Ознакомительная версия.
В отделении милиции, куда привели Мишку, народу было мало. Вместе с ним пришли туда милиционер, старик из бомбоубежища и еще третий. Это был человек „в коричневом пальто“. Его Мишка узнал сразу по веселым глазам и седым волосам на висках. Он стоял в стороне и насмешливо поглядывал на Мишку.
Пока дежурный разбирал Мишкино дело и записывал показания, Мишка заметил, что незнакомец в коричневом пальто прошел за перегородку, сказал несколько слов лейтенанту милиции и направился к выходу.
Через минуту Мишка оказался в темной комнате. Он услышал, как захлопнулась дверь и звякнул засов.
Один в пустой комнате, Мишка чувствовал себя очень несчастным. Он вспомнил свою сестренку и при мысли о ней слезы сами собой закапали из глаз. Раньше Мишка никогда не плакал, считая слезы позором для мальчика. А сейчас он не стеснялся их.
Он вспомнил мать, стало жалко всех. Даже эту женщину, у которой он украл сумочку… Потом слезы высохли сами собой и наступило какое-то полусонное оцепенение. Очнулся он от голода. Попробовал заснуть, но сон не приходил.
Наступал вечер. В комнате стало совсем темно. Наконец дверь открылась. Мишка повернул голову и увидел в дверях милиционера.
— Выходи, — сказал тот.
Мальчик поднялся и покорно вышел за милиционером в дежурную комнату. Здесь их ожидал скуластый молодой человек в штатском пальто.
— Как тебя зовут? — обратился скуластый к мальчику.
— Михаил Алексеев.
— Пойдешь сейчас со мной, но давай условимся, не удирать.
— Куда удирать?
— Удрать некуда… Это верно. Смысла в этом тоже нет. Найду. Адрес твой я все равно знаю…
Они вышли на улицу и направились к трамвайной остановке.
До Финляндского вокзала доехали на шестерке. Через Литейный мост пошли пешком и, когда подошли к большому многоэтажному зданию, остановились.
— Ну вот и пришли. С тобой хотел поговорить один человек, так ты потом не болтай.
— Можно, — сказал Мишка.
— И не хвастать… Одним словом, военная тайна.
С любопытством оглядывался Мишка по сторонам, когда они поднимались по лестнице и шли по коридору. Навстречу попадались торопившиеся куда-то военные, моряки, пограничники, летчики. Везде было очень чисто, гладкий пол блестел, как каток. Но самый большой сюрприз ожидал Мишку в кабинете, куда они наконец вошли.
За письменным столом, в военной форме сидел знакомый человек с седыми висками, которого так недружелюбно встретил Мишка на крыше.
— Товарищ майор государственной безопасности, ваше приказание выполнено, — сказал Мишкин спутник.
— Хорошо, садитесь, товарищ Бураков. Ну что, Миша, узнал?
— Узнал.
— Тем лучше. Садись. Как же это ты споткнулся, дружок? Я думал, что ты хороший, честный парень. Так геройски зажигалки тушил и вдруг сумочки воровать.
Мишка сидел в кожаном кресле, опустив голову, красный от стыда и молчал.
— Думал я тебе поручить большое дело, — хмуро сказал майор, — да не придется теперь. Воров нам не надо. А жаль… Жаль…
Он взглянул на Буракова и тот поднялся.
— Разрешите итти?
— Идите!
Миша почувствовал как его тронули за плечо и тоже встал. Но он не мог так уйти, не сказав ни слова.
— Я в первый раз, — пробормотал он. — До этого — никогда…
— Сумочку — в первый раз? А раньше, чем промышлял?
— Ничем. Никогда. Раньше я с отцом и с матерью жил. Вы же знаете…
— Знаю. — Майор провел рукой по его волосам, теперь он улыбался. — И что в первый раз пошел на такое дело, тоже знаю. Дворнику-то пять рублей так и не отдал? Эх, ты! Горе наше! Ну, пойди, подкрепись, а потом продолжим беседу…
Вылезая из глубокого кресла, Мишка обратил внимание на маленький чемоданчик, стоявший около стены. Замки и ручка этого коричневого чемодана были совсем необычные. И все-таки Мишка был уверен, что где-то, совсем недавно, он видел этот чемодан. Майор заметил пристальный взгляд мальчика, но ничего не сказал.
Бураков с Мишкой вышли в коридор, вошли в комнату, где на столе стояла еда. Мишка не ел ни супа, ни каши с того самого дня, как мать в последний раз ушла из дому.
— Садись и ешь, — сказал Бураков и, взяв газету, сел в стороне на диван.
Мишка принялся за еду и только когда в мисках было уже пусто, спохватился и пожалел, что заторопился и не разобрал вкуса того, что он съел.
Когда они вернулись в кабинет, майор по-прежнему сидел за столом, перелистывая бумаги.
— Теперь давай потолкуем, — сказал майор. — Во-первых, откуда ты знаешь этот чемоданчик?
— Видел… а только где — не могу вспомнить.
— Я помогу, — сказал майор, вынимая черные с золотым ободком часы. — Такие часы ты не видел случайно?
При первом взгляде на часы Мишка вспомнил все: рынок, однорукий, чемодан. Человек в военной форме без петлиц. Папиросы…
Он толково и подробно рассказал все, что наблюдал на рынке. Слово в слово повторил весь разговор однорукого с военным.
— Ты наблюдательный парень, — похвалил майор. — Молодец! Видимо, я в тебе не ошибся.
Потом майор рассказал Мишке о том, что в Ленинград проникло много врагов: одни пускают ракеты во время воздушных налетов, указывая противнику важные объекты, другие распространяют всевозможные слухи и всячески подрывают оборону города.
Главное — ракетчики. Их нужно быстро выловить. Если бы Мишка собрал несколько надежных ребят и установил посты на разных улицах, то можно было бы заметить человека, пустившего ракету. Затем нужно за ним следить: узнать где он живет, куда ходит, с кем встречается. Предложение майора очень понравилось Мишке и он с радостью согласился помогать обороне города.
„Однорукий“, по словам майора, представлял особый интерес.
К часу ночи разговор закончился. Все было решено. Домой итти было поздно и Мишку положили спать на диван в комнате, где он обедал.
Мальчик долго не мог заснуть. Он думал о том, как он выловит однорукого и всех бандитов.
Утром в комнату зашел Бураков и принес завтрак.
— Ну, вставай, — сказал он, поднимая штору. — Сегодня ночью я к тебе раз пять заходил во время тревог. Спал ты, как убитый. Стрельба сильная была, а ты только носом сопел.
— Ну да?
— Вот тебе и ну да… Закусывай!
Мишка быстро надел ботинки, подпоясался, наскоро пригладил свои вихры и направился к столу.
— Подожди, сперва умыться надо!
После умывания Мишка принялся за еду и чай. Пока он ел, Бураков сообщил ему дальнейший план действий.
— Сейчас я тебя отпущу домой. Работать ты будешь со мной. Я буду заходить к вам каждый день вечером, а когда поставим телефон, то будем звонить друг другу.
— А майору? — спросил Мишка.
— Майору? Ему звонить нужно только в крайнем случае. Понятно? Если что-нибудь особенное случится. Я его помощник и буду ему обо всем докладывать. Придешь домой, собери ребят, но только тех, за которых ты можешь ручаться. Не болтунов, смелых, толковых. Понятно?
— Понятно.
— Пусть их меньше будет, да лучше. Вечером ты меня познакомишь с твоими ближайшими приятелями.
…С Литейного проспекта Мишка свернул на набережную. Он шел неторопливо, думая о том, что видел, слышал и пережил за последнее время. Беседа с майором многое открыла ему. Подлая хитрость, обман, коварство, подкуп — это тоже сильное и опасное оружие врага.
Пройдя Летний сад, Мишка свернул к Марсову полю, перешел Кировский мост и направился к Ситному рынку. Он осторожно пробрался сквозь толпу к месту, где он видел однорукого. Но там его не оказалось. Мишка простоял больше часа, разглядывая людей и прислушиваясь к разговорам. Однорукого нигде не было. Выбравшись из толкучки, он залез на лестницу рыночного корпуса. Отсюда было хорошо все видно, но из-за тесноты лица людей было невозможно разобрать.
— Мишка! — услышал он знакомый голос.
К нему протискивался Васька.
— Куда ты пропал? Мы тебя искали, искали вчера… Думали, разбомбило… Собирались по больницам разыскивать.
— По делам ходил, — серьезно ответил Мишка. — А ты чего тут?
— А я очереди продаю.
— Очереди продаешь? — удивился Мишка.
Васька забрался на лестницу и, устроившись рядом с другом, объяснил, что это значит.
— Как тревогу объявят, из очереди все уходят. Я, понимаешь, вон в тот подъезд запрячусь и жду. Как отбой заиграет, — я уж у ларька первый. Хорошо платят. Видал?
Васька достал из кармана пачку „Зефира“, открыл ее и протянул Мишке.
— Нет, я бросил курить, — отказался Мишка.
— Почему?
— Так. Ни к чему это, — резко сказал Мишка.
Васька с изумлением посмотрел на приятеля, смутился, закрыл коробку, повертел ее в руках и спрятал в карман.
Некоторое время они сидели молча. Васька чувствовал, что приятель его как-то изменился. Но как — этого он не понимал.
Ознакомительная версия.
