– Пип-пип. – Джулиан с насмешливой улыбкой уже стоял рядом, еле видимый во мраке дождя. – Похоже, наше славное приключение начинается.
Так оно и было. Вся цепочка солдат, словно ожившее существо, стала продвигаться к нейтральной земле.
Флорри больше не чувствовал ни холода, ни дождя, ни воды, захлюпавшей в ботинках, после того как он раз или два оступился и попал ногой в колдобину. Это все не имело значения. Они мерно шагали сквозь туман, приближаясь к фашистским укреплениям. Флорри чувствовал только, как тяжелеют ботинки от комьев налипающей на них грязи и что ровный участок земли закончился и теперь под его ногами пошел вверх откос холма.
Разработанный кем-то план был прост, но опасен: не поднимая тревоги, бесшумно – дождь помог им в этом – приблизиться к вражеским позициям, рассечь колючую проволоку, натянутую перед ними, пробиться внутрь и забросать укрепления лавиной бомб. После чего занять вражеские траншеи, прежде чем фашисты оправятся от неожиданности и дадут им отпор. Вся эта стратегия покоилась на факторе внезапности, а, на взгляд Флорри, они двигались не тише, чем двигался бы отряд рыцарей в доспехах, – в темноте постоянно что-то клацало и звякало. Но вражеские позиции молчали.
Казалось, прошли уже часы. Вдруг они заблудились, как летчик в тумане, и теперь двигаются в какую-нибудь не ту сторону? Эта мысль изводила Флорри, пока он продирался сквозь густой кустарник в неглубоком овраге. На какое-то мгновение он почувствовал себя последним человеком, оставшимся на Земле.
– Смешно, правда? – совсем рядом пробормотал актерским шепотом Джулиан.
Наконец они пробрались через кусты, виноградник кончился, и Флорри со страхом обнаружил, что нейтральная полоса осталась позади. Перед ним, змеясь и зло поблескивая под дождем, тянулись ряды колючей проволоки. Все окружающее приобрело медлительность подводных движений. Ровный поток дождя, намокшие влажные одежды, ботинки с налипшей на них грязью. Люди брели с осмотрительностью исследователей, сберегая силы для последних нескольких футов.
Флорри заметил, что кто-то с ловкостью ящерицы стал пробираться вперед. Билли Моури – их комиссар, а может, герой – взял на себя самую сложную задачу – первым взобраться по склону и перерезать колючую проволоку. Вот он уже лежит на спине под этой гадостью, и Флорри видит, как появились у него в руках ножницы и стали кромсать и грызть проволоку. Пока пальцы одной руки от нетерпения нервно выбивали дробь на винтовке, другой рукой Флорри отцепил от пояса бомбу. Уместив винтовку на плече, он вытянул первую чеку, ту, что была полегче, и бросил ее на землю, под ноги. Теперь нужно будет только выдернуть вторую, потяжелее, и через четыре секунды швырнуть гранату в цель.
Еще щелчок. С каждым таким щелчком ножницы Билли Моури перегрызали новый виток проволоки. Флорри слышал, каким хриплым от волнения стало его собственное дыхание; ноги дрожали, как студень. Интересно, как может человек сразу и замерзать, и задыхаться от жара, чувствовать, что пересохло в глотке, а влажная рубашка липнет к телу? Он ощущал падение каждой капельки дождя, кажется, уже миллион или даже триллион таких капель упали на него. Со стороны фашистов по-прежнему не доносилось ни звука, хоть они уже были в тридцати пяти – сорока шагах от их постов. Наверное, сидят, собравшись у костров.
«Скорее же, Билли Моури», – мысленно подгонял Флорри.
Внезапно ему на ум пришла Сильвия.
«Та ночь была на самом деле. Как бы там ни было, а это наше».
Мышцы на ногах наливались напряжением, словно все туже и туже закручивали стальную пружину. Бомба тяжким грузом оттягивала немеющую руку, а давившее на плечо ружье казалось тонной угля.
Черт тебя подери, Билли Моури, скорее!
Прозвучал последний щелчок, и Билли стал подниматься, руками в тяжелых перчатках электромонтера раскидывая в стороны куски проволоки. Даже в этом тумане было видно, как сияет сумасшедшей радостью его лицо.
Джулиан первым бросился в образовавшуюся брешь. Ладно, пусть это будет очко в его пользу. Для шпиона ли первая пуля и первый удар штыка? Флорри уже несся следом, слыша, как поет ветер в его ушах. Боковым зрением он видел, как рядом с ним бежали другие, оступаясь и скользя по грязной земле. Небывалое воодушевление охватило их: гремела и звенела внутри каждого странная опера; абстрактная и мощная музыка, и пение, и хоры. Совершилось невозможное: они сделали это! Волнение струилось по жилам, и надежда расцветала невиданным цветком, и…
Первый выстрел прозвучал совсем рядом. На горизонте вспыхнуло пламя, и одновременно раздался громкий удар. Кажется, кто-то закричал, перекрывая шум выстрелов. И тут же обрушилось мгновение полной тишины, словно ни один из противников не мог поверить в то, что случилось. Через долю секунды уже гремели сотни выстрелов, сквозь завесу дождя неслись мигающие свистящие звезды.
Флорри был поражен холодной красотой пулеметного огня. Его словно закружило в плотной туче налетевшей невесть откуда мошкары, и он не мог понять, что происходит. Пули вонзались в камни у его ног, выбивая снопы пыли и осколков.
Билли Моури, оказавшийся прямо впереди него, вдруг резко выпрямился и швырнул бомбу. Она сдетонировала где-то позади парапета, там вспыхнуло, и чей-то крик утонул в грохоте взрыва. Но стрельба по их отряду не прекращалась.
– Бросай бомбы, ребята, – крикнул Билли, уже возившийся со следующей. – Бросайте же эти хреновы бомбы!
Тут Флорри вспомнил о сокровище, которое сжимал в руке, и стал вырывать вторую чеку, совершенно уверенный в том, что именно в этот момент пуля найдет его и вышибет мозги. Чека не поддавалась, хоть он выкручивал ее изо всех сил. Но тут, глянув вниз, он увидел, что поворачивает ее не в ту сторону! Быстро поправившись, он одним сильным рывком выдернул чеку, швырнул бомбу далеко вперед, и она мгновенно исчезла в темноте. Флорри упал на землю, и вдруг ему показалось, что плавное вращение планеты нарушилось. Взрыв загремел за взрывом. Пять или четыре, нет, целых шесть… Он перестал считать.
– Еще бросок, ребята! – снова раздался крик Билли.
Флорри швырнул вторую бомбу. Пули свистели совсем рядом, он бросился ничком на землю, ощутил на губах песок и мелкие камешки, и вдруг мощный взрыв прогремел чуть ли не над головой. У фашистов тоже есть эти штуки, оказывается! Пламя было оранжевым и страшно жарким, и Флорри вдруг осыпало дождем сотен колючих ударов. Эхо разрыва неохотно умерло вдалеке. Сквозь звон в ушах Флорри услышал стоны и мольбы. Инстинкт подсказал ему, что он не ранен. Схватив винтовку и уперев ее в плечо, Флорри выстрелил. Отдача болью отозвалась в костях, он быстро передернул затвор, выбросил гильзу и выстрелил еще раз.
Краем глаза он увидел, что Билли Моури, который вел ровный огонь по позициям фашистов из своего люгера, вдруг зашатался и стал падать навзничь, хватаясь за колено.
Флорри даже затошнило от страха. Без Билли они пропадут.
– Проклятье! – прорычал Моури. Падая, он оказался рядом с Флорри. – Я, кажется, отбомбился, дьявол его возьми, совсем! – Он глянул на Флорри. – Беги же, дурак. Тут ты пропадешь в две секунды, если останешься.
Флорри подхватил винтовку и вместе со всеми стал карабкаться вверх по склону, пользуясь блаженной передышкой – обстрел временно стих.
Перед глазами очутились какие-то мешки с песком. Они служили парапетом перед окопами, и, добравшись до них, Флорри тяжело свалился в окоп фашистов, готовый тут же вскочить и воткнуть штык в чьи-нибудь кишки, желательно, конечно, итальянского или мавританского полковника или палача-фалангиста. Его переполняла ярость убийства и разрушения, в то же время он чувствовал страх. Но окоп оказался пуст. Флорри поглядел вправо и влево и увидел лишь своих товарищей, падавших на землю, подобно парашютистам, охваченных той же жаждой схватки и также разочарованных.
Подальше влево в стенке траншеи виднелся просвет. Он быстро пополз туда и обнаружил коммуникационный ход – мелкая канава в грязной земле, передвигаться можно только ползком, – обеспечивавший сообщение между рядами окопов. Он тут же пополз вперед, стремясь проникнуть глубже к позициям фашистов, когда выстрел, сверкнувший в темноте, взметнул фонтанчик грязи и пуля с глухим стуком ударилась в стену рядом с ним. Флорри выстрелил в направлении звука, сорвал бомбу с пояса, выдернул обе чеки и швырнул ее туда же, в следующее мгновение упав на спину. Раздавшийся через доли секунды взрыв был таким ослепительно ярким, что у него потемнело в глазах и заложило уши от грохота. Он сел, чуть оглушенный, не зная, что делать дальше, как вдруг почувствовал чье-то прикосновение к плечу.
– Кто там?
– Тише, тише, не дергайся так. Надо оставаться здесь. Они скоро вернутся.
Это был Джулиан. Его рука беспомощно висела вдоль тела.
