да не знаю. Мужчина подошел, открыл машину, как свою, сел, завел и уехал. Я и подумал, либо друг, либо брат. Чего тут странного?
– Понятно. А еще машины были во дворе?
– Вон та, – указал пальцем парень на «Мерседес». – Она тут дня два стоит. Не знаю чья.
– Ладно, что потом?
– Вышел первый мужчина, оглядел двор, подскочил к нам, взволнованный, спрашивает – не видели, кто угнал его машину?! Мы удивились и рассказали то, что и вам. Он поинтересовался, где поблизости имеется таксофон, и ушел.
– Он быстро шел?
– Ну-у, да.
– А первый, который на машине уехал?
– Этот?.. Тоже быстро. Но… знаете, этот оступился, когда подходил к машине. Кажется, подвернул ногу. Вот – вспомнил! Нас тогда удивило, что он не выругался.
– А это обязательно – ругаться?
– Дело в том, что у нас перед подъездом залили бетоном площадку, чтобы потом выложить плиткой. Площадка выходит к тротуару, который немного выше ее. Теперь почти все, особенно не местные, там спотыкаются и всегда ругаются.
– Прямо все?
– Мужчины – все. Женщины – через одну. Этот ногу подвернул и не выругался. Мы даже предположили, что он – гей. Походка у него такая, знаете, когда стал прихрамывать, на женскую была чем-то похожа.
– Спасибо, Гус, ты очень помог, – поднялась с лавки Воскресенская, увидев выходившего
