– Извини, если напугал. – Заколов помог Григорьеву приподняться. Бывшие противники мирно сидели плечом к плечу.
– Я высоты не боюсь. У меня отец крановщиком работает. Я с детства к нему в кабину лазил. – Григорьев вновь притронулся к голове. – Вот только зачем по башке саданули?
– Проехали. Кто старое помянет… Лучше расскажи, что у тебя с рукой?
– А, это… Ерунда. Еще один местный розыгрыш.
Лариса достала платочек, заботливо промокнула макушку Григорьева и запричитала:
– Олег, у тебя серьезная ссадина.
– Пройдет, – ревниво отреагировал Тихон. – Рассказывай, лейтенант.
– Вчера вечером один капитан из моей части купил диван. Большой, тяжелый… Он на четвертом этаже живет. Попросил помочь. Я, конечно, согласился… Чтобы не тащить по лестнице, мы решили поднять диван через окно. Нас несколько человек было. Мне дали веревку, я намотал ее на руку. – Григорьев поднялся и для убедительности дополнял рассказ красноречивыми жестами. – Стоим у открытого окна. Все тянут, у них веревка поддается. А у меня – никак! Я уже со всей силы тяну. Ничего. Надо мной насмехаются, мол, слабак, хлюпик. Обидно. Я уперся ногами в стену, поднатужился… И тут, вдруг, меня как вниз дернет! Чуть в окно не вылетел, за пояс схватили.
Григорьев умолк, разглядывая поврежденную руку.
– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Евтушенко.
– Они мою веревку привязали к грузовику, который кровать привез… Он и поехал.
Тихон хмыкнул, Александр широко улыбнулся, а Лариса звонко рассмеялась. Ее смех был столь заразителен, что ребята тоже не удержались. Лейтенант похлопал глазами, его плечи несколько раз дернулись, и он присоединился к общему веселью.
– Ты еще про лампочку во рту расскажи, – сквозь смех подзадоривал Тихон. – Как ты с ней в автобусе в госпиталь ехал!
– Да что лампочка! Вот со спецтрусами меня развели, – до слез хихикал Григорьев. Однако, заметив заинтересованные взгляды, обращенные к нему, стушевался и покраснел. – Впрочем, это тоже ерунда…
– Веселенький здесь городок, – посочувствовала Лариса.
– И очень добрый, – вздохнул лейтенант.
– Кто в армии служил, тот в цирке не смеется, – высказал армейскую мудрость Заколов, ободряюще похлопав офицера по плечу.
– Олег, – Лариса взяла лейтенанта под руку, – вы пострадали по моей вине. Вас надо поощрить.
– Это чем же? – насторожился Тихон.
– Олег проводит меня до гостиницы. А вы, молодые ученые, постарайтесь починить мой магнитофон.
Евтушенко опустил взгляд на разбитый кассетник.
– Да… Наши головы покрепче будут…
Тихон с грустным видом наблюдал, как девушка уводит более удачливого соперника. Около Заколова Григорьев остановился, помялся и нерешительно спросил:
– А на счет шпиона, это серьезно?
– У тебя прекрасный сопровождающий, – с трудом скрывая обиду, ответил Тихон. – Она активный участник всех событий, и всё разъяснит.
Лейтенант не обратил внимания на ревность студента. Открытый взгляд излучал искренность и доверие.
– Если нужна помощь, рассчитывай на меня. – Григорьев сообщил адрес и телефоны, по которым его можно застать.
– Не забудь подобрать фуражку, лейтенант. И прости за грубость. Обстоятельства…
Офицер и девушка ушли. От Евтушенко не укрылось, каким ревнивым взглядом Заколов проводил Ларису.
– Эффектная девушка. Умеет держаться в любой ситуации. Наверное, их учат этому на актерском.
– Природной красоте невозможно обучить, – возразил Тихон.
Евтушенко посмотрел на треснувший магнитофон с отскочившими клавишами.
– Как мы это починим?
– Попробуем, – приободрил друга Тихон. – Если помнишь, в старших классах чего я только не паял.
– Тогда держи, а я соберу осколки. – Александр подобрал выпавшие детали, сунул их в карман. При обратном движении в его пальцах захрустела бумажка. – Как же я забыл!
– Что это? – Заколов наблюдал, как Евтушенко разворачивает блокнотный лист.
– Прокурор Крюков звонил мне домой, искал тебя.
– Зачем?
– Передал ответ на твой запрос об уральских одноклассниках Королькова.
– Я уже не надеялся на него.
– Зря ты так. Нормальный мужик, видишь, даже меня разыскал.
– Всё обо мне знает. Что он сказал?
– Я записал информацию. Слушай… На данный момент двое старших братьев, указанных тобой девочек, служат в звании капитана. Борисов на Дальнем Востоке. Он никогда не был ни в Афганистане, ни в Приозерске, и нам не интересен. А вот Артем Уваров совсем другое дело. Служил в Афганистане, а с недавних пор находится, где бы ты думал? В нашем городе! Я даже записал его адрес.
Тихон выдернул листок, пробежал глазами текст и скомандовал:
– Едем к нему!
Евтушенко привык к стремительным решениям друга. Вскоре белая "пятерка" со студентами остановилась в темном дворе около вытянутого трехэтажного дома. Тихон опустил стекло и пригляделся к нумерации квартир над входами.
– А вот и нужный подъезд.
– Что будем делать? – спросил Евтушенко.
– Я постучусь в квартиру и спрошу о его сестре. Завтра похороны Витьки. Мы собираем его одноклассников. Это вполне естественно.
– Только помни, что информацию об этом адресе мы получили из прокуратуры. Зачем рисковать?
– Я хочу увидеть его руки.
– Если это Уваров был на острове, то он тебя узнает.
– Логично, – согласился Тихон. – Значит, идешь ты.
Александр заерзал, перекладывая разбитый магнитофон с колен на заднее сиденье. Вытянув руку, он замер в неудобной позе.
– А если это он, как мы найдем доказательства?
– Слежка, подслушивание…
– Вот именно! А что, если подсоединить записывающее устройство магнитофона к его телефонным проводам?
– Это идея. Дай-ка его сюда. – Заколов включил внутренний свет и рассмотрел поврежденный магнитофон. – Треснул только корпус, механизм цел. Это облегчает доступ к нужным контактам. А телефонная коробка в каждом подъезде на виду.
– Тогда за дело!
Через десять минут Евтушенко звонил в квартиру Уварова на третьем этаже, Заколов притаился между первым и вторым этажом около распределительного щитка, через который проходили все коммуникации. Там японское чудо техники, частично уцелевшее после встречи с головой советского офицера, с вожделением поджидало электрический импульс армейской телефонной станции.
После короткого разговора послышались нарочито громкие шаги Евтушенко, спускающегося по лестнице. Заколов бесшумно вышел вслед за ним. Александр продолжал безмолвно удаляться. Около автомобиля Тихон перехватил его и нетерпеливо спросил:
– Ну что?
– Она не живет в Приозерске.
– Ваш разговор я слышал. Что с его рукой?
– Ладонь заклеена большим лейкопластырем.
– Он!
– Похоже на то.
– Капитан. Афганистан. Брат одноклассницы! Ранение в руку! – возбужденно перечислял Тихон. – Как он себя вел?
– Уваров чем-то встревожен. Глазки бегают, на меня смотрел подозрительно.
– Мы вычислили шпиона! Теперь нужны улики. – Заколов повертел головой, что-то прикидывая. – Это дерево растет напротив его окон. Они освещены. Я полезу.
Не успел Александр и очки поправить, как Тихон уже взбирался на высокий тополь. Треть часа прошла в безмолвном ожидании. Евтушенко развалился в машине, Заколов умело прятался среди веток. Перекрикиваться было невозможно. Александр, зная настырный характер друга, откинул кресло поудобнее и приготовился дремать. Только он прикрыл глаза, как перед окном автомобиля, словно из-под земли, выросла фигура Тихона в порванной футболке. В руках он держал магнитофон.
– Уваров разговаривал по телефону. Нервно жестикулировал. Сейчас куда-то собирается.
Заколов плюхнулся на водительское кресло, перемотал пленку и включил магнитофон.
– Алло! – раздался настороженный голос Уварова.
– Привет, Тёма!
– Сокол! Наконец-то. Ты готов?
– Слишком большой риск.
– Не узнаю тебя, Сокол. Риск – это твоя стихия. За это тебе деньги платят.
– Я должен посмотреть груз.
– Нет проблем. Когда?
– Сейчас.
– Ты один, Сокол?
– Ты слишком недоверчив, Тёма.
– Такая сейчас обстановка.
– Где?
– В моем гараже… Через двадцать минут.
– Жди".
Запись закончилась. Шуршала чистая пленка. Тихон отключил магнитофон и отрешенно произнес:
– Этот голос я уже слышал.
– Артема Уварова?
– Нет, другого.
– Капитан назвал его – Сокол.
– Да-да, – Тихон тер подбородок с пробившейся щетиной. – Сокол, Соколик, кто же ты?
– Вероятно, это сокращение от фамилии Соколов. По аналогии: Артем – Тёма. Так обращаются друг к другу хорошие приятели.
– Вероятно… Другие версии есть?
– Не думаю, что стоит мудрить…
– Я вспомнил! Он был на ВЦ на совещании у Трушина!
– Которое ты подслушал?
– Да, поэтому и голос знаком. Это Юрий Гамаюн – командир эскадрильи, участвующей в испытаниях ЗРК С-300.
