— Значит, скорее всего знаком. Пообедаем после того, как ты позвонишь ему. Думаю, мы оба могли бы чего-нибудь выпить.
— Пойдем мимо банка по улице Мадлен. Я хочу там кое-что посмотреть.
— Что ты увидишь ночью?
— Телефонную будку. Надеюсь, она окажется где-нибудь поблизости.
Будка оказалась поблизости. Наискосок через улицу против входа.
На улице Мадлен высокий блондин в черепаховых очках взглянул на свои часы. Тротуары были забиты до отказа, машины запрудили мостовые, как почти везде в Париже. Блондин вошел в телефонную будку и взял трубку, которая висела не на рычаге, а на проводе, завязанном узлом. Деликатный знак возможному следующему клиенту, что телефон не работает, так было больше надежды, что будку не займут. Сработало.
Он еще раз взглянул на часы: отсчет времени начался. Мари была в банке. Она позвонит с минуты на минуту. Он вынул из кармана несколько монеток, положил их на полочку и, прислонившись к стеклянной панели, посмотрел на банк через улицу. Облако пригасило солнечный свет, и блондин увидел свое отражение в стекле. Он остался им доволен, вспомнив удивление парикмахера на Монпарнасе, который поместил его в зашторенную кабинку, чтобы превратить в блондина. Облако ушло, солнце вернулось, и зазвонил телефон.
— Это ты? — спросила Мари Сен-Жак.
— Я, — ответил Борн.
— Узнай имя и местоположение кабинета. Усиль акцент. Искази несколько слов, чтобы он понял, что ты американец. Скажи, что не привык к парижским телефонам. Дальше делай все по порядку. Перезвоню ровно через пять минут.
— Часы пущены.
— Что?
— Ничего, я хотел сказать — поехали.
— Отлично. Часы пущены. Желаю удачи.
— Спасибо.
Джейсон нажал на рычаг, отпустил и набрал номер, который знал наизусть.
— La Banque de Valois. Bonjour.[40]
— Мне нужна помощь, — сказал Борн и продолжал примерно так, как научила его Мари. — Я недавно перевел значительные фонды из Швейцарии через курьера-инкассатора. Я хотел бы знать, получены ли они.
— Это в нашем отделе иностранных служб, сэр. Я вас соединю.
Щелчок, затем другой женский голос:
— Иностранные службы.
Джейсон повторил свою просьбу.
— Могу ли я узнать ваше имя?
— Прежде чем назвать его, я хотел бы переговорить со служащим банка.
На том конце помолчали.
— Хорошо, сэр, я соединю вас с кабинетом вице-президента д’Амакура.
Секретарша д’Амакура оказалась менее сговорчивой. Как и предсказывала Мари, банковский процесс проверок набирал силу. И Борн еще раз воспользовался ее наставлениями:
— Речь идет о переводе из Цюриха, из «Гемайншафтбанка» на Банхофштрассе, о сумме, выраженной семизначной цифрой. Будьте любезны, мсье д’Амакура, у меня очень мало времени.
Тут уже секретарша не могла дальше оттягивать разговор. Послышался голос озадаченного первого вице-президента:
— Чем могу быть полезен?
— Вы д’Амакур? — спросил Джейсон.
— Да, я Антуан д’Амакур. Позвольте узнать, с кем я говорю?
— Понятно. Мне должны были бы назвать ваше имя в Цюрихе. В следующий раз я непременно не премину это выяснить, — сказал Борн, нарочно повторяясь и утрируя американский акцент.
— Прошу прощения, мсье, быть может, вам будет удобнее говорить по-английски?
— Да, — ответил Джейсон, переходя на английский, — я замучился с этим проклятым телефоном. — Он взглянул на часы: оставалось меньше двух минут. — Меня зовут Борн, Джейсон Борн. Восемь дней назад я перевел четыре с половиной миллиона франков из «Гемайншафтбанка» в Цюрихе. Меня заверили, что трансакция будет конфиденциальной.
— Все трансакции конфиденциальны, сэр.
— Превосходно. Я хотел бы знать, все ли получено.
— Должен вам сказать, — продолжал банковский чиновник, — что конфиденциальность исключает полное подтверждение подобных трансакций по телефону неизвестным лицам.
Мари была права, Джейсон начинал понимать, что она задумала.
— Я на это надеюсь, но, как я уже сказал вашему секретарю, я тороплюсь. Я отбываю из Парижа через пару часов, и мне надо привести в порядок все дела.
— Тогда я бы предложил вам прийти в банк.
— Это я знаю, — сказал Борн, довольный тем, что разговор шел точно в том направлении, какое предвидела Мари. — Просто я хотел бы, чтобы все было готово, когда я приду. Где ваш кабинет?
— На первом этаже, сэр, в глубине напротив входа, средняя дверь. Там приемная.
— И я буду иметь дело только с вами, не так ли?
— Если вам угодно, хотя любой служащий…
— Послушайте, мистер, — воскликнул вздорный американец, — мы говорим о четырех с лишним миллионах франков!
— Только со мной, мсье Борн.
— Отлично. — Джейсон положил палец на рычаг. У него в запасе было пятнадцать секунд. — Итак, сейчас два тридцать пять. — Он дважды нажал на рычаг, прервав разговор, но не отключаясь от линии. — Алло, алло!
— Я вас слушаю, мсье.
— Чертов телефон! Слушайте, я буду… — Он снова нажал на рычаг, потом еще трижды подряд. — Алло, алло!
— Мсье, пожалуйста, не могли бы вы назвать номер вашего телефона? !
— Оператор! Оператор!
— Мсье Борн, пожалуйста…
— Я вас не слышу! — Четыре секунды, три секунды, две секунды. — Подождите минутку. Я вам перезвоню.
Он нажал рычаг, прервав разговор. Прошло еще три секунды, и телефон зазвонил. Он поднял трубку.
— Его зовут д’Амакур. Кабинет на первом этаже, в глубине, средняя дверь.
— Поняла, — сказала Мари и повесила трубку.
Борн вновь набрал номер банка:
— Je parlais avec monsieur d’Amacour quand on m’a coupé…[41]
— Je regrette, monsier.[42]
— Мсье Борн?
— Д’Амакур?
— Да. Весьма сожалею, что у вас столько хлопот. Что вы говорили? Насчет времени.
— Да. Сейчас два тридцать с небольшим. Я буду у вас в три часа.
— С нетерпением вас ожидаю, мсье.
Джейсон снова завязал провод узлом и, выйдя из будки, протиснулся сквозь толпу в тень навеса над магазинной витриной. Обернулся к банку на противоположной стороне улицы, вспоминая другой банк, в Цюрихе, и звуки сирен на Банхофштрассе. Следующие двадцать минут покажут, права была Мари или нет. Если права, то на улице Мадлен сирен не будет.
Стройная женщина в широкополой шляпе, прикрывавшей пол-лица, повесила трубку телефона-автомата на стене справа от входа в банк. Открыла сумочку, вынула пудреницу и стала демонстративно проверять макияж, повернув зеркальце вначале налево, потом направо. Удовлетворившись увиденным, положила пудреницу на место, закрыла сумочку и прошла мимо кассовых кабин в глубь зала. Остановилась у стойки в центре, взяла шариковую ручку на цепочке и стала писать ничего не значащие цифры на бланке, лежавшем на мраморе стойки. Менее чем в десяти футах от нее была небольшая, обрамленная медью дверь, по обе стороны от которой шла невысокая деревянная ограда во всю ширину холла. За дверью и оградой были расположены столы младших служащих, за ними — столы старших секретарей (всего их было пять) перед пятью дверями. На средней двери Мари прочла надпись золотыми буквами:
г-н А.Р. Д’АМАКУР
Вице-президент
Зарубежные счета и валюты.
Теперь это могло произойти в любой момент — если вообще произойдет, если она оказалась права. И если так, то ей надо было узнать, как выглядит господин А.Р. д’Амакур, человек, с которым Джейсон мог бы встретиться. Встретиться, но только не в банке.
Все произошло так, как она ожидала. Началась сдержанная суматоха. Секретарша из-за стола перед дверью д’Амакура вбежала в кабинет с блокнотом, через полминуты вернулась и сняла телефонную трубку. Набрала трехзначный номер — по внутренней линии — и стала что-то диктовать с блокнота.
Прошло две минуты. Дверь кабинета д’Амакура открылась, и в проеме показался вице-президент, чиновник, озабоченный непозволительной задержкой. Это был мужчина среднего возраста, выглядевший старше своих лет, но пытавшийся выглядеть моложе. Его темные редеющие волосы были зачесаны так, чтобы прикрыть лысину. Маленькие мешковатые веки свидетельствовали о пристрастии к хорошему вину. Глаза холодные и колючие, как у человека придирчивого и подозрительного к окружающим. Он рявкнул что-то своей секретарше, та повернулась в кресле, стараясь сохранить при этом самообладание.
Д’Амакур вернулся к себе в кабинет, не закрыв двери: клетка с разъяренным котом осталась открытой. Прошла еще минута. Секретарша посматривала вправо, явно чего-то ожидая. Увидев это что-то, вздохнула, с облегчением закрыв глаза.
От крайней левой стены над двумя панелями темного дерева вдруг побежал зеленый огонек: заработал лифт. Через несколько секунд его дверь открылась и вышел пожилой элегантный мужчина с маленьким черным чемоданчиком. Мари всматривалась в чемоданчик, испытывая одновременно и удовлетворение и страх: она угадала.
