— Хорошо, — кивнул инженер, — только пальто накину. Ждите меня у выхода на лестницу.
Вдвоём они вышли на крышу через пожарную лестницу.
— Вам привет от Хмеля, — произнёс Андрей Викторович, чувствуя себя идиотом. В своей стране, на крыше какого-то завода называть пароль для связи! Бред какой-то!
— Я так и понял, что вы от него, — сказал инженер. — К чему эти учения?
— Завтра, возможно, здесь произойдёт операция по поимке очень опасного преступника. Нам нужно, чтобы вы увели людей в бомбоубежище как можно организованнее и быстрее.
Инженер подставил лицо холодному ветру.
— Знаете, как это всё надоело? Мы старались… работали ночами… А никто даже не понимает, что мы сделали!
— А что вы сделали? Если это никто не понимает!
— Лет через сорок поймут… когда поздно будет.
Ткачёву надоела недоговорённость.
— Так расскажите коротко. Может быть я сумею как-то вам помочь.
— Да мы уже всё объясняли! И длинно, и коротко. Нам случайно попали материалы об исследованиях двадцатилетней давности. В Москве, в начале прошлого года проходила научная конференция, и один специалист из Швеции подарил нам журнал по нашей тематике. В нём была статья об исследованиях… ну, вы не поймёте, и были приведены формулы. Мы нашли в них маленькую ошибку. А когда посчитали по новой, то родилась конструктивная идея. Мы её отослали в Москву с выкладками. Но в Москве нам не поверили, сказав, что такого не может быть. А мы собрали конструкцию, и даже провели испытания. Но нам опять не поверили! Тогда мы опубликовали свои выкладки и расширили гипотезу в применении. Нам помог один товарищ в продвижении статьи в журнале «Наука и жизнь». Вот после этого и раздался телефонный звонок…
— Что за звонок?
— Междугородний. Какая-то женщина просила нас продать наши разработки и материалы за очень хорошую сумму. Мы подумали и отказались поначалу. Но когда нас в Москве послали в очередной раз, то задумались. Если эти разработки не нужны нашей стране, то можно и продать.
— Но ваши разработки не принадлежат вам. Они принадлежат стране!
— Но стране-то они не нужны!..
Ткачёву нечего было сказать. Он с таким уже сталкивался не раз, когда старые «грибы» — академики, дрожащие за свои персональные пенсии, высокие зарплаты и всевозможные льготы, цепляются за свои места, как крабы, не желая их уступать более молодым и по-хорошему амбициозным учёным. Да что там говорить, если в управлении МВД сидят генералы шаркающие ногами по коридорам здания на Петровке.
— Знаете, в войну был такой случай, — улыбнулся инженер. — В Сталинграде первому секретарю горкома какой-то умелец принёс необычный аппарат. Вот, говорит, мой вклад в борьбу с фашистами — электрический пулемёт. Аппарат повертели, а ни дула, ни патронов нет. Только коробка с маленькой антенной и провод с вилкой. Умельца спрашивают — а как стрелять из этой штуки. Тот гордо воткнул вилку в розетку. Сначала ничего не случилось, а потом со стен штукатурка полетела, и стекла из окон посыпались. Первый секретарь, кажется, Чуянов была его фамилия, отправил умельца в Москву с этим пулемётом. Но ни умелец, ни пулемёт до столицы не доехали. А ведь идея была очень прогрессивная. Но, ладно, тогда война была страшная, не до прогрессивности было. А сейчас то, что мешает?! Американцы, вон, эти разработки с шестидесятых годов ведут. А это даёт большое преимущество — кто первый, тот и будет «на коне». В роли догоняющих очень сложно выдумывать что-то принципиально новое…
— Я понимаю вас, — сказал Ткачёв. — Но постарайтесь принять данность осознанно, а не с обидой. Насколько мне известно — ваше ОКБ все же переводят в Москву. Кстати, а вы бы сумели узнать голос женщины, просившей продать ей разработки ОКБ?
Инженер задумался, потом с готовностью кивнул.
Полковник облегченно выдохнул.
— Хорошо. Так мы договорились насчёт завтра? Вы поможете сотрудникам быстро уйти в бомбоубежище?
— Конечно. Не беспокойтесь.
Ткачёв отцепил ключ от связки и, попрощавшись с инженером, когда они спустились с крыши, направился к выходу.
«В банде есть ещё женщина», — размышлял полковник, сидя в автобусе. — «Кто это может быть?»
Старая и некрасивая была похожа на Серафиму — сестру Топтыги. Только зачем она послала мальчишку на поиск пистолета? Удостовериться, что его там нет? А вот это очень возможно. Преступник не мог знать, где потерял оружие и подозревал, что обронил у лестницы. Значит, он настолько был занят мыслями об уходе с места преступления, что не сразу обнаружил пропажу пистолета. Высокий, в лохматой шапке…
Надо навестить «малину» местных уголовников и поговорить с ними. Хорошо бы ещё мальчишку на опознание вытащить.
Но одному шагать в дом к Серафиме было боязно.
«Надо Хмеля попросить составить компанию», — решил полковник.
По дороге к дому Андрей Викторович зашёл в булочную и гастроном. Купил хлеба, сосиски, чая и полкило сахара. Подумал, и добавил двести грамм конфет.
Войдя в дом, Ткачёв не удивился, увидев Хмеля, Румянцева и Нодия. Агент по обыкновению дремал в кресле, закинув ноги на подоконник, а опера раскладывали привезённые с собой «игрушки» — автоматы, пистолеты, бронежилеты и рации.
— Андрей Викторович! — тараща глаза, восхищенно прошептал лейтенант. — Тут такое!
— Привет, полковник, — сонно пробормотал Хмель. — Извини, броневик не дали — революция отменяется…
— Это почему?! — не понял Нодия, но смеющийся Румянцев хлопнул его по плечу.
Ткачёв окинул взглядом арсенал, изумлённо двинув бровями.
— Вместо броневика дали два гранатомёта, — капитан показал пальцем на две короткие трубы с ремнями для ношения. — А мне понравились. Жаль, у нас таких не было…
— Всё, конечно, здорово, но где Александр Владимирович? — поинтересовался полковник у капитана. — Вы звонили ему?
— Ещё нет, — ответил Румянцев. — Вас ждали.
Ткачёв выложил на стол покупки и попросил лейтенанта поставить варить сосиски и вскипятить воду для чая, а сам позвонил майору. В управлении трубку взял дежурный и сказал, что майор вечером не появлялся. Полковник позвонил ему домой, но там никто не брал трубку.
— Так, Сергей Сергеевич, берите Георгия и найдите майора, — приказал Ткачёв, обеспокоившись. — Он должен был встретиться со своим знакомым в ГАИ…
Андрей Викторович тут же подумал, что Поплутин мог попасть в какую-нибудь неприятность:
— Возьмите оружие… на всякий случай.
— Броники напяльте, — поддержал его Хмель. — Не дай вам бог попасть в перестрелку.
Румянцев и Нодия стали набивать патронами автоматные магазины, озабоченно посматривая на полковника. Снарядили, надели бронежилеты и прицепили оружие под куртки.
— Рации тоже возьмите, — посоветовал Хмель. — Я показывал вам, как с ними обращаться. Будем все время на связи. Первый канал будет общим…
— Ага, и мы по городу, как пришельцы, — усмехнулся Румянцев, — обвешенные оружием и при наушниках с микрофоном…
— Машину мою возьмите, — буркнул агент, кинув капитану ключи. — Выходите через сарай…
Нодия с сожалением посмотрел на кухню, наполняющуюся запахом вареных сосисок. Но Румянцев мягко подтолкнул его к выходу.
Когда опера вышли, Хмель встал с кресла, подмигнул Ткачёву:
— Нам больше достанется…
Вдвоём они наскоро перекусили, и агент стал обучать полковника.
— Смотри, Андрей Викторович, вот это автомат Калашникова модернизированный облегченный. Глушитель накручивается вот так. Три магазина сам набьёшь. Броник тоже подбери с рацией. Гранатами умеешь пользоваться?
— Доводилось. Разберусь.
— Тогда пару запихнешь в карманы на жилете. А вот тебе пестик… ПБ называется.
— Твою мать! Я теперь как диверсант — с гранатами, глушителями…
Хмель улыбнулся.
— А ты как хотел…
Пока Ткачёв разбирался с оружием, агент настраивал рации.
— Слушай, — Ткачёв посмотрел на Хмеля, набивая магазины, — мне тут надо на одну «малину» сходить. Прикроешь?
— Не вопрос. Только надо амуницию куда-нибудь спрятать, а то, не дай бог, зайдёт твоя соседка, а тут…
