— Хотите что-нибудь добавить, Бурчвуд? — спросил Падильо.
Черные глаза стрельнули в его сторону, язык нервно облизал губы.
— Мне на вас наплевать. Я слишком устал, чтобы о чем-то думать.
— Через два часа у вас будет возможность отдохнуть. А пока делайте то, что вам говорят. Ясно?
Они стояли бледные, помятые, с бессильно повисшими руками. Симмс закрыл глаза и кивнул.
— Да, да, да, о Господи, да, — ответил Бурчвуд.
Падильо глянул на меня и пожал плечами, я прислонился к стене. Он сел на стул. Бурчвуд и Симмс остались стоять посреди комнаты, чуть покачиваясь. Симмс так и не открыл глаз.
В четыре сорок пять мы услышали шум подъехавшей машины. Падильо выхватил пистолет и приоткрыл дверь. Достал пистолет и я. Мне уже начало казаться, что я не расстаюсь с ним с рождения.
У двери возник Маас. Выключать двигатель он не стал.
— А, герр Падильо.
— Все готово?
— Да-да, но нужно торопиться. Мы должны быть на месте в пять.
— Хорошо, — кивнул Падильо. — Идите к машине. Мы за вами, — и он повернулся к нам. — Вы двое — на заднее сиденье вместе с Маком. Быстро.
Он вышел первым. Я — вслед за Симмсом и Бурчвудом. Падильо уже открыл дверцу коричневого «мерседеса» модели 1953 года. Бурчвуд и Симмс залезли на заднее сиденье. Я последовал за ними. Падильо захлопнул дверцу машины, закрыл дверь, через которую мы вышли из кабинета, сел рядом с Маасом.
— Поехали.
Маас медленно тронулся вдоль темного переулка. Фары он погасил, оставив лишь подфарники. У выезда на улицу «мерседес» замер. Не говоря ни слова, Падильо вылез из кабины, вышел за угол, посмотрел в обе стороны. Затем дал сигнал Маасу, «мерседес» подкрался к нему, Падильо сел на переднее сиденье, и мы выкатились на улицу. Маас включил ближний свет.
— Где вы взяли машину? — спросил Падильо.
— У приятеля.
— Приятель забыл дать вам ключ зажигания?
Маас хохотнул.
— Вы очень наблюдательны, герр Падильо.
— За пятьсот марок мы могли бы обойтись без кражи автомобиля.
— Его не хватятся до утра. Я же не взял первый попавшийся. Кроме того, у этой модели легко соединить провода зажигания.
Поездка заняла у нас двадцать одну минуту. Восточный Берлин спал. Правда, Маас держался боковых улиц, не выезжая на центральные магистрали. В пять ноль девять мы остановились у какого-то дома.
— Этот? — спросил Падильо.
— Нет. Нам нужно за угол. Но машину оставим здесь. Дойдем пешком.
— Ты берешь Симмса, — скомандовал мне Падильо. — Бурчвуд пойдет со мной. И давайте изобразим группу, а не колонну.
Вперед мы двинулись кучкой, а не гуськом. Маас подвел нас к трехэтажному дому, поднялся по трем мраморным ступеням и тихонько постучал.
Дверь приоткрылась.
— В дом, быстро, — прошептал Маас.
Мы вошли. В полутьме неясно виднелась высокая фигура. В холле не горела ни одна лампа.
— Сюда, — раздался мужской голос. — Идите прямо. Осторожнее, за дверью начинается лестница. Пройдите на нее мимо меня. Когда мы все будем на ступенях, я зажгу свет.
В темноте мы медленно пошли на голос. Я — первым, выставив перед собой руку.
— Вы у самой двери. — Мужчина стоял рядом со мной. — Перила справа. Держитесь за них, будет легче спускаться.
Правой рукой я нащупал перила, спустился на шесть ступеней и остановился. Я слышал шаги остальных. Слышал, как закрылась дверь. Тут же зажегся свет. Еще несколько ступеней вели к площадке, за ней лестница уходила под прямым углом вправо. Я посмотрел наверх. Выше всех стоял долговязый мужчина с крючковатым носом и кустистыми бровями, в белой рубашке, расстегнутой на груди, лет пятидесяти — пятидесяти пяти на вид. Его рука еще лежала на выключателе. Маас находился рядом с ним. Ниже — Падильо, Бурчвуд и Симмс.
— Вниз, — подал команду мужчина.
Я спустился на лестничную площадку, затем еще на пять ступеней, в подвал с выкрашенными в белый цвет стенами. Пол устилал линолеум в бело-синюю клетку. Вдоль одной стены тянулся верстак. Над ним рядком висели полки. В узком торце подвала, выходящем, как я догадался, к улице, высился целый шкаф с четырьмя открытыми полками наверху и несколькими ящиками внизу. Ящики блестели медными ручками.
Руку с пистолетом я держал в кармане. Падильо велел Бурчвуду и Симмсу встать к стене. Последовал за ними.
Долговязый мужчина сошел с последней ступени и посмотрел на нас.
— Они американцы! — воскликнул он сердито.
Маас вытащил руки из карманов плаща, который я не видел на нем раньше, взмахнул ими, пытаясь успокоить его.
— Их деньги ничуть не хуже. Менять сейчас принятое решение неблагоразумно. Пожалуйста, откройте вход в тоннель.
— Вы говорили, что они немцы, — гнул свое мужчина.
— Тоннель, — настаивал Маас.
— Деньги, — потребовал мужчина.
Маас выудил из кармана плаща конверт, протянул его мужчине.
Тот отошел к верстаку, разорвал конверт, пересчитал деньги. Засунул деньги и конверт в карман брюк, направился к шкафу, привлекшему мое внимание. Вытащил первый ящик, задвинул его, проделал то же самое с третьим, затем выдвинул нижний ящик. В ящиках ничего не было, так что действия, производимые в такой последовательности, вероятно, отключали какой-то блокировочный механизм. Догадка моя оказалась верной, потому что в следующий момент весь шкаф легко повернулся на хорошо смазанных петлях, открыв вход в тоннель.
Мужчина наклонился к проему размерами три на два фута, включил свет. Я увидел, что и в тоннеле пол застлан линолеумом, правда, не в клетку, а однотонным, коричневым.
Наверное, я уделил тоннелю слишком мало внимания, потому что не заметил, как в руке Мааса появился «люгер». Маас наставил пистолет на мужчину. Я было сунул руку в карман, но Падильо остановил меня:
— Это не наше дело.
— Пожалуйста, капитан, верните мне деньги.
— Лжец! — воскликнул мужчина.
— Пожалуйста, деньги.
Мужчина вытащил деньги и передал их Маасу. Тот запихнул их в карман.
— А теперь, капитан, прошу вас заложить руки за голову и отойти к стене. Нет, не поворачивайтесь, встаньте ко мне спиной.
Мужчина повиновался, и Маас удовлетворенно кивнул.
— Вы помните, герр Падильо и герр Маккоркл, мой рассказ о некоем Шмидте? — продолжал Маас. — Разумеется, он был таким же Шмидтом, как я — Маас. Но он был моим братом, и я чувствую себя обязанным вернуть должок. Думаю, вы понимаете, капитан.
Он дважды выстрелил мужчине в спину. Симмс вскрикнул. Мужчина ткнулся лбом в стену, затем медленно осел на пол. Маас убрал «люгер» в карман и повернулся к нам.
— Вопрос чести, — объяснил он.
— Вы закончили? — спросил Падильо.
— Да.
— Тогда пошли. Вы первый, Маас.
Толстяк опустился на четвереньки и исчез в тоннеле.
— Теперь ты, Мак.
Я последовал за Маасом. Симмс и Бурчвуд ползли за мной. Линолеум на полу. Стойки из горбыля. Сорокаваттные лампы через каждые двадцать футов. Я насчитал их девять. Иногда головой я задевал за деревянную обшивку. Земля сыпалась мне за шиворот.
— Мой брат строил на совесть, — донесся до меня голос Мааса.
— Будем надеяться, что он не забыл вывести его на поверхность, — пробормотал я.
По моим расчетам, тоннель тянулся на шестьдесят метров. Продвигаясь вслед за Маасом, я пытался прикинуть, сколько кубических ярдов земли пришлось перетаскать семье Шмидта в мешках, сшитых из простыней. Но скоро запутался, перемножая большие числа.
Маас остановился.
— Тоннель кончился.
Это радостное известие я передал Симмсу.
— Есть люк? — крикнул сзади Падильо.
— Пытаюсь открыть его, — прохрипел Маас.
Он уже стоял. Передо мной были лишь коротенькие ножки, видневшиеся из-под плаща. Я прополз чуть дальше и сунул голову в небольшое расширение, в котором находился Маас. Его голова, шея, плечи упирались в круг ржавого железа. Пока усилия оставались безрезультатными.
— Не двигается, — выдохнул Маас.
— Давайте попробуем поменяться местами, — предложил я. — Я выше ростом. И смогу надавить сильнее.
С трудом мы протиснулись друг мимо друга. Изо рта Мааса воняло как из помойки. Я глянул вверх. Металлическая плита находилась в пяти футах от пола. Я как можно шире расставил ноги. Разогнулись они только наполовину. Уперся плечами, шеей, головой в крышку, приложил к ней ладони. Начал медленно подниматься, нагружая мышцы ног и рук. В последнее время я не баловал их физическими упражнениями. Оставалось лишь надеяться, что они еще не забыли о своем предназначении.
Люк стоял мертво. Кровь стучала в висках. На лбу выступили капельки пота, начали собираться в ручейки и скатываться по лицу. Я перестал давить, согнулся, чтобы немного передохнуть. Затем занял прежнюю позицию и удвоил усилия. Что-то подалось, к счастью, не моя шея. Пот уже заливал глаза. Но крышка сдвинулась с места. Самое трудное осталось позади. Ноги начали выпрямляться, плита все быстрее шла вверх. Раздался легкий хлопок, и меня окатило волной холодного воздуха. Уже руками я подтолкнул металлическую крышку, и она отлетела в сторону. Я поднял голову. Но звезд не увидел.
