Мадам Стэнфорд вдруг открыла сумку, вытащила черный пистолет – «беретту» – и не спеша взвела курок.
Сложив руки на груди, Ким Ланг скрючилась на кровати. Страх так сковал ее, что она не в силах была даже закричать. Мадам Стэнфорд выставила вперед руку, как в тире, и выстрелила. Первая пуля попала Ким Ланг в правую ногу. Китаянка вскрикнула и попробовала подняться. Мадам Стэнфорд выстрелила снова.
Малко увидел, как в груди у китаянки появилось кровавое отверстие. Потом другое – над пупком. Китаянка повалилась вперед. Мадам Стэнфорд выстрелила еще дважды в спину – из позвоночника Ким Ланг полетели осколки костей. Страшная судорога прошла по ее телу, и она сползла на пол.
Малко бросился к выходу, но столкнулся с полковником Макассаром, который твердо, хотя и с вежливой улыбкой, ткнул своим револьвером ему в живот.
– Не вмешивайтесь, – прошептал он. – Тут простая ревность. Я сообщил мадам Стэнфорд, где она может найти женщину, погубившую ее мужа. Мадам Стэнфорд поступила так, как и подобает настоящей жене.
В эту самую минуту раздался еще один выстрел, но уже с улицы. Оставив своего собеседника, полковник бросился на лестничную площадку и сбежал по ступенькам вниз. Малко – за ним.
Мадам Стэнфорд стояла около «тойоты», а у ее ног валялся труп мужчины. Она еще держала пистолет, из которого убила Ким Ланг. Полковник подскочил и вырвал оружие из ее рук. Она не сопротивлялась, только с ошалелым видом прислонилась к машине.
– Кто это? – спросил таец, показывая на труп с ужасной раной на виске.
– Мой шофер, – пробормотала мадам Стэнфорд.
Вокруг машины уже толпился народ. Полковник в ярости воскликнул:
– Но почему вы его убили?
– Я была так раздражена, – ответила мадам Стэнфорд, – и у меня оставалась еще одна пуля.
* * *
Полковник Уайт был весь зеленый, под стать своей форме. И в первый раз не из-за дизентерии. Малко пункт за пунктом проинформировал его, чем кончилось дело Стэнфорда. У американца язык отнялся. Он перемежал рассказ Малко горестными стонами, а выслушав все до конца, ударил кулаком по столу:
– В этой проклятой стране все гниет и разлагается. Она испортила даже такого человека, как Стэнфорд. От этой сырости и жары можно свихнуться.
Потом, успокоившись, он добавил:
– Тяжко думать, что наших ребят из спецкорпуса уложили из пулеметов, проданных Джимом Стэнфордом.
– Тяжко, – согласился Малко, – но тут мы ничего не можем поделать. У меня нет причин ставить под сомнение слова тайцев.
Уайт печально покачал головой.
– Им доставило удовольствие пересказывать вам, именно вам, всю эту историю. Я уверен, малышка кое-что скрыла. Непросто было бы ей явиться ко мне и объявить об измене Джима Стэнфорда. Другое дело, если вы сами докопаетесь...
– Может быть, – согласился Малко. – Как бы то ни было, моя миссия окончена. Я улетаю послезавтра утром рейсом Бангкок – Копенгаген – Нью-Йорк. Я больше не хочу искать Джима Стэнфорда.
– Я тоже, – грустно сказал полковник Уайт. – Но если мне о нем сообщат, я буду вынужден что-нибудь предпринять.
– Тяжелый выдался денек, полковник, – заключил Малко.
– Тяжелый, – отозвался американец.
Прощальное рукопожатие теплотой не отличалось. Все портила висевшая над ними тень Джима Стэнфорда.
Перекресток у Саванкалоке-роуд в миле от аэропорта Дон-Муанг, на севере Бангкока, как обычно, запрудила беспорядочная масса самых различных транспортных средств, и все старались выбраться из затора. Сам-ло, грузовики, белые автобусы и даже несколько повозок с буйволами смешались в один запутанный клубок. Полицейский, такой тщедушный, что ему можно было дать лет четырнадцать, с философским видом глядел из-под большого зонта на всю эту кутерьму, посасывая початок карликовой кукурузы. Стояла такая жара, что ему не хотелось лезть разбираться.
Вскоре на рисовом поле, зажатом между Саванкалоке-роуд и единственной железнодорожной колеей, началась какая-то суматоха. Крики, брызги. С ленивым любопытством полицейский бросил взгляд в ту сторону. Два буйвола бодались, топчась в грязной воде; мальчишка, пытаясь разнять, лупил их толстой бамбуковой палкой и оттаскивал друг от друга за хвосты. Одно из животных внезапно успокоилось и затрусило к яме с водой, куда, довольное, и плюхнулось. Но другой буйвол остался стоять на месте, с ревом поводя мордой и тяжело дыша. Вдруг, тряся своими двумя тоннами, он полез через ров на дорогу. Полицейский потянулся к кобуре. В Бангкок он переехал недавно. У себя на севере он часто видел взбесившихся буйволов. Опасные, как стадо слонов, они все сметали на своем пути.
Полицейский быстро взвел курок и закричал, чтобы предупредить людей. Опустив голову и выставив рога, буйвол мчался прямо к затору на перекрестке.
Удар пришелся по небольшой синей «тойоте». Рога пробили тонкую жесть, как лист бумаги, пропоров водителя. Запутавшись рогами, буйвол в бешенстве тряханул машину. Пассажирка с визгом вылетела вон. Буйвол обратил свою ярость на нее, топча и поддевая рогами. Полицейский в ужасе увидел, как рог проткнул шею женщины. Он встал посреди дороги на колено, тщательно прицелился и выстрелил. Пуля попала животному в плечо, рана оказалась неглубокой и лишь еще больше его разозлила. Бросив покореженную «тойоту» и растоптанный труп женщины, буйвол ринулся дальше.
Поднялась паника.
Люди выпрыгивали из машин и разбегались кто куда. С жутким лязгом столкнулись два такси, окончательно перегородив улицу.
Теперь буйвол набросился на оставленные машины, протыкая их рогами и лягая. Одно сам-ло он превратил в кучу железа; владелец, оставшийся без мотоцикла, дающего ему средства к существованию, в отчаянии ломал себе руки. Высунувшись из-за автомобиля, полицейский выпустил еще несколько пуль и два раза угодил в истекавшее кровью животное. Буйвол, однако, попался сильный, как черт. Он лишь остановился и огляделся в поисках новой жертвы. Пустые машины его, очевидно, больше не привлекали. Вдруг взгляд буйвола упал на небольшой грузовик «датсун» с водителем за рулем. Полицейский увидел, как буйвол перешел на мелкую рысь, и заорал шоферу, чтобы тот убегал.
Слишком поздно: буйвол достиг цели, когда водитель только открывал дверцу. Выскочить он не успел. Удар рогов разбил кузов в щепы. Буйвол, стряхнув с головы деревяшки, атаковал шофера, когда тот спрыгивал на землю. Острый рог пробил ему бедро и, оглушенного, отбросил далеко в сторону.
Животное упрямо вернулось к грузовику и набросилось на дверцу. С такой яростью, что застряло рогами в покореженном листе железа. Буйвол затоптался на месте, заревел и тут внезапно успокоился.
Полицейский только этого и ждал. Он обогнул грузовик и, вытянув руки, всунул дуло кольта в ухо буйволу.
Выстрел и мычание смертельно раненного животного слились в один звук. После секундной судороги буйвол рухнул на землю, так и не высвободив застрявшей головы. Полицейский, которого все еще пробирала дрожь, глянул в грузовик, и его глаза полезли на лоб.
От толчка один из ящиков раскрылся, и его содержимое вывалилось на дорогу. Полицейский увидел тщательно завернутые в промасленную бумагу стволы пулеметов. Одиннадцать штук. А таких ящиков было два десятка. Водитель грузовика по-прежнему лежал метрах в десяти от своей машины, и из его раны хлестала кровь. Полицейский подскочил к нему и с помощью ремня наложил пострадавшему жгут.
Люди возвращались к своим машинам, прикидывали, какой потерпели ущерб, кричали, протестовали. Хвосты автомобилей в неописуемом беспорядке тянулись на несколько километров во все четыре стороны.
Раненый открыл глаза и увидел фуражку полицейского. По лицу стража порядка он сразу все понял. Сдерживая стон, он попытался встать, но тут же опять рухнул на землю. Тогда он левой рукой притянул полицейского к себе и прошептал:
– Получишь десять тысяч батов, если будешь держать язык за зубами.
Десять тысяч батов – это двухлетнее жалованье. Полицейский заколебался, но в эту минуту на перекрестке остановилась машина с четырьмя его коллегами.
Десять тысяч батов на пятерых – за такие деньги не стоило мараться. Он выпрямился и громко позвал других полицейских.
* * *
– Мы знаем, где Джим Стэнфорд будет находиться завтра в десять часов, – сказал полковник Макассар. – Хотите заняться этим сами или мы возьмем дело в свои руки?
Малко сидел напротив полковника в его кабинете на улице Пленчитр. На сердце у него скребли кошки. Он проделал такой далекий путь, чтобы участвовать в облаве на своего старого приятеля. Лучше все же не выносить сор из избы. Последовать примеру тайцев. Мадам Стэнфорд арестовали за непреднамеренное убийство из ревности. И условно освободили из-под стражи. Она проведет несколько месяцев в тюрьме или опять-таки отделается условным наказанием.
Ким Ланг покоилась на коммунальном кладбище Бангкока. Никто не востребовал ее тело. Малайцам, очень щепетильным, когда дело касалось подданных их страны, оставалось лишь выразить свое сожаление по поводу преступления на почве ревности.
