Ознакомительная версия.
Кэрри села в салон. Де Брюйн подвинулся, освобождая ей место на заднем сиденье. Перуанец тем временем сел на переднее пассажирское место и, обернувшись, снова наставил на Кэрри пистолет. Они поехали вдоль по улице Четырнадцатого июля, даже не пытаясь избавиться от возможных «хвостов».
Дело плохо.
– Какого черта? – спросила Кэрри.
– Убьем двух зайцев одним выстрелом. Хуан отработает деньги, а ты вспомнишь, что на кону.
– Если так ты рассчитываешь снова затащить меня в постель, то знай: способ хреновый.
– Не играй со мной, Кэрри. Нам – точнее тебе – надо кое-что решить и очень быстро.
– Надеешься впечатлить меня? Подумаешь, выяснил мое настоящее имя… Долго же ты, король Багдада. Или никакой ты не король, а так, герцог или даже граф?
Во рту пересохло. Ситуация осложнялась, и очень быстро.
Де Брюйн отвесил Кэрри оплеуху. Кэрри хотела дать сдачи, но де Брюйн перехватил ее руку и вывернул запястье.
– Хватит, мне больно!
– Тогда будь паинькой и веди себя достойно.
– Пошел ты к черту! Возбуждаешься, когда бьешь девушек? Экстази и хохлушки тебя больше не заводят?
Де Брюйн еще сильнее вывернул ей руку, и Кэрри вскрикнула.
– Еще чуть-чуть, и ты мне запястье сломаешь, – ахнула она.
Де Брюйн отпустил ее.
– Koop kak[41], Кэрри, – выругался он. – Все-то ты осложняешь.
– Ты у кого так научился переговоры вести? У Гитлера? – съязвила она, потирая запястье и глядя в окно. Машина в это время повернула на улицу Дамаска. Кэрри узнала купол планетария.
Вот ведь попала! Кэрри сейчас надо следить за Эрроухэдом, который почти наверняка отправился в Эль-Хабибию, передать детали «Железного грома» и боевой операции генерала Деметриоса промежуточному агенту… агенту кого? Надо сузить круг конечных получателей инфы. Как насчет Муктады ас-Садра, лидера «Армии Махди»? Они ведь базируются в Саддам-Сити, недалеко от Эль-Хабибии. Иранцы? Или разницы теперь нет? Саул точно в курсе. Господи, как не хватает шефа: чтобы можно было просто заглянуть к нему в кабинет и спросить.
Кстати, что там Верджил? Как поступит, обнаружив пропажу Кэрри? Бросится на поиски или станет следить за Эрроухэдом? Хоть бы второе. «Выбирай второе, Верджил, – мысленно приказывала ему Кэрри. – Бога ради, только не ищи меня, следуй за этим уродом». Однако чутье подсказывало: выберет Верджил первое. Запаникует и отправится искать Кэрри.
– Ты кое-чего не понимаешь, – резко произнес де Брюйн.
– Это чего же, Казанова ты наш? – саркастично спросила Кэрри.
– Твою же мать, – поморщился де Брюйн. – Леди Энн, а ты непроста.
– Сама знаю.
Выдохнув, де Брюйн сказал:
– В Южной Африке я служил в спецназе разведки, потом один – сам, понимаешь? – создал «Аталаксус экзекьютив», с нуля. Теперь вы, американцы, собираетесь драпать отсюда, и все вокруг грызутся, Энн, Кэрри или как тебя там? Вот вы, сучьи дети, уйдете, а нам оставите разгребать оставшееся дерьмо.
– Я-то здесь при чем?
– Хватит мне мозги крутить, Энн. Это мы уже проходили.
– Чего тебе, Мариус? Если хочешь меня, то позволь заметить: похитить девушку, приставить к ее голове пистолет – кстати, скажи этому дебилу, чтобы убрал пушку, – не лучший способ соблазнения. – Она глянула в окно: машина проезжала большую заправочную станцию. Как обычно, к ней выстроилась очередь на целый километр. – Так что же ты затеял?
Де Брюйн жестом велел перуанцу убрать оружие, и наемник отвернулся.
– Я что, объект операции ЦРУ? – спросил де Брюйн. – Так или не так?
– Понятия не имею.
– Черта с два. Ты же в ней сама участвуешь.
– Серьезно? А я-то и не знала!..
Теперь понятно, к чему ведет де Брюйн.
– Уж я-то развяжу тебе язык, – обещал он. – Не сомневайся.
– Было бы зачем.
Они надолго замолчали. «Мерседес» катил по широкой улице, ничего странного не происходило: мимо шли пешеходы, уличные торговцы предлагали кебабы и фруктовые соки; вдоль дороги тянулись окруженные взрывозащитными стенами дома; Кэрри заметила лавку зеленщика, у которой на солнце стояли лотки с овощами.
– Черт возьми, Энн, – произнес де Брюйн, решив, похоже, пользоваться ее псевдонимом. – Ты все здорово усложняешь.
– Для кого? – тихо спросила Кэрри.
– Для меня: трудно будет сохранить тебе жизнь, – резко произнес де Брюйн, вперив в нее взгляд. – Ты хоть понимаешь, что происходит? Мы – как пассажиры на самолете, что поврежден и теряет высоту. Если не сбросить лишний балласт, все разобьемся.
– Лишний балласт – это я?
– Сама как думаешь?
Время решать, Кэрри… Она глубоко вдохнула. Если бы де Брюйн решил ее убить, то не стал бы языком молоть. Значит, еще не определился. Убивать Кэрри он почему-то не хочет.
«В чем дело? Нравлюсь я ему, что ли?» Хрен там, это он нравится Кэрри, ее влечет к нему. Даже запах его одуряет: «Картье» и дорогой виски. «Это игра. Ну же, Кэрри, ты опытный и хорошо обученный оперативник ЦРУ, думай. Каков мотив? Информация, деньги, идеология, добрая репутация, тщеславие. Вот основные причины, по которым играют в игры. Выбирай любую и действуй».
– Де Брюйн… Мариус, послушай, – сказала Кэрри, – я не та, за кого ты меня принимаешь. Если бы и была ею – чисто гипотетически, – то мое исчезновение принесло бы одни только неприятности, нам обоим.
– Черт, – ругнулся де Брюйн. – Ты агент ЦРУ, и я – мишень.
– Я этого не говорила.
– Ну нет, леди Энн, – ответил он, пристально глядя на нее. – Еще как говорила.
Оба замолчали.
Машина тем временем огибала площадь вокруг мечети «Ар-Рахман»: недостроенный гигантский купол, над которым возвышался оставшийся со времен правления Саддама башенный кран, был окружен куполами поменьше, похожими на пусковые ракетные установки. Всякий раз, когда Кэрри проезжала мимо, ей вспоминались строки из поэмы Шелли «Озимандия»:
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей![42]
Де Брюйн покачал головой.
– Сейчас это уже не имеет значения, bokkie[43]. Просто я думал, что нравлюсь тебе.
Кэрри обернулась к нему.
– Ты нравишься мне, де Брюйн. Я бы прямо сейчас затрахала тебя до полусмерти. Без Даши, хотя она мне, признаться, понравилась. Однако по-настоящему мне бы хотелось… – Она сделала паузу. Вздохнула и сказала себе: «Будь убедительной, если хочешь жить. Заставь его поверить, будто для тебя дело не только в сексе». – Ты хоть представляешь, каково одинокой женщине здесь, в этом ближневосточном дурдоме, где у мужиков гормоны из ушей лезут? Жаль, мы не встретились… в другом месте. – Ну вот, сказала. Поверит ли он? Сохранит ли ей жизнь? – При иных обстоятельствах, – указала Кэрри на вооруженного перуанца.
Де Брюйн как-то странно посмотрел на Кэрри, и она пожалела, что не может ничего прочесть у него по лицу.
– Я не брошу созданного тут. Только не за кусок…
Кэрри накрыла его руку своей и, когда машина повернула на улицу Рамадана, упала на него. «Мерседес» въехал на территорию района Эль-Мансур, направляясь в сторону скоростной автострады Абу-Грейб. Так вот куда они направляются. Домой к де Брюйну. Или – если не сворачивать с Абу-Грейб – в Фаллуджу. Туда, где убили Демпси. Вспомнив о нем, Кэрри на миг затаила дыхание.
В общем, пока неизвестно, куда ее везут. Надо постараться убедить де Брюйна, что она хоть немного на его стороне.
– Знаю, – сказала Кэрри. – Порой кажется, что если некому излить душу, то и с ума сойти недолго.
– Мы все тут сумасшедшие, – ответил де Брюйн, делая знак водителю повернуть.
Третье офисное здание Сената США имени Харта, Вашингтон, округ Колумбия
29 июля 2009 года
Время: 01:27
– Вы что, издеваетесь? Мозги мне пудрите? Эта история с полковником… как там его?..
– Полковник – а позднее генерал – Намир Фамади, господин президент.
– Не верю я в нее. Эти байки… С медицинской точки зрения, такого попросту быть не может.
– Не буду вас переубеждать. Я не врач и вообще не ученый. О произошедшем знаю только из отчета Кэрри Мэтисон. Господин президент, мы просто принимаем сообщения, копим данные, анализируем их, проводим перекрестный контроль и отсев. Мы как археологи: собираем кусочки и обломки чего-то там, смотрим на них умными глазами в потугах сообразить, что это за хреновину откопали. И все – лишь бы вовремя оповестить вас о прогрессе в делах. Вот вам аксиома: абсолютная правда, уверенность на сто процентов и разведка – вещи несовместные.
– Я вроде президент, Билл, но и моя работа – сплошные потемки.
– Возможно, байки про полковника – это городские легенды. Научную сторону дела рассматривать стоит в последнюю очередь.
– Это как, Уоррен?
– Люди просто верят в легенду, и наука здесь ни при чем. В этой вере и рождается их слепая ненависть к нам.
– Уоррен, черт подери, минуточку! Мы ничего не могли поделать с иранцами, пока правил шах, и – бог свидетель! – не контролируем их уже… сколько?.. Тридцать? Тридцать пять лет? Хотите сказать, аятолла – лучше? Иранцы сами виноваты, а нас винить – так это проще простого.
Ознакомительная версия.
