На этот раз он распознает их, кем бы они ни прикинулись, хоть даже инопланетянами. А сам останется в тени…
Он — готов.
Они — клюнули.
Теперь главное — додавить…
Следующий вопрос был тоже по существу:
— Сколько?
Мало называть было нельзя — маленькая сумма их не заинтересует. Но обещать много еще более опасно. Чрезмерная сумма может их насторожить. Так сколько?..
— Сто пятьдесят, — сказал он, исходя из того, что даже за голову депутата Государственной Думы берут в полтора раза меньше. Тем более это не окончательная сумма — стартовая цифра.
— Я вам перезвоню…
И все. И гудки!.. И никакой торговли!..
Он даже не понял, устроила ли их названная сумма!
Резко работают ребята. Как видно, недостатка в заказах они не испытывают.
Возможно, это был его прокол.
А может, все будет в порядке.
Ну ничего — позвонили раз, позвонят еще! Сто пятьдесят кусков, они тоже на дороге не валяются…
Они перезвонят, примут заказ и приедут по указанному адресу, где он будет их ждать. А дальше… Дальше, как говорится, дело техники…
— Нам поступил новый заказ.
— Сколько?
— Сто пятьдесят.
Сто пятьдесят по нынешним временам было немного. Командировочные расходы, транспорт, гонорар исполнителям… Чистыми выйдет, дай бог, половина.
Но сто пятьдесят были реальной цифрой. Им часто предлагали больше, но за большие деньги заказывают более проблемных клиентов, с которыми приходилось очень долго возиться. И это еще надо посчитать, что выгоднее — выполнить три легких заказа по сто пятьдесят за неделю или мучиться с одним полмесяца за четыреста.
— Кто передал? — уточнил «Первый».
— «Тысяча двадцатая».
— Сколько через нее прошло заказов?
— Три, если считать с последним. Три заказа — это много. Это уже перебор. Большое количество заказов, идущих через одни руки, может быть чревато…
— «Тысяча двадцатую» — увольняйте, — распорядился «Первый». — Совсем. Мы больше в ее услугах не нуждаемся.
Вот так! «Приемщики» в его империи были самой низшей кастой. Их следовало менять чаще других, тем более что, в отличие от «чистильщиков», они легко заменяемый материал — «приемщиком» мог работать кто угодно, причем за копейки. Вначале они вообще обходились без них, но потом, когда дело стало расширяться, понадобились посредники, играющие роль дополнительного «буфера» между заказчиками и исполнителями, убирая который можно было легко «обрубать хвосты».
Сами по себе «приемщики» были безопасны, так как ничего не знали, работая втемную на приеме-передаче сообщений, смысл и значение которых совершенно не понимали. Опасность была в том, что таким «приемщиком», если о нем узнают, может кто-нибудь заинтересоваться и попытаться через него пойти выше.
Выше «тысяча двадцатой» уже не пойдут.
— И уж коли все равно там будете, осмотритесь вокруг. Так, на всякий случай, — приказал «Первый». Лишняя проверка никогда не помешает.
— А что с заказом?
— Заказ возьмем, отчего не взять. Но не сейчас. После.
После «тысяча двадцатой»…
Старенькая, на вид — лет сто, бабушка шла по улице. Шла, еле-еле переставляя ноги. Шла в аптеку, потому что у нее кончилось лекарство, без которого ее в любую минуту мог разбить паралич…
Бабушка шла в аптеку как умела, а метрах в пятидесяти за ней брел невзрачного вида молодой человек.
«Что в тебе лопнуть, карга старая!» — костерил молодой человек идущую впереди бабулю. Потому что шел за ней. Но, идя за ней, не мог идти, как она! Бабушка — понятно, бабушка ста лет от роду, плетущаяся со скоростью черепахи, ничьего внимания привлечь не могла. Но он-то — здоровый хлопец, с ее скоростью идти не мог!..
Чтоб тебе повылазило!..
Молодой человек имел немалый опыт слежки, но в такое затруднительное положение попал впервые, потому что впервые шел за старухой!
Через каждые два-три метра ему приходилось останавливаться, чтобы зашнуровать ботинки или поглазеть на витрину. Но столько витрин на его пути просто не было! А шнурки не могли развязываться каждые сорок секунд!
Он уж и пива попил.
И мороженое поел.
И беляши…
И даже в кафе посидел и успел съесть первое, второе и третье, пока бабуля мимо него тащилась.
Больше он есть не мог — в него уже не влазило!..
Наконец — и дня не прошло — доплелись до аптеки.
В аптеке молодой человек купил противорвотное и слабительное, а бабушка… Стоя в одной с ней очереди, он смог легко разглядеть, какое лекарство купила бабушка. И купил такое же.
И еще одно, от низкого давления.
На улице, заскочив в первый попавшийся подъезд, он распотрошил упаковку, выбросив оттуда все таблетки. И вскрыл другую пачку, где было лекарство для повышения давления. Таблетки из этой пачки он пересыпал в пустую первую.
Вот и все…
Бабушка уйти далеко не успела, она вообще никуда уйти не успела, бабушка все еще топталась на перекрестке, собираясь с силами, чтобы перейти дорогу. Что было трудно, потому что при ее скорости это препятствие она могла преодолеть лишь в три захода — на три зеленых огня светофора.
Она бы там еще год стояла, если бы не нашлась добрая душа.
Молодой, симпатичный парень подхватил ее под руку и потащил через проезжую часть, показывая пытавшимся проскочить мимо водителям кулак, грозя им и ругаясь на них матом:
— Куда прешь, дубина!.. Не видишь, что ли, бабушка!..
Машины притормаживали, пропуская бабулю под ручку с серьезного вида «тимуровцем».
— Ой, спасибочки тебе, миленький, — причитала, цепко хватаясь за спасителя, растроганная бабушка. — Есть же добрые люди на свете…
Может, конечно, и есть, но вряд ли этот… Переведя бабушку на другую сторону улицы, «тимуровец» ее не бросил, а сопроводил по тротуару до арки, перехватив у нее сумочку.
— Сюда, бабуля… Осторожно, бабуля… Здесь ступенька…
И за первым же прикрывшим его от пешеходов углом невзначай сунул внутрь сумки руку, вытянув оттуда купленное бабушкой лекарство. А в сумку бросил то, что было у него в кармане. На вид — точно такое же, но только с другой начинкой. Строго противоположного действия.
— Сюда, бабуля, уже немного осталось… Что верно, то верно!
Во дворе они после недолгого, но трогательного прощания расстались.
— Спасибо тебе, мил человек! — поблагодарила старушка, нежно глядя на «тимуровца».
— Не за что, бабуля, — ответил молодой человек. — На моем месте так должен был поступить каждый!
Старушка зашла в лифт, поднялась на свой этаж, открыла дверь, прошаркала на кухню и налила стакан воды.
После чего, порывшись в сумке, отыскала только что купленное, за которым и ходила, лекарство, вскрыла пачку и, вытащив две таблетки, бросила их в рот.
Теперь ей должно было стать лучше.
Но стало хуже…
Через пару минут у бабушки резко подскочило и без того высокое кровяное давление, которое разорвало несколько капилляров в коре головного мозга.
А еще через пять бабушки не стало…
Мертвую старушку нашли только через неделю. Озабоченные ее долгим отсутствием соседки долго стучались в запертую дверь, а потом вызвали участкового. Который с помощью жэковского слесаря вскрыл дверь.
Бабушку нашли на кухне. Мертвой. В квартире ничего не пропало, даже полученная накануне и лежащая на видном месте пенсия. Значит, ограбления не было.
Бабушку отправили в морг, но патологоанатомы никакого криминала в ее смерти не усмотрели и потому вскрытия не проводили. Столетних бабушек патологоанатомы не тревожат, им и молодых трупов хватает. Тем более что ее смерть была ненасильственной и очевидной для любого фельдшера — достаточно в медицинскую карточку покойницы взглянуть. Бабушка страдала давлением и преклонным возрастом, так что чему тут удивляться. Что касается принятого покойной накануне смерти лекарства, то его просто выбросили в помойное ведро, когда убирали квартиру для поминок.
Была бабушка, и не стало бабушки…
И уже никто о том, чем она занималась, не расскажет.
Ах да — ноутбук… Какой ноутбук? Никакого ноутбука в ее квартире не нашли. Да и откуда он мог быть у пенсионерки, которой денег едва-едва на еду и хватало.
— Все в порядке, — доложили «Первому». — С «тысяча двадцатой» в порядке. Вот и ладно…
— А как там вокруг? Вы посмотрели?
— Да, посмотрели. Все нормально.
В голосе «Тринадцатого» прозвучала какая-то неуверенность.
— Что — нормально? — жестко переспросил «Первый».
— Мы провели выборочную контрслежку — там все чисто. Ни подозрительных людей, ни машин, ни техсредств не обнаружено. Правда, в доме напротив несколько дней назад была снята квартира…
«Первый» слегка насторожился. Другой бы нет, другой бы пропустил это сообщение мимо ушей — мало ли кто и где снимает квартиры — их, может быть, сотнями каждый день снимают! Ну и что, что в доме напротив? И с окнами, выходящими на окна бабушки? Что с того?..
