— У меня нет даже водки, чтобы чокнуться.
Николай Заботин поднял чашку с чаем.
— Ничего! За нашу дружбу.
Они отпили понемногу неприятно теплого, бледного чая. Россиянин глаза в глаза посмотрел на своего старого боевого товарища и спросил:
— Ты не поменял свои взгляды за это время? Ты по-прежнему наш друг? Друг России?
— Да! Да! — сразу же ответил Александр Перемога. — Когда я вижу, как этот негодяй Ющенко пытается завладеть страной, чтобы перепродать ее американцем, у меня начинает болеть сердце.
Александр Перемога был родом из Днепропетровска, большого русскоязычного города на востоке страны, жившего за счет горной промышленности. Вся его семья работала на шахтах, и он единственный смог получить образование, а затем поступить на службу в СБУ. Это был его маршальский жезл. Его слова взволновали душу Николая Заботина. Было просто чудесно так вот реактивировать старый механизм, который начинал работать плавно, без каких-либо толчков. Он вдруг почувствовал гордость за то, что он делал: он боролся ради того, чтобы Россия Владимира Путина всегда была великой и сильной. Коммунизм был всего лишь средством расширить ее власть. Режим исчез, но борьба продолжается.
— Александр, — спросил Николай Заботин, — ты бы хотел помочь мне в борьбе против американцев?
Тот вскочил с обиженным видом.
— Ну, разумеется! Что надо сделать?
— То, что ты делал раньше, — благодушно ответил россиянин. — Только сейчас дело более рискованное. Но ты участвуешь в Истории. Это во имя Родины.
Александр Перемога поднял свои усталые глаза, полные решимости, от которой россиянину потеплело.
— Скажи мне, кого и где, и предоставь мне снаряжение. У меня больше ничего нет.
Николай Заботин отглотнул немного чая, который показался ему отменным.
Он только что нашел надежного человека, чтобы убрать ту песчинку, которая вызывала заедание его операции. Этого Малко Линге, так навредившего ему за несколько последних дней.
Олег Будинок в третий раз перечитал документ, который незадолго до этого передала ему молодая восхитительная блондинка. Благодаря своей настойчивой улыбке она сумела преодолеть все фильтры, ограждавшие его роскошный кабинет в администрации президента от широкой публики. Едва исполнив свою миссию, она исчезла. Он читал заявление Анатолия Гирки с возрастающей яростью, потом ее сменило недоверие.
Как этот довольно примитивный тип, которому выпала честь тайно работать на могущественного главу президентской администрации, мог перекинуться на другую сторону? Он собирался уже перезвонить человеку, предупредившему его о приходе блондинки и обладавшему номером его мобильного телефона, но удержался. Что он ему скажет?
Если бы признание Анатолия Гирки опубликовали, оно возымело бы разрушительное действие. Никакие отрицания не помогли бы Олегу Будинку, и сторонники Виктора Ющенко разбушевались бы вовсю. Да и друзья Игоря Байкала тоже. Надо было во что бы то ни стало посоветоваться с ментором. Он набрал номер Николая Заботина. Безуспешно. Электронная запись сообщала, что связь с абонентом отсутствует... Он продолжал упорствовать, но потом понял, в чем дело: россиянин отключил свой мобильный телефон. Времени на то, чтобы разволноваться, у него не хватило. Спустя какую-то минуту зазвонил его собственный телефон, и он услышал голос россиянина:
— Вы пытались связаться со мной?
Олег Будинок готов был расцеловать его.
— Да, есть новости.
— Отлично, я перезвоню вам до вечера.
Несмотря на свою лаконичность, этот разговор приподнял ему настроение. По крайней мере, Заботин не оставлял его одного. Он все еще был погружен в свои мрачные размышления, когда на его мобильном телефоне высветился незнакомый номер.
— Олег Будинок?
— Да.
— Это я направлял к вам молодую женщину сегодня утром. Полагаю, у вас было время прочитать документ, который она вам вручила...
— Это фальшивка! Причем грубая фальшивка! — изрыгнул украинец. — Во-первых, кто вы такой?
— Я скажу вам об этом, когда мы встретимся. Но вам хорошо известно, что это не фальшивка. Позавчера, поздно вечером, вы звонили Анатолию Гирке. Вы пообещали ему вознаграждение в 100 000 гривен за то, что он убьет своего патрона до моего приезда. Он это исполнил.
После напряженной паузы Олег Будинок спросил:
— Чего вы хотите?
— Прийти вам на помощь. Если у вас появится желание увидеться со мной, позвоните. До свидания.
Олег Будинок с силой стукнул кулаком по рабочему столу, от чего находящиеся там бумаги разлетелись в разные стороны. Затем подошел к бару, чтобы достать бутылку виски, налил себе солидную порцию и осушил ее одним махом. Алкоголь отчасти растопил давивший горло комок, но не успокоил его ярости.
Пока он не поговорил с Николаем Заботиным, он не мог и пальцем пошевелить.
* * *
В украинских газетах много писали о смерти Игоря Байкала. Один из его работников рассказывал, что слышал звук выстрела, исходивший из его спальни, но это его не обеспокоило. Никто не верил в самоубийство. Журналисты напоминали о темных историях с деньгами, о войне между производителями водки. Судебно-медицинский эксперт без труда выдал разрешение на захоронение, и вдова Игоря Байкала попросила оставить ей на память пистолет, которым он убил себя.
Дональд Редстоун смотрел на Малко с озабоченным видом.
— Вы полагаете, что он согласится? — спросил он, имея в виду Олега Будинка.
— Пока Васильев остается генеральным прокурором Украины, — ответил Малко, — дела он не откроет, но если Ющенко выиграет, против Будинка появится солидное досье, включая показания Анатолия Гирки.
— Он назначил вам встречу?
— Пока нет, но я уверен, что он позвонит.
Дональд Редстоун посмотрел на календарь, лежавший на его столе.
— Сегодня 23-е. Времени на то, чтобы раскрыть новый заговор, остается немного. 26-е будет самым опасным днем. Виктор Ющенко будет вынужден показываться на публике, общаться с массой людей.
— Я знаю, — согласился с этим Малко. — Я надеюсь, что Олег Будинок сдастся быстро, но я не могу принудить его к этому. В этом неудобство шантажа. Если ты уже выложил свои карты, игра окончена. А ведь мы пытаемся не обвинить Олега Будинка, а переубедить его.
— Ладно, — подытожил Дональд Редстоун. — Остается только скрестить пальцы.
Малко решил нанести визит Евгению Червоненко, руководителю службы безопасности Виктора Ющенко. Он тоже наверняка заинтригован смертью Игоря Байкала. Малко не собирался рассказывать ему о разработке против Олега Будинка. Украинец может не удержаться от того, чтобы публично не атаковать последнего.
* * *
— Олег, это я! Встретимся в шесть в «зеленом корпусе». Хорошо?
— Хорошо! — одобрил глава президентской администрации, у которого отлегло на сердце.
«Зеленым корпусом» был парк между красным и желтым корпусами университета Тараса Шевченко. Такое название дали ему студенты университета, собиравшиеся в парке, чтобы пасовать пары. Вечером, когда похолодает, там не будет ни души. Олег Будинок посмотрел на свои часы: половина шестого. Времени оставалось ровно столько, чтобы добраться туда. Опустив в карман своего кожаного пальто большой пистолет Токарева, он обратился к секретарше:
— До завтра. Скажи Петру, что он мне больше не нужен.
Он сел за руль своего пятисотого «Мерседеса» и растворился в потоке движения. Из предосторожности оставил машину достаточно далеко от Владимирской и вернулся назад пешком. Парк был пустынным. Не было даже ни одного собачника. Олег Будинок остановился у подножия памятника Тарасу Шевченко. Если не принимать во внимание отдаленный гул машин, тишина была абсолютная. Минут через двадцать он оцепенел от холода и впал в ярость. Прозвучавший сзади голос заставил его вздрогнуть.
— Олег! Ты не слишком замерз?
Он повернулся назад всем телом. Николай Заботин улыбался ему, кутаясь в черное пальто. Россиянин сразу же извинился за свое опоздание.
— Я проверял, не следят ли за тобой. Это заняло немного времени. Итак, какие последние новости? Давай пройдемся, так мы будем менее заметны.
Олег Будинок рассказал о визите блондинки и о том, что за ним последовало. Ему было трудно признать, что Анатолий Гирка «поимел» его.
— Что мне делать? — спросил он. — Если это признание будет обнародовано, ущерб будет огромный. Даже если я буду все отрицать.
— Наверное, было ошибкой ликвидировать Игоря Байкала, — задумчиво произнес Николай Заботин. — Даже после его провала. Думаю, он бы не заговорил.
Начался снег, и ледяной ветер хлестал им в лицо.
— Но что мне делать сейчас? — почти умоляющим тоном спросил Олег Будинок. — Этот тип хочет увидеться со мной.
— Ну что ж, я считаю, что это великолепно.
Глаза Заботина сверкали от удовольствия. За несколько последних секунд он осознал, какую выгоду можно извлечь из нового препятствия, казавшегося катастрофическим. Олег Будинок остолбенело смотрел на него.
