— Давайте хотя бы отправим вас на неделю в Хельсинки, — не отставал я. — Поселитесь где-нибудь в спа. Вас там каждый день будут мять, щипать и отмачивать в умеренно хлорированной воде.
— Восхитительная перспектива! Вот сами туда и поезжайте.
— Анна, правда!
— Нет. Я тоже хочу в этом участвовать. Что, мне нельзя?
С минуту мы ехали молча. Потом Анна снова повернулась ко мне:
— Старость унизительна. Нет — оскорбительна. Унизительна и оскорбительна!
Похоже, это у нее был пунктик.
— Ты всю свою сознательную жизнь живешь в сверкании чужих глаз, — продолжала моя спутница. — Ты идешь по улице и видишь, как загораются взгляды всех встречных мужчин. Потом их становится меньше, а потом глаза прохожих просто равнодушно скользят по тебе. Вот тогда ты узнаешь, что такое старость.
— Ну, вы все еще очень красивая, — сказал я. А что еще я мог сказать?
— Все еще! — фыркнула она. — Вы тоже хотите меня оскорбить?
— Нет, не хочу. Просто и я все чаще вспоминаю чью-то мудрость: «Проблема возраста не в том, что стареешь, а в том, что остаешься молодым». Знаете, как моя мама говорит? «Когда подхожу к зеркалу, я знаю, что я уже не та девчонка, но все равно испытываю шок. Это не я! Я — молодая, задорная, веселая. А чье тогда это лицо? Морщинистое, без ресниц — а у меня, помнишь, какие были огромные ресницы? Это не я!»
Мы въехали в Таллин. Для очистки совести я с четверть часа покружил по городу, потом минут пять мы постояли на пустынной улочке. Чисто! Я завел двигатель и подвез Анну к невысокому скучному зданию, по виду похожему на заводское общежитие советских времен. Теперь это называлось отель «Михкли».
— Вы уверены, что здесь безопасно? — спросил я. — Мне не нравится, что вы остаетесь в Таллине.
— В отеле есть охрана. И потом, вы теперь от меня в десяти минутах ходьбы.
Анна, конечно, была права. Было не похоже, что ее хотели убрать люди из спецслужб или из полиции — а за содействием обратиться к охранникам отеля могли бы только они. А вот хулиганов — если допустить, что те были бы в состоянии выследить Анну досюда — служба безопасности вряд ли пропустит внутрь.
— Ну ладно, — как бы пресекая другие возможные возражения, быстро сказала Анна. — Пока!
Она открыла дверцу, потом вдруг наклонилась и чмокнула меня в щеку. И замерла, как будто хотела что-то сказать, типа: «Я знаю, что у вас из-за меня куча хлопот». Но, видимо, решила, что и поцелуя с меня будет достаточно. Она знала, что женщина, уверенная в своей красоте — а она по-прежнему была красивой, — может позволить себе все, что придет ей в голову.
Чем я мог заняться на досуге? Можно было бы проверить соседку Анны — Марет. Однако она меня уже знала в качестве мастера по ремонту котлов армянского происхождения, языком я не владел, Вызу — поселок маленький, да и расположен не близко. Короче, как разбираться с этим без помощи Анны, я пока не представлял, а использовать ее саму было явно небезопасно.
А вот заняться Бейсболистом я мог. В моем карманном компьютере было предусмотрительно записано имя его покончившего с собой дедушки — Эльмар Раат. И я знал, что в советское время он был важной шишкой в руководстве Компартии Эстонии. Этого для начала должно было хватить.
Сложность была в том, что я был немцем, то есть немым, то есть не говорящим на языке аборигенов. Немного поколебавшись, я все же позвонил своему гиду-альбиносу. Арне предложил мне встретиться через полчаса на Ратушной площади.
Я отправился туда пешком, бросив «гольфик» на паркинге гостиницы. Терпеливо выслушав небольшую лекцию о датских, шведских и русских завоевателях, Ганзейском союзе и архитектурной эклектике в застройке Таллина, я предложил Арне передохнуть за кружкой пива на той же Ратушной площади. Теперь можно было, не вызывая больших подозрений, перейти к делу.
Как-то между прочим я рассказал своему гиду незамысловатую историю одного приятеля, якобы моего киевского соседа по даче. Он в молодости занимался легкой атлетикой в студенческом обществе «Буревестник», познакомился на сборах в Крыму с прелестной блондинкой-эстонкой, у них начался роман. Во что-то серьезное он так и не перерос, они разъехались, и на расстоянии любовь остыла. А потом мой приятель — все это, разумеется, я придумал, пока ждал Арне, и додумывал в промежутке между протестантскими церквями Олевисте и Нигулисте, — так вот, якобы мой приятель узнал случайно, что его пассия вышла замуж и вскорости родила сына. Слишком быстро, чтобы ребенок мог быть зачат в законном браке. А, сопоставив даты и произведя несложные арифметические расчеты, мой сосед заподозрил, что ребенок этот был от него. Зная, что я собираюсь поехать в Таллин, он попросил меня попытаться разыскать концы.
— У вас есть фамилия этой женщины? — спросил Арне. Похоже, история не показалась ему подозрительной.
— Ее звали Анна, — сказал я, чтобы не запутаться в именах. — А ее тестем был человек, здесь довольно известный, — я достал свой наладонник, — Эльмар Раат. Знаете такого?
Арне энергично замотал головой.
— Ну конечно, откуда в вашем возрасте знать о таких древностях. Это был человек из партийной верхушки. Можно предположить, что и ее муж, и, следовательно, ее сын носят ту же фамилию. Только дело это деликатное — ни муж, ни сам парень, может, и не догадываются ни о чем.
— А зачем он хочет разыскать сына?
Я пожал плечами:
— Мой приятель, как и все, стареет.
По молодости мой гид вряд ли понял, что стоит за этой простой фразой, но кивнул. И достал из сумки свой ноутбук.
Я говорил уже, что Эстония, на мой взгляд, чуть ли не самая продвинутая страна мира по части бесплатного вай-фая? Похоже, в ней нет места, где вы не были бы на связи со всем миром. Через пару минут мы уже знали, что в Таллине владельцев стационарных телефонов с фамилией Раат или ее легкими производными оказалось шестнадцать. И с кого теперь начинать?
Однако Арне это обстоятельство не смутило. Он продолжил стучать по клавишам — теперь он проверял, не открыл ли кто-то из Раатов свою страничку в интернете. Таких было двое. Первый, толстощекий бородатый мужик с приплюснутыми редкими волосами, занимался гравировкой на надгробных памятниках. Но вот второй…
Мне стоило труда никак не выдать своей реакции. На фотографии был запечатлен один из трех парней, напавших на дом Анны. Тот, худой, с битой. Он и на фотографии был в бейсболке, надетой козырьком назад. В остальном сайт был почти голый. Один из тех, которые любой человек может открыть совершенно бесплатно. Многие на это клюют: они выбирают шаблон, заносят свои основные данные, прикладывают фотографию и после этого свой сайт бросают. То ли заняться развитием странички им недосуг, то ли просто сказать о себе и своих увлечениях нечего.
Я посмотрел на Арне. Мой гид хлопал белыми ресницами и улыбался.
— Я его знаю.
Это не я сказал — Арне. Не знаю, упомянул ли я, что на вчерашней встрече с эстонской молодежью разговор зашел и о памятниках. Памятниках местным эсэсовцам, которые пытались ставить, и воинам Красной Армии, которые хотели сносить. Кто-то из ребят упомянул даже об «Испепелителях лесов». Эти неизвестные написали письмо президенту, премьер-министру и министру внутренних дел Эстонии, угрожая устраивать лесные пожары до тех пор, пока не будет снесен памятник советскому воину-освободителю на Тынисмяги, холме Святого Антония. Действительно, в июле недалеко от Таллина дважды горели леса.
— Выявить, кто это сделал, ничего не стоит, — говорил тогда Карл, тот начинающий музыкальный продюсер. — Как не сложно найти людей, измазавших краской памятник в Лихуле. Вы же знаете наверняка про «войну памятников»?
Знал ли я, сидя в Америке, про то, что произошло в маленьком эстонском местечке, где был установлен памятник бойцам 20-й дивизии СС? Нет, не знал, но был готов слушать. Так вот, в кои-то веки реакция Европейского союза была столь резкой, что премьер-министр Парте распорядился снести плиту. Это произошло буквально с неделю назад. Тогда местные неонацисты залили красной краской памятник советским воинам-освободителям в том же местечке, сорвали с него мраморные таблички и заделали цементом барельеф в виде звезды. Арне и его друзья считали это варварством, Кристина и ее парень, прыщавый журналист вечерней газеты, протестом против несправедливости.
Мой гид вообще, как выяснилось, нередко стоял в пикетах перед намеченным к переносу Бронзовым солдатом вместе с русскими и своими друзьями-эстонцами. Именно в одной из таких стычек с националистами ему и довелось драться с Хейно Раатом.
— Они все ущербные, — резюмировал Арне. — Ей-богу, не стоят внимания.
Это он сказал еще вчера. Может быть, большого внимания неонацисты и не заслуживали, тем не менее теперь я попросил перевести эту страничку в интернете. О себе ущербный Хейно Раат удосужился рассказать немного. Родился в 1988 году. Учится в Политехническом институте и работает в фирме отца по поставке импортной сантехники. Увлекается девушками, бейсболом и альтернативной рок-музыкой, особенно группами «Нирвана» и «Лайерс». Ни слова о своих взглядах, ни единой маленькой свастики, вплетенной где-нибудь в оформлении странички.
