в 1988-м, дело с американским «кротом»? Наш учитель, полковник Соболев, сумел до конца выяснить, кто в контрразведке КГБ работал на ЦРУ? До меня доходили отзвуки в виде комиссии, которая приезжала из центральной контрразведки и перетрясла все наше Семипалатинское управление, но подробности, мне молодому оперу, в то время сам понимаешь, узнать было невозможно.
— Это долгая история, — нехотя заметил Тоболин.
— Ты пойми мною движет не праздное любопытство. Быть участником легендарной операции «Вариант» и не знать, чем она закончилась — это…
— Все материалы по «кроту» ЦРУ в нашей контрразведке, да и по самой операции «Вариант» времен САИ, до сих пор носят гриф «совершенно секретно» …
— Уже нет той страны, которая все это секретила. Да и потом, наш с тобой учитель, полковник Соболев…
— Хорошо, я расскажу, — согласился Олег. — Правда сам я не был причастен к истории с разоблачением, узнал все со слов наших учителей, полковника Соболева и подполковника Степного, когда мы провожали Юрия Александровича на пенсию. Только учителями их называть, это как-то по школьному, лучше я буду величать их Мастерами, так на Руси издревле наставников называли.
— Ну, у нас в независимом Казахстане почитателей древней Руси не так много… — попытался съёрничать Макс, но среагировав на негативную реакцию друга, продолжать не стал.
— Как ты правильно понимаешь, — после некоторой паузы начал рассказ Тоболин, — полковник Соболев, когда его незаконно «попросили» уйти на пенсию, не сдался. Он решил до конца проверить свою главную гипотезу по операции «Вариант» о том, что в контрразведывательном главке КГБ СССР действует «крот» американской разведки, который активно помогал ЦРУ во время САИ.
Тщательно проанализировав проведенную американцами операцию, Соболев пришел к выводу, что она феноменально проста и эффективна, но осуществить ее без помощи «крота» было невозможно.
Вот посмотри, — Тоболин взял салфетку и достав из кармана пиджака ручку начал чертить, — Схема операции ЦРУ. Готовят Милнера, обеспечивая ему высокое положение в иерархии делегации и дипломатическое прикрытие. Задание для такого матерого шпиона легче не придумаешь — оторваться от наружного наблюдения и максимально быстро вернуться в гостиницу, где задокументировать нарушение договоренностей по САИ нашими контрразведчиками. Все. Но главное сделал «крот».
Во-первых, только «крот» мог вбросить в КГБ информацию о том, что у установленного разведчика ЦРУ в кейсе находятся секретные инструкции для американского агента, работающего в семипалатинском регионе.
Но Соболев пришел к этому заключению не сразу. Естественно, он не мог достоверно проверить, откуда взялась эта информация, так как не имел возможности обратиться к материалам контрразведки. Первоначально он предположил, что данные о секретных инструкциях в кейсе Милнера могли быть добыты нашей разведкой. Однако такую, абсолютно конфиденциальную информацию из недр ЦРУ, в тот момент получить было просто невозможно, так как на период проведения САИ ЦК КПСС категорически запретил КГБ использовать агентурную разведку в США на этом направлении. Других источников у контрразведки быть не могло. Получалось, что в действительности такой информации в нашей контрразведке просто не было и ее кто-то придумал, чтобы обосновать досмотр номера Милнера.
Во-вторых, только «крот», прикрываясь данной дезинформацией, мог отдать приказ нашим контрразведчикам провести досмотр номера установленного сотрудника ЦРУ. Ведь, как оправдывался на координационном совете начальник ВГУ (контрразведка), первоначально подобное мероприятие в отношении Милнера не планировалось, но полученные разведданные о содержимом его кейса и удачно сложившиеся обстоятельства спровоцировали проведение данной операции.
В-третьих, только по прямому приказу «крота» контрразведчики так долго находились в номере Милнера. При разборе полетов исполнители утверждали, что после тщательного досмотра, в кейсе установленного американского разведчика они ничего существенного не нашли. Но когда они доложили об этом в штаб, полковник Уткин сказал, что этого не может быть. Заявил, что у контрразведки имеются достоверные данные о том, что у Милнера в кейсе находятся секретные инструкции для американского агента, работающего в семипалатинском регионе, и дал указание еще раз тщательнейшим образом проверить весь номер. Согласно анализу Соболева получалось, что именно эта задержка в номере Милнера являлась главной причиной провала нашей контрразведки. Неожиданно вернувшийся с полигона американский разведчик документально зафиксировал грубое нарушение советской стороной договоренностей по САИ.
Препарировав алгоритм операции ЦРУ, Соболев начал рассматривать кандидатуры конкретных руководителей ВГУ, которые могли оказаться искомым «кротом». В круг подозреваемых он включил лишь офицеров самого высокого ранга, имевших реальную возможность отдавать приказы, которые помогали осуществлению операции ЦРУ.
Исходя из имеющихся вводных Соболев выделил четырех человек:
Зампред, курирующий контрразведку…
— Тут Мастер, кажется, чуток перегнул…, — не выдержал Рязанцев.
— Ты же знаешь Соболева, в поисках истины для него не бывает авторитетов, он никогда никого не сбрасывал со счетов. Даже Горбачева подозревал, что несколько позже оказалось вполне обоснованным. История доказала. Продолжаю…
Итак, в кандидаты в «кроты» Соболев зачислил:
— заместителя председателя КГБ СССР;
— начальника ВГУ;
— замначальника ВГУ;
— руководителя семипалатинского штаба по САИ полковника Уткина.
После некоторых размышлений Соболев вычеркнул из списка зампреда, так как он единственный из подозреваемых не знал, что контрразведка будет проводить операцию в номере американского шпиона, и значит не мог руководить ею, а тем более в приказном порядке удерживать контрразведчиков до того момента, пока их не застигнет с поличным Милнер.
Оставались трое, и, казалось, достаточно было выяснить кто из них отдал распоряжение на проведение операции, кто добивался, чтобы операция продолжалась так бесконечно долго, и мы получали в руки этого самого «крота».
На самом деле все оказалось не так просто. Доступа к документам служебного расследования провала контрразведки Соболев, не имел. По официальному утверждению Уткина, когда он оправдывался за провал еще с позиции начальника семипалатинского штаба по САИ получалось, что информацию о содержимом кейса Милнера он получил от кого-то из членов координационного совета КГБ. Контролировал эту операцию и давал ему указания кто-то из руководства ВГУ. Всем этим заверениям Соболев верил меньше всего, но нужны были факты и доказательства, а их не было.
Мастер долго думал, как же подступиться к проверке возможной причастности начальника ВГУ к операции ЦРУ и решил досконально разобрать заседание координационного совета сразу после провала контрразведки. Сначала он сделал предположение, что начальник ВГУ — «крот», но никаких доказательств в пользу этой версии не нашел. Затем, разбирая аргументы против, Соболев понял, что главная его ошибка заключается в том, что он слишком плотно связывает действия руководителя ВГУ с «кротом», а ведь главный контрразведчик не знал, что в ВГУ действует предатель, значит все его реакции на происходящее на КС были естественными. В результате скрупулёзного анализа получалось, что генерал действительно не знал об операции в номере Милнера.
— Как не знал? А почему
