Эта привычку он приобрел в институте. Иногда, сидя на скучных лекциях, он впадал в размышления. Всякие, разные. Зачастую глупые и никому не нужные, но от этого еще более интересные. Он где-то прочитал: "Умному человеку не может быть скучно одному, потому что ему всегда найдется, о чем подумать". Вот он грешным делом и стал причислять себя к категории умных и думать "о разном". И помогало. Кроме шуток. Время действительно начинало бежать быстрее, желанная перемена становилась все ближе. А поскольку до того, как он прочитал это умное наблюдение, процесс убивания времени заключался в рисовании в тетради всякой дребедени (талант к изобразительному искусству у Дениса отсутствовал с детства и напрочь), то постепенно эти два дела срослись. И погружаясь в пучину размышлений под убаюкивающий голос бездарного, читающего свою лекцию по бумажке "препода", Денис незаметно для себя начинал водить ручкой по листу бумаги.
Так случилось и сейчас. Встав с утра пораньше, оперативник немного побродил по центру, позавтракал и приехал в Ковалевский парк. Погода выдалась замечательная. Субботнее утро озарялось скуповатыми, но не жадными лучами осеннего краинского солнца. Дул еле заметный ветерок. Столбик термометра уже в десять утра перевалил за пятнадцать градусов. Денис снял куртку и перекинул ее через свою "походную" сумку. Он уже третий раз медленно обходил большой параллелепипед, окруженный по периметру невысоким красным забором. Фрунзе, Ленина, Орджоникидзе, Менделеева, Фрунзе, Ленина, Орджоникидзе, Менделеева… Он не мог толком объяснить себе, зачем уже в третий раз проходит по одному и тому же маршруту. И с первого раза было понятно, что охраняется территория весьма прилично. Скорее, это было чисто инстинктивное действие.
Закончив обход, Денис вновь неспешно направился в парк, который постепенно начал наполняться субботними отдыхающими. Летнее кафе, "доживающее" свои последние деньки, открылось. Первые посетители уже пили кофе, скармливая своим чадам моложенное из маленьких плошек. Повсюду был слышен детский смех. Оперативник прошел по аллее, обрамленной с двух сторон клумбами высотой с полметра, к тому месту, с которого были хорошо видны окрашенные в серый асфальтовый цвет широкие автоматические ворота с краинским гербом. Он присел на краешек клумбы, предварительно положив на нее свою сумку, взял в руки блокнот с карандашом и начал рисовать схему объекта и делать одному ему понятные записи.
Из ворот вышли трое солдат в "натовской" форме и голубых беретах. Двое из них были на вид неплохо физически подготовлены, зато третий имел явный недостаток веса. Шнурки на его военных ботинках были развязаны. Бойцы неспешным шагом проследовали вниз к улице Фрунзе и залезли в кузов трехосного военного грузовика, почему-то припаркованного у обочины, а не на территории части.
Денис наблюдал. Время от времени в ворота проходили молодые мужчины в форме и "по гражданке". Некоторые особенности поведения и внешний вид солдат в конце концов заставил Дениса сделать неутешительный вывод о том, что большинство военнослужащих этой части были "контрабасами". Оперативник погрустнел еще больше, когда увидел, как из подъехавшей ко входу и припарковавшейся красивой иномарки выходит офицер и направляется в ворота. Это, разумеется, нельзя было считать показательным примером. Вопрос надо было изучать более детально. Но одно Денис уяснил для себя абсолютно точно: может быть, краинская армия в целом и находится в плачевном состоянии, но только не эта часть.
Такое положение дел следовало принять как факт.
"В нашем деле нет ничего опаснее иллюзий", — вдруг всплыли в памяти Дениса слова одного киногероя, немецкого разведчика, в советском сериале про войну.
Хорошие были слова. Факты и ничего кроме фактов.
"Исходя из анализа первичного материала, следует полагать, что на моей "земле", в центре города, располагается вполне боеспособная воинская часть, — безжалостно резюмировал Денис. — Что делать? Ответ прост: пока собирать материал".
Он продолжал наблюдение, постепенно погружаясь в размышления и разрисовывая блокнотный лист психоделическими узорами…
— Рисую, — ответил оперативник и широко улыбнулся.
Девочка внимательно осмотрела художества Дениса, а затем секунд десять изучала его глаза, сосредоточенно засовывая указательный палец себе в ухо.
— А что ты рисуешь? — наконец, выдала она.
— Ну… картинки всякие, — сморозил Денис.
— Маша! Ну-ка иди сюда!
Красивая молодая мамаша с коляской, в которой барахтался одетый во что-то розовое карапуз, медленно подплывала к ним.
— Извините, она у меня очень любопытная, — добродушно сказала она, обращаясь к Денису.
— Да что Вы, что Вы, — улыбнулся он. — Ничего страшного. У них работа такая — узнавать все обо всем.
Девушка задорно рассмеялась, сбавив ход до возможного минимума. Маша, потеряв к творчеству Дениса всякий интерес, понеслась вперед и теперь предпринимала попытку взобраться на клумбу.
— Удивительно. У Вас тут столько детей, — завязывал беседу оперативник.
— А Вы не кировогорский? — вроде бы даже удивилась девушка.
— Нет, я с Донинска. Несколько дней назад приехал, — охотно пояснил Денис. — А почему вы так удивились, что я — не местный?
— Ну, не знаю, — пожала плечами собеседница, держа в поле зрения взобравшуюся, наконец, на клумбу дочь. — К нам редко кто приезжает. Мы же не курорт и не столица…
— А мне ваш город положительно нравится, — заявил оперативник, стараясь придать своему голосу как можно больше открытости и доброжелательности. — И парк этот нравится. Вы тут часто бываете?
— Да каждый день почти. Я живу неподалеку.
— Повезло Вам. Такое место хорошее, как раз для прогулок с детьми. Я с той стороны и качели видел. У меня дома такого и близко нет. — Денис вздохнул. — Гулял вот, присел отдохнуть. На десантников ваших засмотрелся…
— А чего на них смотреть? — рассмеялась девушка.
— Да не скажите, — не согласился оперативник. — У нас, в Донинске, в самом городе и в окрестностях, военных всяких много. Но они на ваших не похожи.
— В смысле? — не поняла мамаша.
— Ну, наши все какие-то облезлые, неопрятные. Форма старая. А эти, я смотрю, сверкают как пятаки начищенные. Обмундирование новое…
— Ну да, — девушка покивала головой, даже с какой-то гордостью. — У нас они холеные. Да тут и призывников-то почти нет. Все конкрактники.
— Правда? — изумился Денис.
— Ну да, — со знанием дела подтвердила девушка. — Много наших, кировогорских. И много остались. Ну, которые по призыву служили, а потом остались. Им даже квартиры дают!
— Что Вы говорите, — поддержал беседу оперативник. — Неужто прямо таки натурально квартиры дают?
— Да! Я тут живу на Киевской, недалеко… Так рядом с нашим домом построили "пятиэтажку". И им многим квартиры дали. Улучшенной планировки. Я как-то заходила в одну… Маша!
Ребенок, как по команде, развернулся и побежал к маме. Денис даже удивился такой "дрессировке".
— Странно. У нас, насколько я знаю, по контракту оставаться никто не хочет, — продолжил он беседу. — Платят гроши.
— Да здесь тоже не очень, — девушка вытащила платок и вытерла измазанные землей ладошки подбежавшей дочери. — Ну, раз идут, значит, другой работы нет.
— Это да, — согласился Денис. — Тем более, раз им тут у вас такие привилегии…
— Ага, — усмехнулась девушка. — Но и гоняют их тут иногда до седьмого пота.
— Вот как?
— Да… Бывает, гуляем с утра, а их длинным таким строем гонят куда-то. С мешками огромными, с автоматами всякими там… Или на машины. А потом, вечером когда гуляем, их обратно ведут. Так на них и посмотреть страшно. Грязные, уставшие как собаки, еле ноги волокут…
— Ну, так положено. Служба — есть служба, — грустно выдавил оперативник, обращаясь уже не к девушке, а куда-то в пустоту. — Надо же, какой диссонанс…
— Что Вы сказали? — не поняла собеседница.
— Я говорю, какой диссонанс! Такая хорошая погода, и такое неудачное утро…
11.10.2008. Россия, г. Анапа. ул. Горького. 10:47
— Неудачное какое-то утро, — посетовал Толик.
— Чего-чего? — Андрей оторвался от ноутбука с и недоумением посмотрел на друга.
Он вдруг поймал себя на мысли, что уже минут пять не слушает своего заместителя. Толик сидел на стуле напротив в вертел в руках "мобильник".
— Я говорю, неудачное сегодня какое-то утро, — повторил тот. — На работу ехал — "маршрутка" сломалась. У книжного, на Шевченко. Прихожу на работу — заказчик звонит. Говорит, сорвалось… И кстати, — Толик приподнялся и подозрительно посмотрел на друга, — зачем тебе этот ноутбук? У тебя же на столе "комп" стоит. Не слабый причем. Я лично подбирал. И зачем ты его каждый раз в сейф прячешь?
