Если повезет, Насиф и Ньюман никогда не сравнят те впечатления, которые останутся у них от Алекса Вульфа.
Джип ехал по шумным узким улицам. Знакомые виды египетского города нравились Вульфу: нарядные хлопковые одежды, женщины, несущие свертки на головах, солидные полицейские — суровые блюстители порядка в темных очках, крошечные магазинчики, рассыпанные по изборожденным колеями улицам, ларьки, побитые машины и перегруженные ослы. Джип остановился у ряда низких строений из грязного кирпича. Дорога была наполовину перегорожена старым грузовиком и остатками безжалостно расчлененного «фиата». Какой-то мальчуган гаечным ключом что-то отвинчивал в цилиндрическом блоке, сидя прямо на земле у входа.
— Боюсь, мне придется покинуть вас здесь, — сказал Ньюман, — служба есть служба.
Вульф пожал ему руку.
— Я вам очень признателен.
— Но мне не хочется бросать вас вот так, — продолжил Ньюман. — Вам пришлось нелегко. — Он нахмурился, затем его лицо просветлело. — Знаете, оставлю я с вами капрала Кокса.
— Это очень мило с вашей стороны, но…
Ньюман его не слушал.
— Возьми чемоданы этого господина, Кокс, и смотри во все глаза. Я хочу, чтобы ты позаботился о нем… и не вздумай подпускать к нему ниггеров, понял?
— Да, сэр.
Вульф мысленно застонал. На то, чтобы отделаться от капрала, уйдет время. Доброта капитана Ньюмана становилась обременительной… но, может быть, Кокс оставлен не случайно?
Вульф и капрал вышли из машины, и джип укатил прочь. Вульф вошел в магазин запчастей, Кокс последовал за ним вместе с чемоданами.
Насиф оказался улыбчивым молодым человеком в засаленной галабее. Он возился над аккумулятором при свете керосиновой лампы.
— Вы, наверное, хотите взять напрокат красивую машинку? У моего брата есть «бентли»… — тут же затараторил он по-английски.
Вульф прервал его, заговорив на арабском:
— У меня сломалась машина. Мне сказали, ты можешь отбуксировать ее.
— Без проблем. Можем съездить за ней прямо сейчас. Где она?
— На пустынной дороге. В сорока или пятидесяти милях отсюда. Это «форд». Но мы с тобой не поедем. — Он достал бумажник и дал Насифу банкноту в один английский фунт. — Ты найдешь меня в отеле «Гранд» возле железнодорожной станции, когда вернешься.
Насиф с живостью взял деньги.
— Договорились! Я сейчас же отправлюсь за ней.
Вульф кивнул и пошел к выходу. Преследуемый Коксом, он обдумывал возможные последствия разговора с Насифом. Механик отправится в пустыню и будет искать автомобиль. Не найдя его, придет в отель, чтобы рассказать о своей неудаче, и обнаружит, что Вульф уже уехал. Тогда Насиф рассудит, что за потерянный впустую день заплатили достаточно, но это не помешает ему растрезвонить направо и налево о таинственно исчезнувшем «форде» и не менее таинственно испарившемся хозяине автомобиля. Вероятность того, что рано или поздно капитан Ньюман об этом узнает, велика. Может быть, он и не придумает сразу, что делать с такими сведениями, однако сокрытая в истории человека из пустыни загадка, безусловно, покажется ему достойной расследования.
Настроение Вульфа портилось по мере того, как рушились его планы по незаметному проникновению в Египет. Тем не менее необходимо максимально использовать ситуацию. Он снова посмотрел на часы — шансы успеть на поезд еще оставались. Отделаться от Кокса в холле гостиницы не составит труда, затем надо перехватить что-нибудь из еды и питья в ожидании поезда, но действовать следует быстро.
Навязанный Ньюманом провожатый был низкорослым темноволосым мужчиной с провинциальным английским акцентом, который Вульф никак не мог идентифицировать. Судя по тому, что Кокс, по-видимому ровесник Вульфа, прозябал в капралах, блестящими способностями он не отличался. Следуя за охраняемой персоной через площадь Мидан-эль-Махата, Кокс спросил:
— Вы хорошо знаете город, сэр?
— Я бывал здесь раньше, — коротко отрезал Вульф.
Они вошли в отель «Гранд». В нем насчитывалось двадцать шесть номеров, и это был крупнейший отель в городе — из двух, в нем имеющихся.
Вульф повернулся к Коксу:
— Спасибо, капрал, думаю, вы можете смело возвращаться к вашей службе.
— Я не спешу, сэр, — радостно откликнулся капрал. — Я отнесу ваши чемоданы в номер.
— Наверняка на этот случай есть носильщики…
— Я бы на вашем месте им не доверял, сэр.
Ситуация все больше становилась похожа на ночной кошмар или фарс, в котором люди с самыми добрыми намерениями заставляют героя вести себя все более бессмысленно в расплату за одну только маленькую ложь. Вульф снова спросил себя, а не подстроено ли это, и его мозг пронзила абсурдная мысль, что противнику все известно и происходящее — лишь злая насмешка над ним, Ахмедом-Алексом.
Он отмахнулся от этой мысли и обратился к Коксу со всем изяществом, на которое только был способен:
— Поверьте, я вам страшно благодарен.
Затем подошел к стойке и попросил комнату. Взглянул на часы — оставалось пятнадцать минут. Он быстро заполнил анкету, написав выдуманный адрес в Каире, — Ньюман мог не запомнить настоящий адрес, указанный в документах, а оставлять капитану напоминание было совершенно лишним.
Чернокожий коридорный отвел их в номер. Вульф, стоя у двери, выдал нубийцу чаевые, Кокс положил чемоданы на кровать.
Вульф вынул бумажник: может быть, Кокс тоже рассчитывает на чаевые?..
— Ну что же, капрал, — начал он, — вы были столь любезны…
— Давайте я помогу вам распаковать вещи, сэр, — предложил Кокс. — Капитан велел ничего не доверять ниггерам.
— Спасибо, не надо, — твердо сказал Вульф. — Я хочу прилечь отдохнуть прямо сейчас.
— Вы можете прилечь, — благородно настаивал капрал. — Это не займет много…
— Не открывайте!
Кокс взялся за крышку чемодана. Вульф скользнул рукой за отворот пиджака, мысленно восклицая: «Черт бы его побрал! Ну все, я погиб! Я должен был запереть чемодан! Как бы мне прикончить его потише?» Коротышка капрал уставился на аккуратные пачки фунтов стерлингов, которыми был доверху забит один из чемоданов.
— О Господи! Да вы при деньгах… — выдавил он.
Уже сделав шаг в сторону капрала, Вульф понял, что тот никогда в жизни не видел столько денег.
Кокс поворачивался к нему со словами:
— Что вы собираетесь делать со всеми этими…
Немецкий шпион выхватил загнутый бедуинский нож, однако рука его дрогнула. Ахмед встретился взглядом с капралом. Кокс отшатнулся, готовый закричать, но тут острый как бритва клинок глубоко вошел ему в горло. Крик потонул в бульканье крови, капрал умер. Вульф теперь уже не чувствовал ничего, кроме раздражения.
Май. С юга дует хамсин — сухой, знойный ветер.
Стоя под душем, Уильям Вандам предавался печальным размышлениям о том, что единственный момент за весь день, когда он может почувствовать себя свежим, подходит к концу. Он завернул кран и быстро растерся полотенцем. Все тело ныло. Дело в том, что вчера он первый раз за долгое время играл в крикет. Начальник разведотдела генштаба собрал команду, чтобы сыграть с врачами из полевого госпиталя — «шпионы против шарлатанов», так называли матч сами участники, — и Вандам позволил втянуть себя в эту авантюру, увидев, как медики громят разведчиков в парке. Теперь ему приходилось признать, что он находится не в лучшей форме. Джин истощил его силы, сигареты испортили легкие, к тому же посторонние мысли мешали сосредоточиться на игре.
Он закурил, откашлялся и принялся за бритье. Вандам всегда курил, когда брился, прекрасно сознавая, что других способов разнообразить это скучнейшее занятие еще не придумали. Пятнадцать лет назад он поклялся, что отрастит бороду, как только покинет армию, но покинуть ее оказалось не так уж легко.
Уильям облачился в обычную форму: тяжелые сандалии, носки, защитного цвета рубашка и шорты цвета хаки со специальными отворотами, которые при желании можно было крепить в районе колен для защиты от москитов. Никто никогда этими приспособлениями не пользовался, а младшие офицеры их даже отрезали — уж больно смешно это выглядело. На полу возле кровати стояла пустая бутылка из-под джина. Вандам посмотрел на нее, чувствуя острое отвращение к собственной персоне: много ли времени потребовалось, чтобы так опуститься, — теперь он не может заснуть без бутылки… Он подобрал ее, закрутил крышку, выкинул в мусорную корзину и отправился вниз.
На кухне Джафар готовил чай. Слуга Вандама — пожилой лысый копт с шаркающей походкой — изо всех сил старался походить на настоящего английского дворецкого. И хотя до истинной английской чопорности и благородства ему было далеко, он обладал некоторым чувством собственного достоинства и отличался безукоризненной честностью, а подобные качества среди слуг-египтян — большая редкость.
