Из отеля «Каравелл» выскочил какой-то американец с огромным пистолетом в руке. Свистки и крики раздавались уже со всех сторон.
Малко поднял глаза. Кси находился в двух метрах от него с кольтом в руках.
В одно мгновенье его память словно сфотографировала худое лицо, холодные глаза, плоское и мускулистое тело под черной рубашкой. У него была мальчишеская фигура. Потом все внимание Малко сосредоточилось на черном отверстии оружия, которое было направлено на него.
Он поднял свой собственный пистолет как раз в тот момент, когда кольт выстрелил.
Ему показалось, что голова его разлетелась на куски. Пуля оставила кровавую дорожку в его волосах.
Не целясь, он дважды выстрелил, потом перекатился через себя и скользнул в канаву. Одна из его пуль прострелила Кси челюсть.
Тому пришлось взять ставший тяжелым кольт двумя руками, чтобы выстрелить в Малко, но пуля прошла в метре от того. Малко выстрелил еще раз, и пуля попала в правое плечо молодого убийцы.
Прижавшись к стене, с разорванной щекой, испытывая страшную боль, Кси выронил свое оружие и вынул из кармана гранату – верное оружие. Он сорвал кольцо.
Его миссия почти провалилась. В таких случаях было рекомендовано сорвать кольцо, броситься на своего противника, прижимая к себе гранату. Это уже не подведет.
Молодой убийца встал, не думая о том, что он сейчас умрет. Он был подготовлен к убийству и о смерти не думал.
Внезапно ему показалось, что он улетает. Его тело пролетело по воздуху метра три и шлепнулось на землю рядом с убийцей с винтовкой. Один из солдат, приехавший на джипе, открыл огонь по нему из пулемета 50-го калибра. Огромные пули продолжали крошить асфальт рядом с телом.
Раздался глухой взрыв. Тело убийцы опять подскочило в воздух и упало на землю кровавым дождем Граната, которая взорвалась под ним, разрезала его пополам па уровне живота. Куски внутренностей зацепились за балкон «Континенталя», прямо под носом одного из индусов из СИС.
Малко медленно поднялся, в ушах страшно шумело, он был оглушен. Кровь непрерывно текла по лбу и заливала глаза. Он вытирал ее обшлагом рукава и, шатаясь, подошел к телу Колина. Американец лежал лицом вниз, а по рубашке расплылось пятно крови. Малко сунул руку к его груди и почувствовал пульсацию сердца.
Полицейские и солдаты подъехали на грузовиках. Другие солдаты разгоняли толпу. Малко поддерживали под руки два санитара. Колина положили па носилки, увезли в госпиталь. Чан лежал в двадцати сантиметрах от Колина и чудом остался жив.
Разлетевшиеся пули убили еще трех человек: маленькую девочку, одну из старых шлюх, сидевшую на террасе, и одною слишком любопытного бармена, высунувшегося в неудачный момент наружу. Один раненый стонал, баюкая свою руку. Люди начали осторожно выходить из «Континенталя».
Со времен «Тет» в Сайгоне такого еще не видели.
Вьетнамские солдаты хладнокровно расстреливали из М-16 лежащие трупы, чтобы убить их еще раз.
Они оцепили квартал на тот случай, если появятся еще прячущиеся где-то убийцы. Кто-то набросил покрывало на изуродованное тело Кси. Жизнь уже начала входить в свою обычную колею, продолжалась жизнь и в «Континентале». Один лейтенант, воспользовавшись случаем, попросил у бармена бутылку коньяка, предусмотрительно держа в руке винтовку.
У Малко была огромная повязка па голове и ощущение, что там у него поселились какие-то грызуны. Санитары из военного госпиталя наложили ему два шва. Шум детонации до сих пор еще резонировал в его ушах.
Дверь отворилась и вошел Ричард Цански. Американец казался очень возбужденным.
– Что произошло?
– Меня хотели убить.
Малко подробно рассказал американцу о происшедшим побоище.
– На этот раз это уже не ревнивый муж... или же надо признать, что я – настоящий Дон-Жуан.
Ричард Цански не стал возражать. В первый раз Малко почувствовал, что его собственное недоверие начинает просачиваться и в мозг шефа ЦРУ.
– Я доволен, что они промахнулись, – сказал он. И был искренен.
Длинный черный лимузин с трудом прокладывал себе дорогу сквозь массу велорикш, такси и мотоциклистов, которые двигались по авеню Ле-луа с оглушающим шумом. Через стекла «форда» Малко видел несчастных, втиснутых по десять человек в одну машину.
Сайгон был в панике: правительство объявило, что отныне запрещается импорт запасных частей для этих машин, единственного транспорта в городе.
Малко все время наблюдал за бурлящей толпой и транспортом, ведь и другие убийцы могли следить за ним. Пока он будет находиться в Сайгоне, для него каждая минута будет только отсрочкой смерти. Генерал Тук от него не отстанет. Нужно продержаться еще три дня, потом будет «Санрайз», и дело будет сделано. Но пока он чувствовал себя в относительной безопасности: генерал Тук не сразу узнает, что его операция сорвалась, и ему еще потребуется некоторое время, чтобы организовать новую атаку на Малко.
Если только он не решит взорвать «Континенталь»...
Сайгонские газеты подробно рассказали на своих страницах о нападении вьетконговцев и превозносили «силы безопасности». Про Малко и Колина не было сказано ни слова. Колин находился в госпитале и медленно приходил в себя. Правда, плечо у него так и останется искалеченным до конца его дней. Двое сотрудников секретной службы посольства дежурили около него днем и ночью, вооруженные до зубов. Что касается Чана, то он попросил у Малко машину, чтобы уехать в Винг-лонг, в двухстах километрах от Сайгона. Он спрятался там у одного своего друга, врача. Правда, тот был педераст, но безопасность требовала некоторых жертв.
* * *
Малко повернул голову к Цански, который еще не сказал ни слова с того момента, как заехал за ним в «Континенталь».
– Итак?
– Я видел Тука вчера вечером, – сказал американец. – Мы обедали вместе. Он уверяет, что вьетконговцы хотели вас убить из-за вашей связи с мадам генерала Ну. Весь Сайгон ведь знает, что вы ее любовник и что генерал делает все, что только она пожелает. А они ни в коем случае не хотят, чтобы было создано правительство, в котором занял бы место генерал Тук.
Машина продвигалась очень медленно, зажатая со всех сторон двухколесниками. Малко предусмотрительно откинулся назад, чтобы находиться вне поля зрения возможного убийцы.
– Вы сказали, что «он утверждает», – заметил Малко. – Можно ли из этого сделать заключение, что вы переменили свое мнение о нем?
Американец злобно раздавил свою сигарету в пепельнице.
– Мне непонятно это упорное ожесточение против вас... правда! Но я совсем не доволен тем, что вы меня заставляете делать.
– Что вы ему сказали?
– Наши группы, опираясь на сайгонскую армию, в среду войдут в Камбоджу, – ответил Ричард Цански тихим голосом, – чтобы уничтожить тайники. Я сказал об этом Туку. И сообщил ему направление проникновения. Если он агент Вьетконга, он не сможет хранить это при себе ни одной минуты.
Малко посмотрел на Цански с восхищенным удивлением.
– Я не говорил вам, чтобы вы сообщали ему нечто такое важное...
Половина лица Цански улыбнулась.
– Я не сообщил ему правильного направления. У нас был выбор между несколькими точками, как у англичан, когда они высаживались в 1944-ом.
– А как мы узнаем, что Тук передал информацию?
– Опознанием с воздуха. Группы отойдут от того места, на которое я указал Туку. Мы детально знакомы с их расположением. Никакого другого движения там быть не может именно потому, что я «выдумал» это направление. Настоящее направление находится значительно южнее этого места.
Так что нам остается только ждать. У нас сегодня пятница.
«Форд» остановился. Они находились перед виллой генерала Ну.
– Я вас оставляю, – сказал Цански. – Будьте осторожны и не забывайте, что «Санрайз» начнется в понедельник. Разве что...
Малко вышел из машины и вдохнул теплый, влажный воздух. Сезон муссонов продолжался, временами становилось трудно дышать. А его ждала Элен, еще более жадная, чем всегда, настоящая похитительница здоровья.
В течение последующих трех дней ему больше нечего было делать. Оставалось только ждать и заниматься любовью.
Малко вдыхал запах фимиама, доносившийся от маленького жертвенника в глубине сада «Континенталя». Начиная с зари, служащие без конца приносили палочки, которые зажигали на алтаре в честь предков.
Праздник Блуждающих душ начался, и бог знает, сколько после войны стало этих душ... И фимиам курился в их честь на тысячах алтарях во всем Вьетнаме.
Страшная тоска сжимала грудь Малко. Он смотрел на небо, по которому неслись огромные белые облака. Его завтрак стоял перед ним нетронутым. Ему не хотелось есть. Он и не спал почти совсем. Накануне вечером ему позвонил Ричард Цански: дивизионы северо-вьетнамцев находились в так называемом «направлении», но не двигались.
