Убийца несколько расслабился. Опершись о стену, он держал все еще кинжал в руке, но звериной готовности к прыжку уже не было. Малко вынул из кармана пачку стодолларовых купюр и показал ее Раулю.
– Я готов хорошо заплатить вам, если скажете мне, что убили дона Искиердо по приказу майора Гомеса.
Рауль отрицательно покачал головой. Не спуская глаз с денег, он произнес что-то на аймара.
– Это не он, – перевела Лукресия.
– Скажи ему, что мы точно знаем, что это он.
Лукресия долго говорила по-аймарски. Рауль разглядывал грязный пол. Когда она смолкла, он коротко бросил всего два слова.
– Он хочет, чтобы мы ушли, – сказала Лукресия. И добавила по-английски: – Он остерегается нас.
– Я знаю, майор Гомес уже отдал приказ убить тебя завтра же, – заявил Малко, – Они придут сюда в камеру и пристрелят тебя из револьвера. Ты не сможешь помешать им. Так сказал лейтенант.
Выражение паники промелькнуло в черных глазах убийцы.
– Майор Гомес – мой друг, – произнес он неуверенно.
– Если б он был твоим другом, – съязвил Малко, – ты не сидел бы здесь. Он запер тебя тут, чтобы прикончить. Хоть ты и оказал ему услугу... Итак, я – твой последний шанс. Иначе...
– Вы врете, – взревел Рауль.
Он направился к Малко с ножом в руке, явно намереваясь воткнуть его прямо в печень.
Малко отступил.
– Прощай, Рауль, я буду молиться за тебя...
И в ту минуту, когда он собрался уже распахнуть дверь, «маркесе» быстро произнес:
– Зачем это вам?
Малко обернулся.
– У меня с майором Гомесом счеты, – сказал он просто.
Выражение лица Рауля изменилось. Некое подобие улыбки появилось в его грубых чертах, и он опустил нож. Такой язык он понимал.
– Почему ты хочешь, чтобы я предал своего друга Гомеса?
– Потому что у вас нет выбора. Если вы откажетесь, завтра вы будете покойником, – сказал Малко.
Рауль размышлял, наморщив лоб. Он был уверен, что этот иностранец говорит правду, что Гомес действительно хочет избавиться от него, Рауля, потому что он оказал ему слишком много услуг. В лучшем случае, ему предстоит гнить десять лет в настоящей тюрьме, где у него не будет ни такой постели, ни женщин.
Для побега у него нет денег. Разве что какие-то сотни песо.
– Мне надо тысячу долларов, чтобы смыться, – заявил он.
Побег будет стоить не больше двухсот долларов, а потом он рванет в Перу. В Лиме всегда найдется работенка для таких, как он.
Малко не колебался ни минуты.
– Тысяча долларов? – годится. Но мне нужно письменное признание с указанием деталей.
Рауль отшвырнул кинжал на кровать и протянул руку.
– О'кей.
Малко пожал ее с отвращением. Ну и профессия! Принц крови, Светлейшее Высочество, жмет руку наемному убийце самого низкого пошиба... Его знатные предки, должно быть, перевернулись в гробах.
Но, к счастью, профессию эту реабилитировал постоянный призрак смерти.
– Писать надо начать сейчас же, – объяснил Малко. – Я хочу прежде всего знать, как майор Гомес попросил вас убить Искиердо.
Рауль расплылся в циничной улыбке:
– Да так просто и сказал: шлепнуть, и точка, и никаких проблем. Он отвалил тысячу песо. Но я ничего не стану писать, пока не выйду отсюда. Это слишком опасно.
Тут вмешалась Лукресия:
– Когда ты хочешь убежать?
– Вечером, часам к десяти-одиннадцати.
– Чудесно, – сказал Малко. – Мы будем ждать его перед тюрьмой. И отвезем в надежное место.
«Чуло» слушал, нахмурив брови.
– Я хочу податься в Перу, – сказал он.
– Но только потом, – ответил Малко.
Он взял вторую половину от купюры с посланием и еще две целых бумажки и протянул их Раулю. Затем коротким движением разорвал пополам семь стодолларовых купюр и левые половинки отдал Раулю.
– Мы будем ждать вас с 10 часов на площади Сукре. Вторые половинки получите при условии, что поедете с нами.
Рауль запихнул бумажки в голубую куртку. Опасные искры мерцали в его маленьких черных глазках. Столько денег он еще никогда не видал.
– До вечера, – сказал он. – До встречи.
Лукресия первой вышла из камеры.
– Он, конечно, попробует нас опередить, – сказал Малко. – Сразу же как получит вторые половинки. Тогда уж будь начеку.
За входной оградой их ждал лейтенант, болтавший с одним из заключенных.
– Вы довольны визитом, сеньор? – спросил он.
– Я в восторге, – заверил Малко. – Ваша тюрьма – наираспрекраснейшая во всем мире.
– Делаем, что в наших силах, – скромно заметил боливиец.
Женщина, обыскавшая Лукресию при входе, теперь одарила их улыбкой. На улице шел дождь. Малко стал молиться, чтобы майор Гомес не опередил его...
* * *
К углу старой стены Рауль прибежал запыхавшись. Подкупать старшего сторожа ему не понадобилось. Часовой неосмотрительно повернулся спиной, и он воткнул ему нож в спину с такой силой, что погнул лезвие. В его положении аккуратничать не приходилось.
Затем чуло устроили ему живую лестницу для побега из старых мастерских. Рауль уплатил за все про все сто песо. Теперь он оглядывал тихую маленькую площадь.
Поскольку труп часового он затащил к себе в камеру, его не скоро хватятся. Но спокойно чувствовать себя он не мог. Люди Уго Гомеса вездесущи. Рауль заметил машину, стоявшую перед грудой строительного мусора возле тюрьмы. Внутри виднелся один человек. При свете фонаря Рауль узнал черноволосую девушку. Он обошел машину, грубо рванул дверцу и плюхнулся на переднее сиденье; Лукресия вздрогнула, у нее вырвался легкий крик. В Рауле угадывались напряжение и злость. Он спросил:
– Где доллары?
Лукресия вытащила из сумки половинки купюр и протянула ему. К ней вернулось самообладание. Рауль с жадностью пересчитал деньги. Он пока не составил никакого плана, но действовать нужно было быстро.
– А где «гринго»? – спросил он.
– Ждет нас там, куда мы едем.
В полумраке Рауль увидал обнаженные ляжки молодой женщины. У него перехватило дух, когда он провел по ним глазами и уперся в темнеющий мысок под юбкой. Лукресия действовала на него так же возбуждающе, как и Кармен.
Девушка включила мотор.
– Подожди, – пробормотал Рауль, – хочу еще раз убедиться, что сумма правильная.
Он запустил правую руку в карман, как будто бы за деньгами. Все произошло очень быстро. От щелчка открывающегося ножа Лукресия вдруг почувствовала тошноту. К счастью, Рауль не мог нанести удар не развернувшись. Он молча сжал ей горло левой рукой.
И когда он уже изогнулся, чтобы вонзить нож в бок, то вдруг почувствовал у себя за ухом дуло пистолета.
– Бросьте нож, – приказал Малко и не произнес больше ничего. Но Рауль понял по интонации, что сейчас грянет выстрел. Бандит моментально вернулся в прежнее положение и уронил нож на пол машины.
Малко, который все это время просидел на корточках сзади, выпрямился и ледяным тоном процедил:
– Вы и впрямь гнусная тварь...
Рауль промолчал, он не мог себе простить такой оплошности. Ладно, случай еще подвернется. Малко надавил сильнее дулом на затылок:
– Если попытаетесь сбежать, убью. Откажетесь пол писать – опять-таки убью. Замыслите что-нибудь против нас – все равно убью. Ну а теперь будьте любезны отправиться с нами для дачи показаний.
– Куда?
– Туда, где вас не достанет майор Гомес.
– Ладно, – проворчал бандит. – Только... это... я не хотел ее убивать, а лишь чуть пугнуть.
Лукресия презрительно глянула на него. Машина тронулась и покатила вниз по улицам города. Рауль сложил руки на коленях и больше уже не шевелился.
* * *
Подъезжая к повороту на авеню Либертадор, где находилась школа военной полиции, Малко заметил джип, торчавший поперек дороги. Он едва успел затормозить, чтобы не наскочить на него.
Из темноты вынырнули люди в форме с винтовками и автоматами. Малко не успел открыть рта; дверцу рванули, на лицо навели электрический фонарь.
– Вылезайте, – раздался голос. Он говорил по-английски.
И поскольку Малко не двигался, его схватили за плечо и грубо выпихнули из машины. Малко растянулся на мостовой посреди ставших кругом солдат. Тут же его подхватили грубые руки, подняли, связали, лишив возможности малейшего сопротивления.
Один из военных подошел к его машине, оставшейся посреди дороги, сел за руль и припарковался.
– На помощь! – крикнул Малко. – Помогите!
Он надеялся привлечь внимание людей в машинах, ехавших сзади. Но никто не шевельнулся. Вооруженные солдаты уже образовали вокруг него плотный заслон. Слава Богу, Малко не взял с собой текста показаний Рауля, подписавшего каждую страницу. Текст остался у Лукресии, которая заночевала на тихой вилле, где жили израильские агенты Давид и Самюэль.
Малко не ощутил обрушившегося на него удара. Ноги его подкосились, и все окутала темная пелена.
Очнувшись, Малко испытывал странное ощущение – ему не было больно, напротив, он погружался в блаженное состояние, в голове ощущалась невероятная легкость, но сердце билось в нечеловеческом ритме, с частотой двухсот ударов в минуту.
