Среди самых удачных их акций был взрыв одного из наших тыловых штабов связи между американской и британской армиями. Это было смешанное подразделение союзников — американские сигнальщики, английские водители санитарных машин — и его пестрый состав постоянно менялся. «Вервольфам» удалось каким-то образом заминировать полевую столовую, и когда та взлетела на воздух, то унесла с собой и значительную часть лазарета. Погибших и раненых насчитывалось больше сотни. Разбирать тела было адски трудно. Одним из англичан оказался Дракс. Он лишился половины лица. Целый год длилась абсолютная амнезия, но и по прошествии года никто, в том числе и он сам, не знал, как его зовут. Оставалось еще двадцать пять неопознанных трупов, которых ни мы, ни американцы не смогли определить; либо не хватало частей тела, либо это были прикомандированные, либо без документов. Таким было это подразделение. Конечно, два командира, штабные документы велись кое-как, архив отсутствовал. Пока Дракс в течение года валялся по госпиталям, его проверяли по спискам пропавших без вести военного министерства. Когда наткнулись на бумаги некоего Хьюго Дракса, не имевшего родственников и до войны работавшего в ливерпульских доках, пациент стал проявлять признаки узнавания, в добавок фотоснимок и словесное описание вроде бы соответствовали тому, как выглядел пациент до взрыва. С того момента он начал выздоравливать. Потихоньку стал говорить о самых простых вещах, которые помнил, врачи были им очень довольны. Военное министерство разыскало человека, который служил вместе с этим самым Хьюго Драксом, и доставило в госпиталь, где он заявил, что убежден в том, что перед ним именно Дракс. На этом все и закончилось. Публикации в газетах иного Хьюго Дракса не выявили, и в конце сорок пятого он был выписан из госпиталя под этим именем с компенсацией и пожизненной пенсией.
— Тем не менее, он до сих пор в точности не знает, кто он, — вставил М. — Он член клуба «Блейдс». Мне приходилось играть с ним в карты и беседовать затем за ужином. Он утверждает, что испытывает подчас сильнейшее чувство «дежа-вю». Часто ездит в Ливерпуль, пытается вспомнить прошлое. Ну да ладно, что еще?
Бонд напряг память.
— После войны он исчез, — продолжают Бонд, — однако три года спустя в Сити отовсюду стали стекаться слухи о нем. Первыми о нем прослышали на рынке металла. Поступили сведения, что он монопольно овладел рынком весьма ценной руды, которая называется колумбит. Этот материал нужен всем. Он чрезвычайно стоек к воздействию высоких температур и поэтому незаменим при производстве реактивных двигателей. Мировые запасы колумбита очень скудны, в год его добывается всего несколько тысяч тонн, и то в основном в качестве побочного продукта на оловянных копях Нигерии. Вероятно, Дракс предвидел эру реактивных самолетов и поспешил прибрать к рукам рынок ключевого сырья. Чтобы начать дело, он добыл где-то около 10.000 фунтов стерлингов, поскольку, как сообщает «Экспресс», закупил в 1946 году три тонны колумбита, который идет примерно по три тысячи фунтов за гонцу. От одной американской самолетостроительной компании, которой срочно понадобился колумбит, он получил за эту партию что-то около 5.000 фунтов прибыли. После этого он стал скупать руду про запас — на шесть, девять, двенадцать месяцев вперед. Через три года он добился монополии. Всякий, кому нужен был колумбит, шел за ним в компанию «Дракс Метал». Все это время он не оставлял попыток захватить рынки и других товаров — шеллак, сизаль, перец, словом все, что сулило быстрый успех. Разумеется, он блефовал, но ему всегда хватало здравого смысла держать правую ногу на тормозе даже тогда, когда гонка казалась неуправляемой. И каждый раз, получив прибыль, он мгновенно вкладывал деньги снова. К примеру, он одним из первых стал скупать отработанную породу в Южной Африке. Теперь она вторично используется для добычи урана. И снова успех.
М. не сводил с Бонда своих спокойных глаз. Попыхивая трубкой, он внимательно слушал.
— Само собой, — рассказывал дальше увлеченный собственным повествованием Бонд, — все это потрясло Сити. Биржевые брокеры тут и там натыкались на имя Дракса. В чем бы они ни испытывали нужду, Дракс имел это, но предлагал по гораздо более высокой цене, нежели готовы были платить покупатели. Он вел свои операции из Танжера, который был порто-франко, где нет ни пошлин, ни валютных ограничений. К 1950 году он стал мультимиллионером. Потом вернулся в Англию и принялся тратить деньги. Он буквально швырялся ими. Самые лучшие дома, автомобили, женщины. Ложи в опере и на гудвудском ипподроме. Чемпионские стада коров джерсийской породы. Чемпионские гвоздики. Призовые жеребцы-двухлетки. Две яхты, финансирование команды игроков в гольф на Кубок Уокера, 100.000 фунтов стерлингов в фонд помощи пострадавшим от наводнений, бал для сестер милосердия в Альберт-Холле — не было и недели, чтобы он с помпой не попал в тот или иной заголовок. И все время только богател и богател, становясь всеобщим любимцем. Не жизнь, а сплошной праздник. Это вдохнуло в людей новую энергию. Если увечный солдат из Ливерпуля смог достичь такого за пять лет, то почему не смогут они или их дети? Кажется, будто это так же просто, как вытянуть счастливый билет.
И вдруг — это его поразительное послание к Королеве: «Ваше Величество, я беру на себя дерзость...», и типичный в таких случаях заголовок во весь лист в утреннем «Экспрессе» — «ДЕРЗОСТЬ ДРАКСА», и рассказ о том, как Дракс даровал Британии все свои запасы колумбита с тем, чтобы построить атомную сверхракету, которая смогла бы держать под прицелом практически любую из европейских столиц — немедленно возмездие всякому, кто посмеет сбросить атомную бомбу на Лондон. Десять миллионов фунтов он собирался выложить из своего кармана, у него имелся уже и проект ракеты, и он готов был набрать штат для претворения проекта в жизнь.
Затем потянулись месяцы проволочек, нетерпение нарастало. В парламенте один за одним сыпались запросы. Оппозиция поднимает вопрос о доверии к правительству. И наконец, заявление премьер-министра о том, что проект одобрен комиссией экспертов министерства ассигнований и что Королева выражает высочайшее удовлетворение, принимая дар от имени британского народа, и жалует дарителю рыцарское достоинство.
Почти завороженный рассказом об этом недюжинном человеке, Бонд замолчал.
— Да, — заключил М. — «Мир на все времена»... Я помню этот заголовок. Год назад. Сейчас ракета почти готова. И судя по отзывам, это и вправду то, что он обещал. Все это очень странно. — Он погрузился в молчание и уставился в окно.
Повернувшись, он вдруг посмотрел Бонду прямо в глаза.
— Все так, — медленно проговорил он. — Тебе все известно не хуже меня. Занятная история. Удивительный человек, — задумавшись, он умолк. — Но вот какое дело... — М. постукал мундштуком трубки по зубам.
— Слушаю, сэр? — сказал Бонд.
Казалось, М. что-то решал. Его взгляд смягчился.
— Сэр Хьюго Дракс — шулер.
3. «Длинные лепестки» и другие...
— В картах?
М. нахмурился.
— Именно, — сухо подтвердил он. — Не кажется ли тебе странным, что мультимиллионер жульничает за карточным столом?
На лице Бонда появилась извиняющаяся улыбка.
— Не более, чем все остальное, сэр, — сказал он. — Мне известно, что очень богатые люди частенько позволяют себе маленькие хитрости за пасьянсом. Но то, о чем говорите вы, признаюсь, как-то не вяжется с моими представлениями о Драксе. Принижает, что ли.
— То-то и оно, — сказал М. — Зачем ему это нужно? Заметь кстати, нечестная игра все еще может подмочить репутацию человека. В так называемом обществе это единственное преступление, которое в состоянии поставить на тебе крест независимо от твоего положения. Дракс мухлюет так тонко, что покуда его никто не поймал. По правде говоря, я уверен, что никто этого даже не подозревает, кроме Бэзилдона. Он председатель в «Блейдсе», заходил ко мне. У него есть какие-то смутные подозрения, что я связан с разведкой, да и в прошлом я раз или два уже оказывал ему помощь. Вот и теперь он просит совета. Поднимать шум в клубе ему, естественно, не хочется, и кроме того, он полон решимости спасти Дракса от позора. Он не меньше нас восхищается им, но этот инцидент просто ужасает его. Развяжись скандал, его будет не погасить. В клубе состоят многие члены парламента, начнутся шушуканья в кулуарах. Потом в дело вступят сплетники из газет. Драксу придется оставить «Блейдс», и тогда кто-нибудь из друзей Дракса выдвинет в его защиту контробвинение в клевете. Таким образом, повторится дело Трэнби Крофта. По крайней мере так это видится Бэзилдону, да, признаться, и мне тоже. Как бы там ни было, — подвел черту М. — я согласился помочь, и, — М. внимательно посмотрел на Бонда, — тут необходимо твое участие. Во всей разведке нет человека, который бы умел обращаться с картами лучше, чем ты, или, — он иронически улыбнулся, — так по крайней мере, должно быть после той твоей миссии в казино. Помнится, когда до войны мы отправляли тебя с заданием в Монте-Карло, против румын, то ухлопали уйму денег, обучая тебя всем этим карточным премудростям.
